Светлана Вебер - LoveLess. Повесть о ненастоящей женщине

Официальная часть закончилась очень быстро. Дмитрий внимательно выслушивал мои предложения и, казалось, переживал за сведение всего к общему знаменателю не меньше меня. Обычно решения так быстро не принимаются, и требуется некоторое время, чтобы осмыслить возможность успешности сотрудничества. Но, как я и подозревала, к нашему случаю это не относилось. Он проговорил: «Да. Нам подходит», и в тот же момент его компания для меня потеряла интерес.

У Дмитрия же на ситуацию имелись совсем другие взгляды. Его цели простирались несколько дальше партнерской встречи, и шоу одного актера не заставило себя долго ждать. К моему глубокому разочарованию, Дмитрий выбрал политику «давление на жалость», чем сразу потерял уважение к себе как к человеку. Не к лицу солидному мужчине средних лет ныть о собственном одиночестве. Не надо быть Казановой, чтобы догадаться о степени вызываемого в этом случае у девушки отвращения.

— Вы не спешите? Так не хочется возвращаться домой, в холодную пустую квартиру.

(«Спешу… Я не одеяло, чтобы обогревать».)

Я глупо улыбнулась и промолчала.

Его реплики продолжали сыпаться, и реагировать было бесполезно.

Одним словом, по домам вопреки ожиданиям моего нового поклонника мы поехали на разных машинах. Уносила ноги от назойливых, но нужных людей я всегда по-джентльменски, проверенным «бабушкиным способом»: в туалете просила подругу перезвонить мне через пять минут на мобильный и сообщить «ужасную новость», которая могла бы стать оправданной причиной неожиданного исчезновения.

Дмитрия явно не устраивало, что его сегодняшнее ночное приключение поедет спасать сомнительную знакомую, попавшую в беду/аварию/больницу. Он, по-моему, даже протрезвел от неожиданности. Прежде чем Дмитрий понял, что произошло, я выпрыгнула из-за стола и скрылась за стеклами «порше». Вот такая вот я врунья и человек, наверное, не очень хороший. Ничего, переживу как-нибудь…

Теперь расплачиваюсь по полной программе. Хотя справедливости ради стоит заметить, что это не первый раз в моей практике. Не смертельно. На то и прописываются тщательно договоры, чтобы защититься от мужского произвола.

Утро в который раз началось жизнеутверждающе, с чьих-то похлюпываний в трубке.

— Ланчик, привет! Приезжай, пожалуйста, сегодня ко мне! Все так плохо! Я тебя очень жду!

Моя юная подруга Иришка. Младше меня на шесть лет, только заканчивает университет. Это уже четвертый ее звонок за последние полчаса. Университет она своим вниманием не часто одаривает, и вместо того чтобы честно пытаться вникнуть в отличие полигинистов от монофилистов и теорию Капицы, Ира спасается от скуки, терроризируя меня многочисленными междометиями по телефону.

Познакомились мы на Неделе русской моды. Она представляла собой тех ярких девушек, которые мгновенно привлекают внимание эффектной внешностью и безупречным стилем. С первого взгляда Иришка производила ошибочное впечатление ни в чем не отказывающей себе дамы. Между тем она относилась к той категории людей, которые месяцами готовы сидеть на гречке, не растрачиваясь ни на что, ради возможности купить очередную дизайнерскую шмотку, позволить которую по большому счету себе не могут. Жить по средствам было не для нее. Внешний антураж значил несоизмеримо больше жизненного комфорта. Прохождение фейс-контроля стало первоочередной задачей, и Ира готова была терпеть любые лишения, если это гарантировало появление на светском мероприятии во всем блеске. Среди молодых девушек-студенток такой образ жизни не являлся редкостью, и они косяками сновали между местной богемой с целью прикоснуться «к прекрасному».

Несмотря на свой возраст, Ира оказалась хорошим собеседником. Тем более выяснилось, что заканчивает она тот же самый университет, где когда-то училась и я. Она подкупала наивностью и искренностью, которые давно красовались в Красной книге как исчезающий вид. К тому же через общение с ней я возвращалась к студенческой беспечности и легкомыслию, к простоте и уверенности, что самое лучшее еще впереди. Мы уже год как знакомы, и я настолько привыкла к постоянному решению ее многочисленных проблем, что воспринималась старшей сестрой, умудренной жизненным опытом. Сегодня я уже поприсутствовала на одной важной встрече, удачно согласовав ряд важных вопросов, и была готова приступить к обязанностям массовика-затейника и доктора Курпатова на полставки.

Медленно выползаю из машины. В животе третья мировая после подозрительной булочки с сыром, глаза слипаются от слишком рано наставшего утра, мозги постепенно охлаждаются, расслабляя испуганно сжавшиеся извилины. Но приятная усталость переходит в состояние полного удовлетворения собой от того, что еще так рано, а день уже можно считать проведенным с пользой. Лучи солнца нежно прижимаются к спине, день обещает приятные сюрпризы.

Улица Миклухо-Маклая (Банановая улица на местном жаргоне), Российский университет дружбы народов (или Лумумба в простонародье), напротив толпы любвеобильных негров и хитроглазых арабов перед входом в студенческое общежитие. Это было и моим жилищем первые два курса, поэтому я любила сюда приезжать и редко пренебрегала Ирининым приглашением. Удручающая картина меня не смущала. Я, как никто другой, знала, что в этом обшарпанном здании общественного проживания кучкуются завсегдатаи модных московских клубов и крутится не менее бурная жизнь.

После входа в блок — бдительная охрана, пускающая всех строго по пропускам, коим также служит сторублевая бумажка. Открывающийся на каждом этаже лифт — главное препятствие для нервной системы. Длинный коридор, отделанный кафельной плиткой, создает полную иллюзию нахождения в большом общественном туалете. Просторная кухня — одна на этаж, куда вечером вытаскиваются колонки с музыкой и ящики дешевого пива. Пробираясь по окуркам, как по минному полю, я старалась умело балансировать между запачканными стенами к заветной двери. Ира, зная мою слабость к местной шаурме (которая, к слову сказать, не зря носит славу самой вкусной в городе), ждала меня во всеоружии, готовая к трапезе. Ее комната делилась на двоих, хотя площадь больше подходила для уборной. Богатое убранство представляло собой две кровати железные и стол деревянный, обрамленные белыми стенами. Одним словом, только хирургический стол в центре мог сделать ее еще более уютной. Обстановочка забавляла, особенно когда выяснилось, что мне предлагается остаться здесь на ночь. Нет, было время, когда я спокойно относилась к (назовем это помягче) минимализму… Теперь я не то чтобы сноб, но взрослее, что ли, и привыкла к определенной степени комфорта. С другой стороны, смена обстановки обещала бесплатное экзотическое путешествие в мир «последнего героя» и проверяла мои мозги на молодость и гибкость ума. Да и просто невозможно отказать, когда на тебя так рассчитывают. Как бы удивились мои коллеги по работе, если бы обнаружили такие странные коммунальные предпочтения! Но раз уж согласилась, надо было держать марку.