А. Корчак - Я, депутат... Всенародный избранник

Так вот, после удаления мандрена из введенной трубки стал со свистом, чем-то напоминающим звук выпуска пара из паровоза, только потише, выходить воздух. И выходил, наверное, минут двадцать. Вначале Представитель вместе со Шпееровичем и другими наблюдателями в восторге, здесь, неверное, больше подойдет, в телячьем восторге, зааплодировали. Но, поскольку они находились в непосредственной близости от животины, сразу прекратили хлопать, а зажали руками носы.

На что Алексей Иванович нравоучительно заметил:

– Корова – это не только сладкое молочко и глазированные сырки.

На глазах изумленной публики и особенно депутатов бока ее опали и она была спасена.

Шпеерович был просто сражен умелыми действиями своего конкурента и сейчас не отходил от него ни на шаг, все время выспрашивая, как же он так смело мог проткнуть брюхо животному?

– Нет ничего проще, – сказал Алексей Иванович громко для всех и поднял указательный палец правой руки вверх.

Все опять зааплодировали. Подошла Эльвира, она публично поздравила и пожала руку Алексею Ивановичу, сказав ему при этом:

– А я и не думала, что вы такой мастак, Алексей Иванович, вы меня просто сразили своими знаниями животного мира.

При этом она посмотрела на него так же, как тогда в самолетике. Это сразу же отметил наблюдательный Марк Семенович, а может быть, ему это только показалось.

– Да что там, – засмущался Алексей Иванович, и опять громко, чтобы все слышали, проговорил:

– Просто надо знать места, а хитростей здесь ни на грош.

Эльвира ему тихо добавила:

– Там женщины еще кое-что вам приготовили, так что очень прошу, не подведите.

– Да ну, как же, Эльвира Николаевна, разве можно? Как-нибудь справимся.

Сзади них незаметно прислушивался к их разговору Шпеерович, который теперь, как было сказано, ни шаг не отставал от Алексея Ивановича. Заподозрив что-то неладное, а возможно и сговор, он тут же отреагировал с ноткой ядовитости и одновременно игривости в голосе, спросил:

– Вы о чем здесь шепчетесь? Что-то замышляете?

– Вовсе нет, – нашелся Алексей Иванович, – вот Эльвира Николаевна все интересуется, куда я колол так смело?

Настолько спокойно это им было сказано, что у Шпееровича моментально пропали все подозрения в отношении сговора.

– Вот-вот, и меня этот вопрос интересует, – пожаловался он Эльвире, – но Алексей Иванович, по-моему, скрывает его от меня, как от конкурента, нехорошо это, – погрозил он пальчиком своему коллеге.

– Вовсе нет, – и опять совершенно спокойно отреагировал Алексей Иванович, – как приедем в гостиницу, обещаю, все секреты вам открою: объясню и даже нарисую, чтобы понятней было.

Пока они объяснялись, к ним подошла еще одна доярка или скотница, не знаю, на лице не написано. Впрочем, вы ее уже знаете, и довольно хорошо, – это та самая Мария Ивановна, которая просила дать по уху Худинскому. И так она жалобно взмолилась, и даже пыталась пасть в ноги, но ее подняли.

– Милые мои кормильцы-депутатики, помогите нам, родненькие, уж коль сюда к нам попали, спасите еще одну животинку, не откажите, любезные. Цельный день мается, бедняжка. А в чем дело – не поймем. Помогите, ради Христа.

Депутаты посмотрели на Эльвиру:

– А как же программа, Эльвира Николаевна? Ведь не уложимся, – озабоченно спросил Представитель.

– Да-да, ведь нам еще и дойкой заниматься, – включился Шпеерович. – Действительно, Эльвира Николаевна, да к тому же мы ведь не ветеринары, как некоторые, – он выразительно посмотрел на Алексея Ивановича, – а депутаты все-таки, давайте займемся лучше своим делом.

– Так, – решительно отреагировала Эльвира, понимая, что возврат к словесным дебатам – это крах всей ее идеи, – идите и помогите, чем можете. Это живое дело, что называется, сама жизнь, нечего штаны протирать, помогите народу, господа депутаты.

А про себя подумала:

«Знаем мы вас, лишь бы ничего не делать да народ дурить, вот и все заботы депутатские».

– Алексей Иванович, вам, понимаете, сама фортуна сыплет, как из рога изобилия, что вы стоите, подайте пример вашим коллегам, не откажите в просьбе бедных старушек. Ведь благодаря вашему умелому действию вы уже спасли одну животину.

– Да что вы, – засмущался он, – это все благодаря вашему умелому руководству.

Шпеерович насторожился, вытянул шею. Увидев тревожный взгляд своей помощницы и любопытствующий – Шпееровича, – сразу же добавил:

– Вы, как ведущая, просто незаменима, я всегда мечтал именно о таком помощнике.

Шея у Шпееровича слегка подсократилась.

– Да, но у вас нужно обязательно быть приверженцем каких-то идей, а это, знаете, не для меня. Я – птица свободного полета.

Шпеерович вобрал голову в плечи. Представитель все это время травил байки с молодыми доярками, которые плотно обступили его и не хотели отпускать, был слышен смех, легкое повизгивание.

Все двинули к загону, ведомые Марией Ивановной, за нею, широко раздвинув плечи, твердо ступая, как хозяин на этой земле, Алексей Иванович, за ними короткими перебежками, как заяц, перемещался Шпеерович, обдумывая про себя:

«Что-то здесь замышляется нехорошее, и, похоже, нехорошее для меня».

Представителю удалось вырваться из плотных объятий своих обожательниц, и он тоже присоединился к группе. Посмотрев на часы и на окружающий его народ, подумал, что он катастрофически теряет свою популярность среди народа, только вот эти девчонки, а это что, так, пустяк, мелочевка:

«Сейчас бы я его там уделал, делать нечего, а здесь…»

Все в Алексее Ивановиче его раздражало и в прежние их встречи, а сейчас он его просто ненавидел, и то, как он по-деловому, не спеша, надевал синий ветеринарский халат, и то, что он не суетился, не заискивал перед окружающими его людьми и, главное, что действительно хорошо знал дело, которым они сейчас занимались.

– У, деревня навозная, – в сердцах выругался он, а вслух предложил: – Может быть, чем помочь, Алексей Иванович? Bы только скажите, мы мигом… навредим (это он так шутил).

– Я скажу, если что, – сказал Алексей Иванович, подходя к корове.

Шпеерович уже терся возле коровы. Она была тоже не хороша. Она тяжело дышала, изо рта ее свисала слюна, почти доставая до земли, из глаз бедного животного текли слезы. Алексей Иванович похлопал ее по бокам и приступил к осмотру. Для того чтобы всем было хорошо видно, корову вывели на лужок. Возле них собралось много народу. Кроме уже видевших чудесное исцеление первой пациентки, подошли еще и те, кто был в доме культуры. Хохота и шуток не было слышно, люди переживали за животное.

После осмотра и ощупывания коровки Алексей Иванович совершенно спокойно заявил:

– Ничего страшного, сейчас дело поправим.

Шпеерович засуетился: