Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса
- Название:Человек Чубайса
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса краткое содержание
В основе любого крупного капитала лежит преступление. И только от личных качеств человека, преступившего закон, зависит: пойдет он в тюрьму или благополучно займет свою нишу в сфере современного бизнеса. Деловой человек Андрей Семин, начав с рэкета, пройдя через предательства и смерти друзей, через многочисленные искушения, движется к вершине, считая, что где-то там он сумеет наконец очиститься и где-то там ждет его спасение… Ему еще предстоит узнать, что на вершинах богатства недостаток кислорода ощущается порой сильнее, чем в отравленных болотах бедности…
Человек Чубайса - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Ну, подкопишь? И что?»
«А я хороший магазинчик присмотрел на проспекте Маркса, – глаза у бывшего таксиста туманились, действительно, не может жить человек без мечты. – Там место такое, что покупатели сами пойдут, никакой рекламы не надо. Там все пути проходят через этот магазинчик, куда ни пойдешь, упрешься в него. Отбоя не будет от покупателей. Продукты, овощи, бакалея… – Воронов прищурился, как голландский художник. – Сегодня торговать имеет смысл только тем, что долго не лежит на прилавках. То есть жратвой всякой. Чем вкуснее пожрал человек, – объяснил свою позицию Костя, – тем сильнее ему хочется пожрать еще вкуснее. Закон природы». – Он пригладил большую голову и посмотрел на меня снисходительно.
«Ну хорошо, заведешь магазинчик, а дальше?»
«А что дальше? Подкоплю денежек, еще один куплю».
Что верно, то верно: у каждого своя мечта. Костя Воронов тяжело переживал мою удачу. Представляю, как вытянулась бы у него морда, узнай он, что в конце того же месяца пацаны Филина очень точно вычислили угонщиков. Одна компашка специализировалась на угоне дорогих машин. Конкретный Толян всяко настаивал на полном разгоне банды, но я поступил иначе. С разрешения Филина встретился с неким Сухарем, он и вернул мне деньги, кое-что подбросив еще за моральные потери. Сильно переживал бы Костя такую удачу, но от подобных новостей я его хранил.
На другой вечер после поездки к деду Серафиму (понятно, отчитывался о поездке Долган) позвонил Филин.
Сперва он подробно расспросил про джип.
Я, конечно, рассказал все детали – про Нострадамуса, про гадалку, про звонки.
– Ну, чисто комедия, – посмеялся Филин. – Конкретно. Знал, что ты разберешься. – И спросил: – Вы сильно там поддали? – Это он так перешел к поездке на пасеку.
– Да ну, – ответил я. – Даже не думали. Сидели, чай пили.
– А чего это Долган как не в себе?
– Может, накурился?
– А кто за ним замечал такое?
– Мне Толян говорил, что кумарит иногда дурика.
– Ну, а сам-то ты?
– А что я?
– Ты, говорят, часто ходишь к Воронову.
– Ну, хожу.
– Как он без Шурки?
– Да ничего. Смирный.
Филин засмеялся и положил трубку.
Так я и не понял: зачем он звонил? Какого рожна? Как в той песенке, которую тогда везде пели: «А в августе зацвел жасмин, а сентябре подснежник».
Вообще осень девяносто третьего выдалось сухой, я страшно страдал.
В Москве стреляли танки, но Сибирь эти напасти миновали. Осень у нас – лучшее время года. Небо нависает такое синее, такое пронзительное, что город даже в час пик грохочет почти беззвучно. А на Коммунальном мосту пахнет тиной и большой рекой, которая молча ломит в сторону севера. Страшно я болею сухой осенью, когда нет дождей и на улицах пахнет пылью и бензином. Такие плавали облака, такое солнце светило, так беззвучно несло паутинки через весь город от моста до площади Калинина, что как только Шурка мог улежать в могиле в такую погоду! Я бы на его месте и на час не задержался. Это же просто, даже китаец поймет…
Обычно мы с Долганом лениво объезжали лавчонки, брали все, что причиталось за крышу, иногда брали с верхом, если точно знали, что придурок не побежит жаловаться в милицию или к Филину. На этом деле горб заработать трудно, но, глядя на меня, Долган беспокоился:
– Ты, Андрюха, не больной?
– С чего это?
– Ну, я вот гляжу, – объяснил он, почему-то не глядя на меня. – Мы же все время рядом. Ты в лавке не стал разговаривать с пиплом, ты почему-то сразу – хрясь ему по роже!
– Да какая у него рожа? – нехотя возражал я. – Не рожа у него, а копыто.
– Ну, значит, ты ему по копыту! Ну, типа вмазал. Не рассуждая. – Долган поворачивался и остро взглядывал мне в глаза: – Ты что, не помнишь, что ли, когда бьешь? Или дурку катаешь?
Я, правда, не помнил.
Сухой осенью у меня всегда крыша немного едет, я знаю.
Пару раз с конкретным Толяном мы поскандалили в «Рыбах» и Филин приказал некоторое время не пускать в «Рыб» ни меня, ни Толяна. Мы теперь с ним отрывались по чужим кабакам, а если с нами увязывался Долган, то в двух местах (верная примета) нас почему-то всегда били – в казино на Северном, там секъюрити были волки, и обязательно в одной кафушке в Березовом логу. Ну, прямо заколдованная кафушка. Или мы появлялись там без меры поддатые или, появившись, хватались не за тех девок. Сразу хватались, ни секунды не раздумывая. Ну, отсюда и результаты. Однажды нас там так отделали, что я три дня провалялся дома.
Как раз в это то время вылезли наружу нелады Долгана с Филином.
Не знаю, в чем там было дело, но Долган у нас на глазах пыжился все больше и больше. Ну, прямо на глазах превращался в пламенного борца с нарушителями понятий, а занятие это совсем бесперспективное. Говорили, что нелады Долгана с Филином начались с исчезновения какой-то папки. Вроде была какая-то папка при Шурке и Шурка собирался сдать ее Филину, а папка загадочно исчезла. Шурку, значит, подстрелили, а папка исчезла. Одни считали, что сам Шурка папку припрятал надежно, другие думали, что папка могла затеряться сама по себе, но были и такие, кто указывал на Долгана: вот, дескать, могла попасть искомая папка в его руки. Вот Долган теперь и пыжится, дескать. Будто лежали в загадочной папке такие бумаги, отсутствие которых мешало Филину спокойно спать, а Долган на этом играет. А соответственно, нервничает.
Например, Долган почему-то решил, что Костя Воронов тайком капает на него Филину. Когда, отлежавшись после выпивки в той кафушке, я появился в «Брассьюри», бывший таксист сидел в башенке опечаленный. «Смотри, что творит плешивый, – показал он мне синяки на животе. – Он убить меня хочет». Вообще-то я в такие дела принципиально не вмешиваюсь, но тут с плешивым поговорил. «Пошел ты! – сказал мне Долган. – Ты кто такой, чтобы тебя слушать?» Но когда я припер его затылком к холодной кирпичной стене, он раскололся: «Я все равно этому козлу яйца отвинчу. Он на меня капает».
На самом деле Воронов не капал.
Просто однажды в «Брассьюри» заехал сам Филин.
Он редко заглядывал в подконтрольные заведения, но вот почему-то уважил Воронова. Впрочем, сам Костя мог и не знать, кому подает холодное пиво, но Долгана эта история расстроила. Он решил, что капает Костя. А потом пошли глухие слушки о том, что Долган якобы поставил Филину какие-то условия. Долган псих, конечно, но само появление таких слушков говорило о том, что Долган или действительно поимел на чем-то Филина или сильно блефует. Однажды опечаленный Костя, на которого чаще, чем на других сваливались неожиданные громы и молнии, рассказал мне, что, круша посуду в «Брассьюри», пьяный Долган орет о том, что теперь это его территория. В том смысле, что теперь эта территория именно Долгану принадлежит, а не Филину. О самом Воронове, понятно, и речи не шло. «У меня тут теперь одни убытки, – пожаловался бывший таксист. – Этот плешивый влетает мне в крупную копеечку. Он псих, я не могу так».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: