Китлинский - Клан – моё государство 3.

К рассвету добрались до Женевы. Когда поднимались из подземного гаража в офис, Янг тронул её за локоть и произнёс:

– Извини за грубость.

– Какую?

– Как знаешь,- и он пошёл быстрее.

Она остановилась на мгновение и пошла в свою комнату. "Теперь буду злая неделю на саму себя за глупость,- размышляла она, раздевшись и направившись в душ.- Ну почему я такая язва? Красивые тут есть. И чего я из себя строю? Нет, хватит об этом, а то разревусь",- она пустила воду сильным напором, время от времени переключая холодную на горячую, чтобы был контраст.

Вильям, Сашка и два молодых парня из Ходорской школы, им было по пути, плыли на плоту. Сплавлялись по реке. Не по той, на которой смотрели ледоход, а по несущей свои воды параллельно, и в которую, где-то далеко впадала таки родная река Александра. Вообще-то то на чём они плыли, плотом назвать можно было отдалённо. Это были связанные меж собой стволы, набранные прямо на берегу, а один, с огромным корневищем, пойман просто в воде. Корневище это то и дело бороздило по дну и тогда течением их чахлую конструкцию начинало крутить. Несколько раз на перекатах корневище так зацеплялось, что приходилось прыгать в ледяную воду и кантовать, чтобы сорвать с якоря. Вильяму лезть в воду категорически запрещалось и он сидел, лишь переходя по бревнам из одного конца в другой, чтобы своим весом помочь. Он наблюдал за парнями. В сущности это были уже мужики. Крепкие, не по-ребячьи сноровистые, они ему нравились. Каждый из них знал, что и как делать, но когда надо было вместе, Сашка кричал: "У-а-ах!!", и они тащили корневище. До сплава шли пятеро суток. Молодые всё время исчезали по обе стороны маршрута, скорость хода Вильяма позволяла им осматривать окрестности. Сашка был рядом на привалах, где Вильяму поручалось кострище и приготовление чая, а по ходу он тоже уходил, показывая Вильяму рукой направление, куда топать и где он его встретит. Сначала Вильям чувствовал себя неуютно, даже с долей обиды, но на второй день пути вдруг стал ощущать некоторое удовольствие, исходившее именно от одиночества. Подметив это в себе, он уже не выпускал, старался понять, осмыслить это чувство, строил вокруг этого версии и варианты. Эта игра его так захватила, что на третий день он испросил разрешение идти одному от начала и до конца, на что получил добро от Сашки. Ему вручили карту километровку и компас, после чего все четверо рассыпались по тайге. К реке, по которой решено было сплавиться, Вильям вышел сам и довольно точно, чем сразу же возгордился, но сидя теперь на подобии плота, его гордыня угасла. Ему было страшновато. Течение было быстрым и только окрики Сашки и ребят, спасли его несколько раз от купания. Плыли третий день. Стояли красивые белые ночи. За всё время пути они не встретили ни одной живой души. Безбрежные просторы восхищали Вильяма до безумия. Он впитывал красоту и казалось, что время почему-то остановилось, перестало существовать, наступила бесконечность. Вечное бытие.

– Долгая дорога – хорошо!- сам себе вслух сказал Вильям.- Но вот комары и мошка – плохо. Надо постоянно махать веткой.

– Так дай им спокойно попить своей голубой крови,- подначил его Сашка под улыбки молодых ребят.

– Лучше ответь, почему они тебя не кусают? Я вижу, что парням не сладко приходится. Их грызут как и меня, а тебя вроде нет,- Вильям отгонял нечисть березовой веточкой.

– Дело выбора,- стал разворачивать концепцию Сашка, изобразив при этом профессорскую физиономию.- От непонимания всё происходит. Вот ты за кого их считаешь?

– За гнусные твари,- с отвращением сказал Вильям.

– За то они тебя и жрут, бросаясь на твою плоть, как камикадзе. А я их люблю, уважаю. Отношусь к ним как к равным и очень умным существам, за это они меня облетают стороной. Да, они не имеют, как мы, возможности созидать, но это не означает, что они неразумные. К слову. Умный ведь с умным всегда может договориться,- за этими словами Сашки последовал дружный хохот трёх глоток.

– Фокусник ты!- поняв, что Сашка шутит, сказал Вильям.- Я у тебя серьёзно спрашиваю, а ты?!!

– А как тебе серьёзно ответить?!- Сашка развёл руки в стороны.- Учёные считают, что у них нет мозгов. Но вот интересная штуковина. Их на земном шарике 50 тысяч видов. Они служат пищей большинству живых организмов на планете. За это я их и уважаю. Их присутствие несёт не только зло, вирусы всякие там переносят и распространяют болезни, жить мешают, кусаясь, но без них человек не стал бы разумным, а может вообще не появился бы на свет. Ну, как же их не уважать!!? Ко всему у них очень короткая по нашим мерка жизнь.

– Ты неисправим!- Вильям покачал головой.- Тогда скажи. Я сильно теперь в обузу?

– Разве может быть обузой друг?!

– Я не в том смысле. Насколько со мной медленнее?

– Пусть тебя это не беспокоит.

– А всё ж?!- не отставал Вильям.

– Если честно, то втрое. Только тут чисто из пункта в пункт летом не ходят. Оно коротенькое, а многое надо успеть увидеть. Мы же от земли кормимся. Летом надо россыпь найти, зимой золотоносные пески выбрать. Снег сыпанёт – чёрта лысого сыщешь, а зима девять месяцев. Две трети года. И мы теперь идём обходом. По этому маршруту я не ходил. Нет, зимой я тут бывал, но быстро. Ездил снегоходом. Может, тут кто-то уже и рыскал, но один глаз хорошо, а много лучше. Надёжнее.

– Я понял,- кивнул Вильям, улыбаясь.- Глупый я, сразу догадываться не могу, что к чему,- его ответ вызвал у ребят смех.

– Так чем тебе долгая дорога хороша?- спросил Сашка.

– Не смогу.

– Не стесняйся. Тут все свои,- напирал Сашка.

– Сам ещё не раскусил. Надо переварить,- и Вильям покрутил вокруг себя рукой.

– Ну-ну! Гляди, умом не тронься. У вас в роду эти, психи, не водились часом? Прадедушка чудаковатым не слыл?- улыбка у Сашки была до ушей.

– Сказал бы я тебе!- воскликнул Вильям, но вдруг стал смеяться и молвил:- За своего не поручусь, всей генеалогии не знаю, но у тебя в роду есть чистый психопат. В четырнадцатом веке. Весь Лондон звал его Великим Королём Джоном. Как я тебя?!- он хлопнул в ладоши, предвкушая пикировку. Однако, Сашка на подвох не поддался.

– Точно. Был. Сказывают весёлый малый, хоть и чудак, да токмо мухи в жизни не обидел. Так и не он один. И до него встречались с приветом и после него. Есть где-то в генах пробой. Что греха таить, все мы сумасшедшие в какой-то степени. Вот ты лет через десять-двадцать издашь свои мемуары о поездке сюда и тоже попадешь в число блаженных. Освистают тебя добропорядочные британцы, осмеют,- в личный адрес Вильям ход не предполагал, да ещё с такой стороны.

– Я на тайность миссии сошлюсь,- ответил он, решив, что лучше в таком споре обороняться.

– Как же!- Сашка присвистнул. С реки взлетели два чирка и полетели низко над водой.- Ушлые репортеры раскопают, что ты сюда мотался из личного интереса. Выяснится, что ты примкнул к русской мафии. Посадят тебя, дружище. Придется тебе посылать посылки в тюрьму.