Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

Доктора, розовощекого толстенького коротышку, звали мистер Рок.

– Джордж, как мы и опасались, у вас суперинфекция, – жизнерадостно объявил мистер Рок.

– Супер, – отозвался отец.

Вряд ли он понимал всю серьезность своего положения. Похоже, он считал, что суперинфекция – это просто инфекция высшего качества.

Мистер Рок повернулся к нам с мамой:

– Метициллинустойчивый золотистый стафилококк чертовски плохо лечится. Мы уже даем ему сильные антибиотики, и в запасе у нас мало что осталось.

– Я все-таки надеюсь, что вы сумеете поставить его на ноги, мистер Рок, – сказала мама. – Он так нужен в нашем свинарнике.

Доктор Рок оглядел мать с ног до головы, и я счел необходимым объяснить:

– Мои родители перестраивают свинарник в дом своей мечты.

– Прекрасно! – воскликнул доктор. – Я сам живу в перестроенном коровнике.

По пути к машине я наткнулся на Зверя. Он учил Ивана, командам «сидеть» и «голос».

Сходил в банк и снял 2000 фунтов наличными – спасибо карточке Автомобильной ассоциации. И тут же лишился их. 1000 фунтов ушла в «ВИЗУ», еще 1000 фунтов досталась «Мастеркарду».

Банковская служащая, женщина под пятьдесят с девятью подбородками, сказала:

– Извините, что вмешиваюсь, но вы изрядно переплачиваете за свою наличность. Не хотите встретиться с нашим менеджером по ведению счетов?

– У Автомобильной ассоциации беспроцентный кредит, – ответил я.

Ее подбородки заколыхались:

– Но не по наличному расчету

Итак, попытка вздохнуть свободно провалилась. Я снова подключен к аппарату искусственного дыхания под названием долги.

На выходные приехала Георгина. Встретил ее на вокзале. Она привезла с собой два больших чемодана, набитых обувью и одеждой.

Прошлым вечером состоялся сеанс с манго, поэтому перед уходом на работу пришлось убраться в ванной. Оставил Георгину в постели, она читала статью в «Индепендент» о маленьком мальчике Али, которому американская бомба оторвала обе руки и обе ноги. По-видимому прооперируют его здесь. Мне хотелось что-нибудь сказать, но у нас с Георгиной три запретные темы: Ирак, оружие массового поражения и Маргаритка.

Вернувшись домой, обнаружил, что весь шкаф забит вещами Георгины. У нее двадцать семь пар обуви. В некоторых туфлях она не способна ступить ни шагу и ни разу их не надевала.

Георгина передвинула мебель и навела порядок на книжных полках. И даже сходила в магазин: на кухонном столе стояли белые цветы, а холодильник ломился от еды, которую мы оба любим. Наше нижнее белье соединилось в стиральной машине.

– Не знаю, что на меня нашло, но я стала совсем как Белоснежка, – обронила Георгина.

– Больше так не делай, – попросил я. – Быт убивает любовь.

Считал электронную почту.

Привет, Моули.

Отличные новости! Маргаритка сделала меня самым счастливым человеком на свете, согласившись окольцевать меня и посадить на цепь. Дада, она сказала, что она станет миссис Брюс Хендерсон.

Мы долго тянуть не собираемся и свяжем себя узами брака в субботу, 19 июля, в гостинице «Наследие» в Малом Сметоуне. Моули, не окажешь ли мне честь быть моим шафером?

Маргаритка поддерживает эту идею, хотя она считает, что тебе не мешало бы до 19-го подстричься.

Гортензия будет подружкой невесты, и я не сомневаюсь, что Георгина тоже согласится участвовать, но ее еще надо найти.

Маргаритка стойко переносит потерю ребенка. Она ни разу об этом словом не обмолвилась.

Брюс.

Пожалуйста, ответь как можно скорее.

Позже, когда мы лежали в постели, Георгина спросила, есть ли что-нибудь такое, что мне в ней не нравится.

– Сквернословие, – ответил я и спросил, а что ей не нравится во мне.

– Ты читаешь слишком много долбаных книг.

Сегодня вместе с Георгиной навестили отца. Ему прописали уже четвертый курс антибиотиков, но признаков улучшения не наблюдается. Когда мы шли по больничному коридору, Георгина сказала, что за год в британских больницах от метициллинустойчивого золотистого стафилококка умирает около 5000 пациентов. Я не в силах вообразить, как останусь без моего папы.

У входа в палату санитарка Эдна терла грязный коврик.

– Только что покормила вашего папашу, – сообщила она. – Совсем чуток поклевал.

Мама нам страшно обрадовалась. Она получила приглашение на свадьбу.

– Твой отец вряд ли успеет поправиться, – сказала она. – Ты ведь не станешь возражать, если на торжество меня будет сопровождать Зверь?

– Стану, мама.

Хотя я и патриот, но за Тима Хенмана больше не болею. Журналисты спросили Тима, чем он занимается в раздевалке, когда матч прерывают из-за дождя. Наверное, читает?

Тим, один из героев Англии и образец для подражания, ответил:

– НЕТ, Я НИКОГДА НЕ ЧИТАЮ. КНИГИ – ЭТО ТАКАЯ СКУКОТА.

Мне на ум тут же пришли великие теннисисты прошлого – Артур Эш, Джон Макинрой, Борис Беккер и Бьорн Борг, – все они были запойными книгочеями. А может, между тягой к литературе и победой на Уимблдоне есть прямая связь?

Сегодня утром пришли извещения о состоянии счета на всех трех кредитных карточках. Не вскрывая конвертов, сунул их в кухонный шкафчик.

Позвонила Жожо из Нигерии:

– Вчера твой сын весь день ждал подарка на день рождения из Англии. У меня сердце кровью обливалось. Когда я укладывала его спать, он сказал: «Мама, может, самолет, который вез посылку от папы, разбился?» Ответила, что наверняка так и случилось. Каждые полчаса малыш проверял электронную почту. Когда звонил телефон, бежал снимать трубку. Гленн не забыл прислать открытку, как и его друг Робби, которого Уильям в глаза не видел. Надеюсь, тебе стыдно.

И точно, дорогой дневник, стыдно. Как я мог забыть про день рождения Уильяма? Почему мама мне не напомнила?

Электронное письмо от Робби.

Уважаемый мистер Моул,

Большое спасибо за ботинки. Они как раз впору.

На днях Гленну очень повезло. Думаю, ему пришлось очень тяжело, но он особо не распространяется. Наверное, Вам он скажет больше. Гленн всегда хвастается, что может говорить с Вами обо всем.

Некоторые иракцы – нормальные ребята, но теперь мы все время ходим в шлемах. Иногда в нас летят камни, иногда пули. Мы перестали давать детям конфеты.

Сейчас я бы обрадовался английскому дождичку: здесь тридцать пять градусов в тени.

Вот, дошел до конца листочка, поэтому придется говорить до свидания.

С наилучшими пожеланиями,

Сразу же позвонил Шарон, спросил, есть ли известия от Гленна. Она сказала, что от Тленна был звонок среди ночи, но связь была такая плохая, что она не смогла разобрать ни слова.