Геннадий Прашкевич - Цветы для Чирика

Бывает и так, что истинную информацию можно извлечь только из неясных и запутанных слухов.

Ну, а поняв это, все тщательно изучив и проанализировав, уже несложно в свою очередь запустить контрслух, тем самым создавая совершенно необходимое и совершенно определенное мнение о некоем событии, о некоей ситуации или о некоем совершенно конкретном человеке. Люди охотно подхватывают самые невероятные слухи из-за свойственного всем желания похвастаться, а потому любой, бьющий по воображению слух расходится широко, как правило, принося неплохие результаты.

Не то, чтобы занятия полковника не нравились Куделькину.

Нравится или не нравится – это не рабочие категории.

Просто не раз сталкиваясь с самыми разными, иногда исключительно глупыми слухами, вдруг из ничего возникающими на улицах, в рабочих кабинетах, в ресторанных залах, на презентациях, в заводских цехах, на клубных посиделках, в кулуарах самых разных встреч и конференций или просто на кухнях или дружеских вечеринках, Куделькин-младший не мог отделаться от тайной мысли, что за доброй половиной таких глупых, но, надо отметить, работающих слухов угадывается фигура полковника Лыгина. Известно, что слух вообще одно из самых эффективных средств воздействия на массы.

Так что, в ФСБ полковника Лыгина держали не зря.

Очень даже не зря.

В ФСБ полковник был на хорошем счету.

Естественно, на особом.

Заказав обед, Лыгин, чуть придыхая, чуть как бы пришептывая, спросил, все еще не глядя в глаза Куделькину:

«Ну, что там?»

«На ремзаводе?.».

Полковник ничем не выдал своего недовольства. Он даже не взглянул на Куделькина. Будто не расслышав контрвопроса, повторил:

«Ну, что там?»

Куделькин покачал головой:

«Разве вам не лучше знать? Там ваши люди работают, Иван Федорович… Люди из вашего отдела… Вы уже сейчас, наверное, знаете больше, чем я…».

Куделькин остро чувствовал, что полковник встретил его на вокзале вовсе не ради предварительного отчета о проделанной работе.

И пожаловался:

«Спать хочу… Безумно… Трое суток только ловлю куски сна… Ни разу не удалось выспаться…».

На этот раз полковник услышал Куделькина.

Он даже кивнул:

«Терпи, Юрий Иванович… Вот проведем выборы, тогда выспишься… Все выспимся… А сейчас терпи… Все мы выспимся только после выборов…».

«До выборов еще две недели…».

«Две недели не срок».

«Типун вам на язык, Иван Федорович. Что вы говорите со мной как с подследственным?»

Оба неохотно рассмеялись.

Озабоченность полковника Лыгина можно было понять.

Взрыв в сауне ремзавода уже муссировался в местной печати.

В газетных заголовках надоедливо повторялись одни и те же слова – криминал, коррупция, грязные деньги. Самые прыткие журналисты строили собственные схемы, произвольно подставляя на места неизвестных действующих лиц все им известные.

И вопросы в газетах повторялись одни и те же.

Кто, например, финансирует независимого кандидата в губернаторы? Какая-то партия? Какая-то группировка? Или, может, криминальные структуры? Такое уже бывало… И если, например, на предстоящих выборах устоит ныне действующий губернатор, то изменится ли что-то в политическом раскладе противоборствующих сил?.. А если вдруг победит кандидат от ЛДПР?.. Или от КПРФ?.. Тогда что изменится?.. А если, наконец, победит независимый?..

Кстати, независимый кандидат всегда больше, чем кто либо другой, привлекал к себе внимание прессы. Может быть потому, что на любого встреченного им человека независимый кандидат в губернаторы прежде всего смотрел как на потенциального избирателя. Ему было все равно, кто перед ним – писатель, токарь, бомж, солдат? Главное, настроить человека правильным образом на предстоящие выборы, сделать все, чтобы эти потенциальные избиратели проявили мудрость и на выборах проголосовали именно за него, за независимого. Одни журналисты независимым восхищались – его выдержкой, его большими деньгами, его широкоизвестными благотворительными акциями, его постоянной готовностью поддержать инвалидов и ветеранов, подать руку помощи пенсионерам. Другие писали о независимом совершенно уничтожающе – якобы связан с криминальной средой, контролирует подпольное производство, и все такое прочее. Куделькин не думал, что большая шумиха в прессе вокруг фигуры независимого кандидата инспирирована именно полковником Лыгиным, но догадывался, предполагал, что в самом скором времени полковник действительно может включиться во всю эту шумиху. Если, конечно, уже не включился.

«Ну, что там?»

На вопрос полковника Лыгина, терпеливо повторенный им в третий раз, капитан Куделькин ничего особенного сообщить не мог. Ну, разве что кроме одной, скажем так, интересной, даже, может быть, очень интересной, но, в сущности, уже всем известной детали.

Один из кандидатов в будущие губернаторы, а именно независимый, то есть тот самый, что якобы неявно связан с криминалом, неявно контролирует подпольное производство и все такое прочее, тот самый, что в августе девяносто первого года стоял рядом с Ельциным на баррикадах Белого дома, оказывается, покинул злополучную сауну буквально за час до взрыва.

Если быть точным, за пятьдесят четыре минуты до взрыва.

По словам очевидцев, прежде всего, естественно, работников сауны ремзавода, независимый кандидат покинул сауну вместе со своим шофером. Минут через двадцать к оставшейся компании «силовиков» присоединились вызванные по телефону девочки. Естественно, при кандидате никаких девочек в сауне не было. Впрочем, как вскоре выяснилось, и отдыхал кандидат совсем в другом отделении. Рядом с тем, в котором отдыхали «силовики», но совсем в другом. Там между отделениями была даже общая дверь, но все равно независимый отдыхал в другом отделении.

Правда, дверь…

Эта чертова дверь между отделениями…

Встречались ли «силовики» и независимый кандидат? Вот вопрос, занимавший журналистов. Или их одновременное появление в сауне было чистой воды случайностью?

Выступая на пресс-конференции, срочно созванной в Доме журналистов, независимый кандидат на данный вопрос ответил совершенно недвусмысленно. И образно. Это он умел.

«Разумеется, мы не планировали никаких встреч. Это газетам выгодно поднимать шумиху. Тираж у них низкий, вот они и поднимают шумиху. Никто не назначал в сауне никаких встреч… Впрочем, если, скажем, одно судно постоянно ходит из Новосибирска в Тобольск, а другое из Тобольска в Новосибирск, рано или поздно эти суда встретятся… Фарватер один… Не могут не встретиться… Нет в этом никакого умысла… Сама река не позволит им не встретиться… На мой взгляд, – сказал независимый кандидат, – жизнь и есть такая река. Не в этой сауне, так в другой, однажды мы могли встретиться. При этом, не сговариваясь. Не вижу в этом ничего странного… Но в данном случае мы действительно не встречались… Не буду полоскать вам мозги, жизнь действительно сложная штука… Век к закату, люди злее… У прессы нынче сила… А раз есть сила, вот они и шумят, сочиняют… Знают отлично, что при нынешнем режиме все им сойдет с рук… Но когда губернатором стану я, порядок в этой области будет наведен… Как губернатор я не потерплю, чтобы во вверенной мне области распространялись злобные и вредные слухи… И еще раз повторяю для самых непонимающих… В сауне ремзавода два отделения… Это очень хорошая сауна… Лично я узнал о тех, кто отдыхал через стенку от нас, только после случившегося… Из отчетов в газетах…».