Александр Потемкин - Мания

Госпожа Ладынина овладела этим мастерством безукоризненно, ее способности расцветали и совершенствовались не только на практических занятиях с профессоршей, но и на комсомольских тусовках. О ее мастерстве говорили в курительных комнатах, в Сандуновских банях, в рюмочных, в «Матросской тишине» и в бутырских камерах. На фирме «Шоко Он-лайн» она была вне конкуренции. Если бы в Москве проводился чемпионат города по glossa-мастерству, то она могла бы претендовать на призовое место. Сказать за всю Россию сложно, но в столице она была лучшей.

Она мылила тело повелителя страстно, бережно, увлеченно. Самоотверженно взявшись за erecticus, она стала осыпать его ласками, с отрешенным самодовольством голубить его — уснувшего, сморщенного. Потом ее язычок начал счищать перхоть с головы, извлекать козявки из ноздрей, выкорчевывать шматки бельевого хлопка из пупка, серу из ушей. С коленок слизывать ссадинки, между пальцами ног старательно доставать соринки, счищать с пяток мозолевые наросты. Ее lingua срезал лишние волосы у паха, на спине, под мышками; старательно, как чистильщик в пятизвездочной гостинице полирует до блеска обувь, как горничная начищает бронзовые ампирные лампы, как ювелир перед продажей натирает бриллианты в золотой оправе, — именно так Ладынина готовила erecticus. Ее язычок мылил мошонку, глянцевал розовую шляпку, тщательно, с причмокиванием, чтобы нравилось хозяину, вылизывал анус.

Вдруг она услышала требовательный голос: «Что, не понимаешь, начинай главное! Говорю уже третий раз!» Она хотела сказать, что увлеклась, забылась, увязла в чувствах, не расслышала, но решила промолчать. Госпожа Ладынина выключила воду и полотенцем насухо вытерла все части тела. После этого достала флакончик с какой-то жидкостью, взяла ее на язычок и стала кончиком наносить на шляпку самого гордого органа, приговаривая самой себе: «Сейчас натру тебя, голубчик, напущу на тебя слабый раствор меда акации, подожду, пока ты пообсохнешь, чтобы легкая липучесть возникла, а затем посажу одно милое существо, которое тебя в должный порядок приведет».

Тут надо отметить, что госпожа Ладынина имела обыкновение разговаривать с erecticus, как с живым существом, имеющим слабый, ограниченный, но интеллект. Впрочем, не она одна: в нашем городе многие женщины, чтобы не докучать мужчинам болтовней, приспособились разговаривать исключительно с этим, часто задумчивым и не очень активным органом. Ее разговоры с ним нередко носили дискуссионный характер. И ей самой казалось, что он реагирует на ее критику и рекомендации. Что только не придет в голову сумасбродной москвичке!

Госпожа Ладынина вытащила из коробочки какое-то насекомое и посадила его на шляпку. Алексей Семенович закрыл глаза, тихо и коротко спросил: «Кто?» — «Новинка. Поющая цикада из Палеостоми. Наслаждение неописуемое! Крылья у нее оборваны, она сейчас начнет нежно крутиться по шляпке, потому что липучесть меда не позволит ей набрать скорость шажков для полета. Надышится пьянящим ароматом акации, ее любимого растения, и запоет протяжные песенки. Все это так возбуждает! Куда сильнее, чем самая откровенная порнуха! Всего несколько таких волнительных минут, и он поднимется. Еще древние греки пользовались подобными уникальными способами. Может быть, сам Платон или Аристотель. Какие имена!» У дамы было университетское образование. Она легко могла вбрасывать громкие имена в любую дискуссию, словно сердобольный повар, подкидывающий кости голодным, обездоленным собакам. Но если животные сразу определяли качество пищи, то собеседники столичного спеца по деликатным поручениям, как правило, не могли оценить ее высказываний. Кого сегодня интересуют великие имена прошлого? Столица увлечена лишь именами быстро меняющегося административного ресурса. Назовите студенту, аспиранту, ученому — физику или филологу, предпринимателю или бездельнику, путане или милиционеру имя любого главы районной администрации, любого префекта Москвы, главы управы, члена правительства, его заместителей или более мелких чиновников — они знают о них все! Имена любовниц, размеры взяток, крышу, потенцию, сексуальные предпочтения, лекарства, которыми пользуются во время этой потехи, и другие, даже самые мельчайшие подробности биографии и привязанностей. Что там Сократ, Аристотель или Кант? Разве с этими именами проживешь?

«Если вам не понравится поющая цикада, у меня приготовлено еще два сюрприза», — нисколько не отвлекаясь от поставленной задачи, бросила эксперт по мастурбации. «Нет, нет, — почти шепотом сказал Алексей Семенович. — Хорошо! Ой, прекрасно! Помолчи! Ой-ой-ой! Замечательно! Еще чуть-чуть! Чувствую, что он зашевелился, стал наполняться кровью, начал обретать желания, силу любви…» Господин Бисваркин в своем необычном состоянии ликовал — как умирающий от жажды, которому поднесли воду, как лапландец, оказавшийся в цветущем яблочном саду или на берегу пронизанного июльским солнцем моря, как сибиряк, обретающий бронзовый загар. Чем можно было бы сейчас заменить сказочный дурман южного насекомого? Какое другое чувство по своей энергии смогло бы превзойти эрос? Существовала ли музыка, способная заглушить волнующее пение цикады? Можно ли было найти в природе другие существа, которые своими шажками по шляпке плоти так бесподобно будоражили бы воображение? Нет, среди доступных человеку живых существ и неодушевленных предметов другого такого инструмента не было…

Вернувшись в кабинет, Аля Ладынина продолжила заполнение экспортных деклараций на отправку кондитерских товаров в Ташкент. Узбекский рынок развивался слабо. Местное производство восточных сладостей имело многовековые традиции, и внедрять в торговую сеть европейские бренды было затратным и хлопотным делом. Рабочую тишину нарушила вошедшая в кабинет Ольга Ивонина. Не обращая ни на кого внимания, она подошла к Наталье Никитичне. Поцеловав свой указательный палец, она приложила его к ее губам: «Меня посылают на переговоры с транспортниками. Железная дорога поднимает цены, и возникает необходимость поиска альтернативных перевозчиков. Трейлеры МЧС, военная авиация… Они тоже мечтают заработать. Все становится так дорого, что ума не приложу, как развивать бизнес. Как торговать с регионами? Каждый губернатор имеет местные правила по продаже “своих” и “чужих” товаров, мечтает сам полакомиться, и члены его команды на отсутствие аппетита не жалуются. Но я о тебе все время думаю. Ты такая милая! Вот записка, в ней указан мой домашний адрес и номер мобильного телефона. После восьми вечера я тебя жду. У меня прекрасная музыка, волнительные помыслы и открытое сердце. Приходи!» Палец Ольги коснулся ее бровей, прошелся по носу, подбородку, опустился к груди. Карие глаза хорошенькой Ивониной заблестели, выдавая непреодолимое желание тут же обладать Натальей Никитичной. Под натиском чувств Ольга стремительно опустилась на колени Натальи и надолго впилась в ее губы. Молодых дам связал не только поцелуй, да и можно ли было назвать их такое страстное слияние этим достаточно обычным словом? Сейчас их бросило друг к другу то необыкновенное магнетическое притяжение, противостоять которому человеческое естество не в силах. Нет, это не была любовь. Это рвались наружу вожделение, похоть, что не ведают ни стыда, ни сомнений, ни границ. Их желание обладать друг другом, мужчиной, женщиной, всеми вместе и сразу, всеядность их либидо выражались самым причудливым образом. Не душевные чувства двигали их поведением — плотский каприз властвовал над телами, бахвалясь собственным эротическим обжорством. Да, им обеим постоянно казалось, что этого мало, каждой хотелось большего, не в отдельные минуты, а всегда, вечно! Их бойкие, неистовые lingua совершенно не управлялись разумом, их движения возникали там, откуда берутся чувственные вспышки. Они встречались, чтобы ласкаться, сходились, имитируя борение влюбленных тел, расходились, чтобы опьяненно прикоснуться к нёбу. Один пылко гладил зубы, другой в ответ пламенно прижимался к десне, облизывал всю слизистую, наполнял ее собственным ароматом, охмелевший, словно в оргазме, доставал горло, упиваясь волшебством эроса.