Китлинский - Клан – моё государство 2.

ДЖОН ДЖАП КАНГА

К Л А Н – МОЁ ГОСУДАРСТВО

Роман

Текст зачёркнутый Львом Николаевичем Толстым в неоконченной повести "История вчерашнего дня".

В начале июля 1991 ночью по телекоммуникационному спутнику Сашке из швейцарской штаб-квартиры пришла шифровка о том, что представители армейской разведки просят встречу. Неожиданным это не было, наоборот, события, происходившие в стране, говорили о подготовке лицами из ближайшего окружения Михаила Горбачёва переворота. По сведениям, которые удалось собрать, армейская разведка Советского Союза участия в подготовке военного путча не принимала. До сих пор, с зимы 1987, Сашка не виделся с теми, кто руководил операцией по захвату Давыдова на железной дороге.

О готовящемся перевороте было известно уже больше года, с весны 1990. Основную информацию удалось раздобыть Скоблеву Анатолию Давыдовичу. К нему обращались с предложением участия люди, имевшие отношение к главарям заговора, но он отказался, сославшись на преклонный возраст. Скоблев директорствовал в созданном ещё в 1989 Институте стратегических проблем, где было всего сорок сотрудников. В политику не совался, был в стороне, а на самом деле вёл сбор информации на всех и всё. Под крышей института было создано около сотни филиалов во всех концах страны численностью по пять-шесть человек, которые тоже занимались сбором данных на периферии.

Поток информации поступал волнообразно, но почти без перерывов, и, порой, мощность потока в прямом смысле шкалила.

Сашка отправил в швейцарскую штаб-квартиру шифровку, дав указание своим людям, пригласить представителей армейской разведки на переговоры через неделю на радарную станцию, неподалёку от которой он все эти годы обретался.

В одиннадцать часов утра военные пришли на переговоры в условленное место.

Сашка стоял на валуне с оголённым торсом, забрасывая то и дело наживленного на крючок паута вверх по течению, ибо того сносило. Клёв был отличный. До шаманил возле костра, на котором варилась уха, источая запахи, а Мик с молоденьким двенадцати лет хлопчиком, прибывшим к Сашке три года назад в обучение, чистили пойманных Саней хариусов и солили, готовя малосол. Молоденького парня звали Левко.

В сопровождении начальника радарной станции Пешкова на переговоры пришли двое: Гунько и Евстефеев.

– Как клёв?- спросил Пешков, здороваясь кивком головы со всеми присутствовавшими.

– Отлично,- соскакивая с валуна, ответил Сашка.- Уха уже готова. Вас ждём,- и обращаясь к До, сказал:- Снимай, а то перекипит.

– Здравствуйте,- Гунько подошёл к Сашке и протянул руку для пожатия. Сашка пожал.- Нам сказали, что на встречу придёт ответственный товарищ с огромными полномочиями. Так понимаю – это вы?

– Да, Юрий Ефимович,- ответил Сашка.- Меня зовут Александр Георгиевич. Я тот, кто четыре года назад был в маске. Так что считайте, что мы старые знакомые. Можете называть меня просто Александром.

Гунько внимательно осматривал Сашку. Вглядывался в лицо, в следы пулевых ранений на теле и потом сказал:

– Видимо что-то изменилось, раз вы решили не прятать лицо. У меня были сомнения, но, кажется, я точно узнал вас по голосу.

– Смотрите удивлённо. Что вас смущает?

– Ваш возраст. Я думал вам за сорок, а вы много моложе.

– Это плохо или хорошо?

– Даже не знаю, что вам сказать. Затрудняюсь.

– Давайте ушицы откушаем. Потом поговорим, рыбку половим, чтобы приятное с полезным совместить. Вы как к рыбалке?

– Да я не очень, а вот Василий Павлович, по глазам вижу, горит,- Гунько посмотрел на Евстефеева, который раскладывал телескопическую удочку.- Вон, даже снасти успел с собой прихватить.

– Так, мужики, я минут десять, не больше,- извинился Евстефеев, направляясь к реке.- На что клюёт?

– На всё. Черви в банке,- указал Сашка,- а пауты* в коробке, но на паута поплавок снимите.

– Не учи учёного,- наживляя червя, ответил Евстефеев.- Рыбалка рангов не терпит.

– Это точно,- вставая чуть поодаль, сказал Пешков. Он тоже был заядлый рыбак.

– Что ж, Юрий Ефимович, тогда пошли вдвоём уху хлебать, коль им недосуг. Вернее, впятером.

Они пошли к костру, где До уже всё приготовил.

– Какую желаете?- спросил До у Гунько, когда тот сел.

– А у вас выбор?

– Есть обычная русская – с картошкой. И есть якутская – из лесных карасей, вареных с чешуёй. Рыба отдельно подаётся, а бульон, процеженный, в кружках. Запивать,- объяснил До.

– Пожалуй, с русской,- доставая бутылку водки, ответил Гунько.

– Что здесь про якутскую говорили?- подскочил Пешков.- Ага, вижу, карасиков успели с утра в озере надёргать. Присоединяюсь. Рыбалка потом. Не могу пропустить,- он стал распаковывать свой вещмешок. Достал оттуда лук, укроп, петрушку, редис, свежие огурчики, флягу со спиртом.

– Павлович,- закричал Гунько,- бросай. Иди к столу. Успеешь ещё поудить. Уж больно запахи хороши.

Евстефеев нехотя положил удилище и пошёл к рассевшимся возле костра. На подходе спросил:

– Уха-то из чего?

– Налимья,- ответил Мик.- И якутская – из карасей. Ещё есть запеченный с начинкой таймень на холодную закуску.

– Что ждёте?- опустившись на колени, сказал Евстефеев.- Наливайте.

– Ухи или водки?- спросил До.

– Ох, шайтаны,- улыбнулся Евстефеев.- Языкастые они у вас, Александр.

– Весёлые. Юмор всё лечит: и печаль, и боль всякую,- ответил Сашка.

Обедали, болтая о разном, не касаясь предстоящей темы переговоров. Закончив трапезу, по предложению Сашки – стало жарко – пошли в тень берёзок, расположились на куске брезента. Сашка накинул рубашку, с реки дул прохладный ветерок. Пешков двинулся с удочкой к реке, а Мик, До и Левко растворились в тайге, чтобы не мешать.

– Во-первых, спасибо вам за Пешкова. Он хоть и не наш человек, но на своём месте, товарищ,- начал разговор Сашка.

– Это мы подметили. В стране бардак, а руководимая им база как островок благополучия в океане бурь,- согласился Гунько.

– Мужик справный,- продолжил Сашка.- Свинарники завёл, теплицы. Занимается огородничеством. Ему по нашим меркам северным нет цены. Придёт после него какой-нибудь обалдуй, и всему конец. Солдаты будут и разуты, и раздеты, и голодны.

– Спора нет,- качал, в подтверждение Сашкиных слов, головой Евстефеев.- Он действительно молодец. Вы сказали, во-первых, а что, во-вторых?

– Во-вторых, наш разговор пойдёт о вещах серьёзных, что требует определённой степени осторожности. Поэтому запись или фиксацию нашей беседы надо исключить. Она не в ваших интересах,- Сашка посмотрел на обоих вопросительно.

– У вас звериная интуиция. Не примите за оскорбление,- ответил Гунько.- Мы не ведём запись. Опасность велика. Для вас тоже.