Шервуд Андерсон - Суд

Народу собралось тьма. Был на редкость хороший осенний день, и понаехало немало барышников. Многие жители прибыли в машинах, а горцы верхом. Было много шума и смеха: одни, потешались над Томом, другие — над Фредом.

Том не разговаривал ни с кем, кроме своего брата, приехавшего на суд из округа Флойд. Брат стоял на дороге, а Том разъезжал взад и вперед на большом черном коне. Он захватил с собой ружье, изрядно хлебнул самогона и пытался запугать и Фреда и судей.

Из этого ничего не вышло. Тогда Том остановил лошадь возле брата, наклонился с седла и прошептал ему что-то на ухо. Мы были настороже. В конце концов, думали мы, хотя до сих пор Том Кейз еще никого не застрелил, он может когда-нибудь начать.

После того как Том пошептался с братом, тот, в свою очередь, пошептался со своим соседом, а этот последний отправился к Фреду, сидевшему на ступеньках крыльца, и оказал ему что-то, тоже шёпотом. Фред покачал головой, и мы поняли, что так или иначе, а без суда дело не обойдется. Позднее Фред сказал мне, что Том предлагал ему помириться на двенадцати долларах.

— А я бы и на десяти центах не помирился! — добавил Фред; он стал проникаться духом нашего края.

Итак, суд начался. Фред поднялся и рассказал, как он трижды платил Тому по десять долларов, а, может быть, уплатил бы и в четвертый раз, но Том вел себя по-свински.

— Я предлагаю, — сказал Фред, — чтобы судьи или же мы с Томом выбрали трех человек и поручили им пойти на ферму Тома и осмотреть его маисовое поле. Я уплачу любую сумму, какую они сочтут справедливой.

Конечно, это предложение придавало делу новый оборот. Сквайры сблизили головы, зашептали, закивала и, наконец, объявили, что Фред должен выбрать одного человека, Том — второго, а судьи назначат третьего.

Само собой разумеется, Том запротестовал. Он кричал, ругался, скакал взад и вперед на своей огромной лошади, размахивал ружьем, шептался с братом, так что, в конце концов, один из судей даже предупредил его.

— Смотрите, Том, как бы мы вас не привлекли к ответственности за оскорбление суда! — рявкнул сквайр Уилз, и все, даже Том и второй судья, засмеялись. Они решили, что, наверное, сквайр Уилз побеседовал с каким-нибудь юристом.

Наконец Том уступил и выбрал своего брата из округа Флойд, Фред выбрал меня, судьи назначили Джима Уилсона, и мы втроем отправились на поле Тома. Когда мы осматривали маис, из дома вышла жена Тома. Мы не могли заметить ни малейшего повреждения. Трудно вообще нанести какой-нибудь ущерб маису, растущему на склоне холма. Жена Тома сказала нам, что ей очень стыдно за мужа и что она не раз спорила с ним, но попросила, чтобы мы не говорили ему об этом.

Мы порешили на двух долларах, считая, что Фреду ничего не стоит уплатить их, но брат Тома вдруг сказал:

— Нет, давайте назначим три доллара.

При этом он сам засмеялся, но я согласился на три доллара.

— Фред, может быть, опишет всю эту историю и вернет свои деньги с лихвой, — сказал я.

Мы вернулись и сообщили о своем решении. Слышали бы вы, как неистовствовал Том! Он бросил ружье на землю, носился на коне вокруг него, сунул кулак под нос брату, потом Джиму, потом мне, но, как мы в горах говорим, нам плевать было на него, а судьи подтвердили наше решение и обязали Фреда уплатить деньги.

И тут я впервые увидел, что Фред немного обижен и огорчен. Он встал и заявил, протест.

— Слушайте, — сказал он. — Я предлагал этому человеку десять долларов. Вы все знаете, что я уже ухлопал в это маисовое поле тридцать долларов, а представители, которых вы туда послали, нашли потравы всего на три доллара. — Он обернулся к нам. — Друзья, сколько бы стоил весь урожай с этого поля, если бы моя лошадь вовсе не забиралась туда?

— Около семи долларов, — ответил Джим Уилсон под дружный хохот толпы.

Стало ясно, что судьи напутали. За домом был сарай, и сквайр Уилз со сквайром Греем отправились туда. Они пробыли там некоторое время, по-видимому обсуждая положение, потом сквайр Грей выглянул за дверь и поманил Фреда, чтобы тот вошел. Позднее Фред рассказал мне, что там произошло. Сквайры сообщили ему, что за разбор дела им следует шесть долларов.

— По три с человека, — сказали они. — Мы не хотим обижать вас, Фред, но ведь Том взбесился. Он ничего не заплатит. Несправедливо было бы, добавили сквайры, — если бы мы не получила должной мзды за разбор такого крупного и важного дела.

Фред согласился с ними.

— Только я не хочу, чтобы Том в этом деле взял надо мною верх, сказал он.

Тут Фред принялся, наскоро соображать. Позже он говорил мне, что тем выводом, к которому он пришел, он гордится больше, чем каким-либо успехом в своей жизни.

— Послушайте, — обратился он к обоим сквайрам. — Я скажу вам, что мы сделаем! Вы выйдете на крыльцо и объявите, что судебные издержки должны быть оплачены поровну обеими сторонами. Я уплачу три доллара за потраву поля и половину судебных издержек, что составит тоже три доллара. Вы возьмете себе все шесть, а Том не получит ни цента.

Так и сделали, и, мне кажется, Том до сего времени не понимает, что же произошло. Ему присудили деньги, но он их не получил. Он взбеленился еще больше, но теперь негодовал уже не на Фреда, а на сквайров, и клялся выжить их обоих из округи.

Схватив ружье, которое раньше бросил на землю, он ускакал, продолжая ругаться, а мы все. разошлись по домам.

Впоследствии Фред рассказал мне еще об одном происшествии. Он не видел Тома месяца два, а потом однажды, в начале зимы, когда моросило и Фреду захотелось побродить под дождем, он на узкой горной тропинке встретился с Томом, ехавшим на своем черном коне. Том остановился, и оба некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом расхохотались, и Том слез с коня.

Как говорил мне Фред, они часа два беседовали самым дружеским образом об урожае, о погоде, о демократах и республиканцах, о лошадях, о том, кого лучше всего выбрать податным инспектором в их округе, о смерти старого Силвестра Салливана, но ни словом не упомянули о суде.

После этого Фред не мог отвязаться от Тома. Том приходил к нему раз в неделю спросить, нет ли работы, и когда Фред время от времени поручал ему сделать что-нибудь по дому, Том не желал брать за это ни цента.

— Я делаю это только оттого, что, по-моему, соседи должны быть добрыми друзьями, — объяснял Том.

В США — наименование видного гражданина, а особенности мирового судьи.