Александр Торин - Дурная компания

— Григорий Семенович, ждем, ждем! — за столами уже сидели директор, двое его заместителей и несколько приближенных. —Сегодня вы у нас, так сказать, герой дня! — Директор отвел глаза в сторону.

«Стыдится, — подумал академик. — Чувствует, что делает грязную работу, но держится за свой вонючий пост.»

— Мы сегодня, Григорий Семенович, начнем с обсуждения вас членами трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал очень остро, накопились замечания. — директор явно играл на публику. Бывший секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.

— Нет, я прошу вас вначале дать слово мне. — Академик чувствовал, что злость поднимается у него в душе и старался себя сдержать. — В конце концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и получаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый Совет должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя из полученных научных результатов!

— Да вы не волнуйтесь, — слово взял заместитель директора. — Конечно, вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все расписано. Первым пунктом — сообщения дирекции. Вторым — ваш доклад. Третьим — дискуссия и четвертым — «Разное».

— Ну, хорошо, хорошо, — академик сунул под мышку папку с приготовленными бумагами и сел в первом ряду.

Зал постепенно наполнялся. Дни заседаний Ученого Совета были уникальными потому, что собирали сотрудников института в одном месте. Академик удивленно оглянулся. Он и не подозревал, что в этих стенах до сих пор работает такое количество народа.

— Григорий Семенович, — это подбежал запыхавшийся Володя. — Вот вы просили последние результаты, я все подготовил, — и он протянул прозрачную кальку с нарисованными от руки графиками.

— Спасибо, Володенька! — академик был тронут этим проявлением поддержки.

Минутная стрелка часов дернулась и замерла на цифре двенадцать. Директор взял карандаш и постучал по графину с водой. Гул, стоящий в зале, прекратился. Кто-то в задних рядах гулко кашлянул.

— Товарищи, — слово взял директор. — Сегодняшнее совещание Ученого Совета посвящено обсуждению трудовой деятельности отдела нашего Института номер семь, руководимого в течение последних нескольких лет нашим уважаемым Григорием Семеновичем.

В зале повисла зловещая тишина.

«Началось, — подумал академик. Он почувствовал, что сердце стучит у него в груди. — Только бы сдержаться», — он напрягся в кресле.

— Мы все знаем Григория Семеновича как заслуженного человека, лауреата Ленинской премии, получившего широкое признание у отечественной и зарубежной научной общественности…

«И говорит-то штампами, дурак, как на партийном собрании, — академику вдруг стало смешно, и на душе отлегло. — Спектакль, дурацкий спектакль», — подумал он.

— К сожалению, с началом перестройки и бурными изменениями, переживаемыми российской наукой, многое изменилось и вокруг и, видимо, изменилось внутри нас самих. В последнее время сам Григорий Семенович и некоторые из его сотрудников поставили себя, как бы это выразиться, вне трудового коллектива нашего Института. Они не считаются с установленными правилами, грубо нарушают хозяйственный распорядок, ставят себя и свои нужды выше интересов остальных отделов и лабораторий.

В зале возник легкий шум, как будто ветерок пробежал по рядам и сразу смолк. «А крикуны были, — академик усмехнулся, — когда свободой запахло, петиции писали, демократов поддерживали. А сейчас боятся, самые активные разбежались, а эти сидят, держатся за скудный кусок хлеба.»

— В дирекцию нашего института уже давно поступали жалобы как от отдельных сотрудников, так и от целых трудовых коллективов лабораторий, в которых граждане обращали наше внимание на недопустимое положение в седьмом отделе.

— Ложь! — громко крикнул кто-то с галерки.

— Давно пора, правильно! — зашумели в средних рядах и поднялся какой-то глухой гул.

— Тише, граждане, тише! — Директор поднял граненый стакан, позвякивая толстым стеклом, налил в него воды из старомодного графина и выпил.

«Как в старом кино», — ситуация становилась анекдотичной, и академик с интересом ожидал развития событий.

— Мы решили разобраться в поступающих к нам жалобах и выяснили ряд совершенно недопустимых в нашей организации нарушений.

— Например! — кричал тот же парень, который перед этим выкрикнул «Ложь».

— Пожалуйста, — директор надел очки. — Мы все знаем, что фонды заработной платы организациям Академии Наук были резко сокращены и сотрудники во многом зависят от грантов, получаемых от Российского фонда исследований, международных организаций. Так вот, мы подвели некоторую интересную статистику. Из двенадцати грантов, полученных Институтом за последние четырнадцать месяцев, восемь, я повторяю — восемь, — он сделал многозначительную паузу, — были выделены отделу номер семь! —В зале поднялся недовольный гул, как будто в гнездо ос бросили булыжник. — Интересно, граждане, что Григорий Семенович входил в ряд комиссий Академии Наук, ведающих распределением этих грантов, а также пользовался своим личным влиянием в международных комиссиях и своими, так сказать, знакомствами во влиятельных международных научных кругах.

— Это неправда! — академик вскочил с места. — Деньги мы получали за работу, за первоклассные научные результаты. Я никогда не опускался до того…

— Григорий Семенович, мы вам дадим слово, пожалуйста сядьте! Проявляйте уважение к Ученому Совету, — дебиловатый замдиректора тряс своим кадыком, и на лице у него появилось злобное выражение, как у барбоса, отгоняющего незваного прохожего от хозяйского забора.

— Это еще не все, — директор прищурившись посмотрел на следующую страницу, — давайте посмотрим, как именно распределялись эти деньги. Большую часть их в виде зарплаты получили всего четыре — пять человек, так сказать, особо приближенные, а на остальную сумму заслуженный руководитель устроил себе две зарубежные командировки, из которых, как говорится, вернулся не с пустыми руками!

— Безобразие! Распустились совсем! Нахапали долларов! Чушь собачья! — крики неслись из средних рядов.

«Ну и сволочь, — академик передернулся от отвращения, — это же надо опуститься до такой низости. Скотина, хоть я и знал, что подонок, но такого не ожидал». — Он встал, и лицо его налилось кровью.

— Я попрошу уважаемого директора отдавать себе отчет в своих голословных утверждениях. Я готов полностью, до последней копейки отчитаться во всех средствах, полученных и потраченных отделом…

— Сядьте! — на этот раз кричал директор. Он снял очки и смотрел академику прямо в глаза. — Вы за все отчитаетесь по закону.