Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

– Моули, да у меня же руки не тем концом вставлены, ты что, забыл?

Тогда я спросил, различает ли он цвета.

– Я вообще теперь мало что различаю, – угрюмо ответил он.

Кошмар! А я-то надеялся, что Найджел поможет декорировать мой лофт. Прежде у него было хорошее чувство цвета.

Я помог ему забраться в такси и велел водителю ехать в тупик Билла Гейтса, 5, район муниципальной застройки Хоумстед, рядом с Гленфилдом.

Найджел сердито рявкнул:

– Я пока не онемел, Моули!

Надеюсь, он не превратится в желчного слепца вроде мистера Рочестера из «Джен Эйр».

Утром позвонил Джонни Бонду из «Закат Лимитед», и мы снова сцепились из-за 57,10 фунта.

Он ехидно поинтересовался:

– Ну что, твой дружок премьер сварганил тебе справку?

Ответил ему, что мистер Блэр принимает в Охотничьем домике мистера Путина, пытаясь убедить его присоединиться к Британии и Америке в борьбе с Саддамом.

– Ему никогда не удастся втянуть Россию, Германию и Францию в эту преступную бойню, – объявил Бонд.

Экспресс-почтой пришла «Миниатюрная вышивка для кукольного домика в георгианском стиле».

Мистер Карлтон-Хейес приподнял брови.

Сказал ему:

– Если бы у нас в магазине имелся компьютер, мы могли бы заказывать книги по всемирной сети и удвоить оборот.

– Но, дружище Адриан, – возразил он, – наши дела и так идут неплохо. На жизнь хватает, расходы покрываем, да еще проводим свои дни среди благодатных книг. Разве этого мало?

Вопрос не был риторическим. Он искренне хотел знать. Я пробормотал, мол, конечно, мне очень нравится здесь работать, но, мой дорогой дневник, у меня руки чешутся затеять модернизацию. У нас даже касса механическая!

В обед я отправился на Рыночную площадь. Маргаритка в «Сельской органике» расхваливала лимскую фасоль женщине, лицо у той было такое мученическое, что не ошибешься – бедняга страдает депрессией в легкой форме. Когда несчастная ушла, прижимая к груди экологический бумажный пакет, я протянул Маргаритке бандероль:

– Вот, решил доставить лично.

Она извлекла книгу из конверта и вскрикнула:

– Мама, ее прислали!

У прилавка возникла высокая женщина с лицом симпатичной хрюшки. Отродясь не видел такой розовой кожи. То ли у нее дерматологическое заболевание, то ли лампа для загара подвела.

– Здравствуйте, миссис Крокус, – сказал я и протянул руку.

– Если не возражаете, я не стану пожимать вам руку.

Маргаритка, смутившись, объяснила:

– Мама считает рукопожатие анахронизмом.

Миссис Крокус взяла книгу и перелистала ее, сощурив и без того маленькие глазки. Маргаритка с тревогой наблюдала за ней, словно ожидая вердикта. Я и сам немного занервничал. Всегда чувствую себя неловко в присутствии женщин выше меня ростом.

– Не знал, что книга предназначена вам, миссис Крокус, – пробормотал я.

– Не мне, – ответила она, – но Маргаритку очень легко обжулить. Сколько вы просите за нее?

Я сказал, что книга стоит 21,95 доллара плюс 25 долларов за пересылку и упаковку.

– Сколько это в нормальных английских деньгах? – осведомилась миссис Крокус.

Я протянул ей счет.

– 29,75 фунта! За брошюрку в 168 страниц?

– Но ее доставили из Америки за три дня, миссис Крокус, – разъяснил я.

Швырнув книгу на прилавок, она взглянула на дочь:

– Если охота сорить деньгами, то дело, конечно, твое, но непонятно тогда, зачем мы с отцом экономим и гроши считаем, стараясь сохранить наш бизнес.

– Пожалуй, я заберу книгу, – сказал я.

– Пожалуй, заберите, – прошептала Маргаритка. – Мне очень жаль.

Вернувшись в магазин, я сообщил мистеру Карлтон-Хейесу что покупатель отказался от присланной по почте книги.

– Ничего страшного, Адриан, – махнул он рукой. – Уверен, в Лестере найдется человек, интересующийся миниатюрной вышивкой в георгианском стиле.

Луна в первой четверти.

Электронное письмо от Рози:

Ади, ты слышал про взрыв на Бали? Моя подруга Эмма сейчас на пути в Австралию через Бали. Ты не мог бы позвонить в «Информацию о пострадавших»? У меня не осталось денег на мобильнике. Ее зовут Эмма Лекстон, ей двадцать лет.

Я ответил:

Информацию сообщают только ближайшим родственникам. Высылаю тебе 10 фунтов экспресс-почтой. Не показывай их Саймону. Пожалуйста, позвони маме. Она о тебе беспокоится.

Достопочтенный Тони Блэр, Джордан и Бекхэм не отвечают.

Уважаемый мистер Блэр.

Возможно, мое письмо от 29 сентября утеряно или забыто в суете нашей беспокойной эпохи. Прилагаю копию и буду признателен за скорый ответ. Туристическая компания «Закат Лимитед» по-прежнему отказывается возместить мне залог в размере 57,10 фунта.

Остаюсь, сэр,

Вашим покорным и преданным слугой,

Только четыре человека пришли сегодня вечером на собрание Группы художественного письма Лестершира и Ратленда – я, Гэри Вялок, Глэдис Спок и Кен Тупс. Мы, как обычно, собрались у Глэдис в гостиной, украшенной изображениями кошек и фотографиями многочисленной родни.

Собрание открыл я чтением своего драматического монолога «Говорит Моби Дик», в котором излагается точка зрения кита на китобойный промысел.

Через несколько секунд Глэдис перебила:

– Ничего не понимаю. Что происходит? Это рыбка разговаривает или как?

Кен Тупс затушил сигарету в пепельнице-кошечке и поправил:

– Глэдис, кит не рыба, а млекопитающее.

Я продолжил читать, хотя было ясно – эту аудиторию мне не завоевать.

По окончании Гэри Вялок одобрил:

– Мне понравилось место, где ты называешь Ахава «человеком, рожденным без души».

Глэдис прочла очередное жуткое стихотворение про кошку, что-то типа «Ах мой ангел-кошечка, она такая крошечка…».

А поскольку Глэдис восемьдесят шесть лет, стихи были встречены аплодисментами.

Затем наступил черед Вялока и новой главы из его романа в стиле Пруста, который он пишет и переписывает вот уже пятнадцать лет. 2000 слов понадобилось ему, чтобы описать, как он впервые ел печеньку «хобноб».

Вялок, когда его критикуют, имеет обыкновение заливаться слезами.

– Отлично, Гэри, – похвалил Кен Тупс. – Особенно мне понравилось про то, как печенька растворяется в чае.

Я сообщил, что мне пока не удалось найти почетного гостя на обед 23 декабря, но кое-какие зацепки имеются.

Выяснилось, что Кен ничего не написал, потому что работал в две смены на фабрике «Чипсы Уокера». Там устанавливают новую линию.

– И какого вкуса новые чипсы? – оживилась Глэдис.

– Я дал подписку о неразглашении, – ответил Кен.

Глэдис обиженно съязвила:

– Фу-ты ну-ты, прям как в «Шпион, выйди вон!». [6]Всего-то дурацкие чипсы!