Александр Потемкин - Человек отменяется

Запах сырости и плесени вдруг усилился. Я услышал непонятный гул. Он словно приближался к приюту бомжей. Из прогнившего пола стали выползать крысы. Они сворачивали в коридор, а потом по разрушенной лестнице шмыгали на второй этаж. Волнение мое перешло в испуг, когда я понял, что бродяг происходящее совершенно не занимает. Я хотел фыркнуть, но стеснялся, я думал уйти, только трусил, что вызову к себе пренебрежение. «Неужели они ничего не слышат и не видят?» — удивился я. Или на меня уже нахлынули наваждения из будущего? Быть не может! А может, просто нервный кризис? Задетое самолюбие вынудило меня взглянуть на Семена Семеновича. Он сидел на полу угрюмый, даже суровый. На мой взгляд, явно замеченный им, никак не ответил. Тут у меня появилось подозрение, что все, что я видел и слышал, представляется исключительно одному мне. Я никак не мог найти в себе силы встать и выйти. Это чувство поглощало и уязвляло меня до отчуждения от реальности. — «Семен Семенович, — усилием заставил я себя шепнуть ему на ухо. — Мне пора. Я неважно себя чувствую. Я зайду как-нибудь. Не прогоните?» — Видимо, я жалко улыбнулся. — «Подождал бы Мишеля. Французский журналист, пишет книгу „Песни и слезы России“. С ним есть смысл поговорить. Аналитик. Я думал, тебе будет полезно его общество. Французы — самая ироничная в мире нация. А ты ведь в крайностях… Тебе что, неинтересно? Простые россияне обсуждают настоящее и будущее собственной страны. Таких людей надо бы в Думу, а не тех… Впрочем, не задерживаю. Я сам здесь по-другому делу. Прощай». Он отвернулся, словно тут же забыл меня, как будто я даже перестал существовать. Кажется, начали обсуждать тему государственного объединения России, Америки и Японии. Кто-то громко спорил, доказывая преимущества вхождения в Евросоюз… Я привстал, зажал в руке папку Кошмарова, и, согнувшись, не оглядываясь, проскользнул на улицу. Мне показалось, что на мой уход никто не обратил внимание. Лишь несколько крыс издали писк и заторопились к лестнице. «Не думал, что у Химушкина интерес к социальной жизни. Казалось, он живет сам по себе. Впрочем, может, я что-то не до конца понял. Во всяком случае, меня интересую только я сам, так что правильно сделал, что сбежал. О жизни своей России я знаю не меньше, чем эти народные трибуны. Но как безумно далеко остались во мне „возмущенные дискуссии“ народа из полуразрушенного дома. Опять возник проклятый вопрос, мучивший меня давеча: „Почему вообще есть сущее, а не наоборот — ничто?“ И тут же пришло на ум простое и ясное умозаключение: „Если у меня сложилась определенная, безотлагательная цель, то мне необходимы средства для ее достижения. Средства, конечно, не материальные. Мне нужен инструментарий эффективных действий. Без него я просто сойду с ума“. Толком не понимая зачем, я направился на Суворовский бульвар. Мне всегда казалось, что если захотеть, то можно выйти из любого навязчивого состояния. Но оказалось, что это не всегда так просто. И лишь усевшись на одинокую скамейку, я усмехнулся своей нерадивости и открыл папку. Передо мной лежала жалоба, направленная председателю Арбитражного суда России. Больше из любопытства, чем с какой-то определенной мыслью, я стал читать.

Уважаемый господин председатель!

Обратиться к Вам вынуждает крайняя необходимость, поскольку все прочие меры исчерпаны, а обстоятельства приобрели самый абсурдный и неразрешимый характер. Как, впрочем, многое в нашей российской судебной практике. С одной стороны, в России строится правовое государство, с другой — наслаивается на старое порочное, к сожалению, еще никем не отмененное большевистское правосудие новая, сегодняшняя, противозаконная практика судебных решений. Сотрудники Вашего ведомства, вынося решения, нередко сами преступают закон, причиняя вред российскому правовому авторитету (тут я усмехнулся: никогда не знал, что такой авторитет в России существует), подрывают репутацию судебной власти, доверие к ней граждан. Это отрицательно влияет на активность иностранных инвесторов к российской экономике. Вы знаете, что введение арбитражного судопроизводства — одно из существенных завоеваний российской демократии. (Какая потрясающая новость! — хихикнул я. Письмо стало вызывать у меня искренний интерес). Нельзя без сожаления видеть, как порой беззастенчиво это завоевание подвергается дискредитации «усилиями» самих арбитражных судей.

Итак, вот ситуация…

Наша фирма присмотрела себе административное здание по адресу: Москва, проспект Мира, дом 128, строение 2. Юридическая служба фирмы навела справки в государственных органах и выяснила, что здание это без правовых нарушений и каких-либо обременений приватизировано, вся документация в порядке. Лишь после этого фирма решила приобрести указанный объект. Был составлен необходимый договор купли-продажи. Предприятие заплатило, согласно договору, бывшему владельцу здания 120 000 000 рублей (4,5 миллиона долларов), в том числе НДС. Учреждение юстиции по регистрации прав на недвижимость и сделок с ними на территории г. Москвы выдало свидетельство о праве собственности, о чем в ЕГРП была сделана запись регистрации. Предприятие вступило во владение зданием, регулярно платит налог на имущество, земельный налог, счета за коммунальные услуги, электроэнергию и т. п.

В здание приглашаются архитекторы, которые проводят экспертизу, составляют проект ремонтно-строительных работ, утверждают его в соответствующих городских службах. Фирма нанимает строителей, производит предоплату, начинается реконструкция. И вдруг, год спустя, мы узнаем, что на право пользованием зданием претендует другая компания.

Можно себе представить шок владельца. Юридической службе пришлось вновь заняться изысканиями. И было выяснено: в 1994 году здание находилось в федеральной собственности и числилось на балансе государственного предприятия. В 2004 году, согласно распоряжению Минимущества, указанное здание выносится на торги через государственный аукцион без каких бы то ни было обременений. Покупатель — оплачивает сделку с государством полностью. Некоторое время спустя он продает это здание нашей компании. Вот такая простая история.

Откуда же взялся какой-то мнимый пользователь и на что он претендует?

Судья первой инстанции господин Нужнов трижды принимает решение в нашу пользу, то есть в пользу истинного собственника. Мнимый претендент апеллирует в Девятый арбитражный апелляционный суд московского округа, который дважды подтверждает все права последнего покупателя. Итого — пять решений в защиту собственника! Да и кто, спрашивается, в здравом уме рассудил бы иначе? Святая святых всего юридического мира — истолкование права собственности как СОВОКУПНОСТИ трех неотъемлемых и неразделенных прав: владения, пользования и распоряжения имуществом. Собственник может передавать часть своих прав другому лицу, но никогда полученная часть не может обозначать ее приоритета над правом собственности. Я владею — я решаю!