Максим Веселов - «Клуб Шести»

Некоммерческий Культурный Фонд «Арт-Наследие» получил заранее присмотренное помещение под галерею изобразительного искусства без аренды (с условием проведения в нём ремонта). Плюс, прилегаемая к зданию территория – под размещение наружной рекламы выставок. Плюс – льготы на иные виды наружной рекламы, тут ведь – культура, не коммерческое заведение, уважать и уважить – святое дело. И понеслось.

Пункт № 4: имея на руках официальные документы на льготы и территории, Фонд разместил на этих территориях свои рекламные щиты о скором открытии, две трети места на которых продал оптом на полгода Спонсору, на деньги которого и построил-установил щиты, а затем починил помещение и нанял работников. Вот и всё – три недели хорошей работы. Китайцы – работники так же не плохи в плане строительства и ремонта, а уж какие дешёвые и говорить нечего. (У БГ: «Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса», это у них там – турки, в этом морском городке – китайцы под боком.) Ремонт был в полном разгаре и у Теодора amp; Сompany была такая запарка, что о Клубе Шести они просто напрочь забыли, и нипочём бы не вспомнили, если б Клуб Шести сам не сообщил им, что он, Клуб Шести, о них помнит.

Впрочем, надо уточниться.

Только Теодор был оповещён об экстренном собрании. Спросил у Изольды Максимилиановны, у Ирэн – их не оповестили, что и должно было, таковы, кто помнит, правила Клуба. Значит, Клуб, в лице его руководства – Антона Владимировича, считает, что на Теодора имеет-таки какие-то права. Ах, да. Как всё банально! Деньги.

Предоплата за портреты.

Ладно, эмоциям место в постели, когда двоё заняты делом. Точнее – телом.

Пункт № 4: Теодор вызвонил Сашка и уговорился с ним о разработке нового сайта.

Через неделю в Интернет-паутине повис «Виртуальный Арт Аукцион», на котором были представлены 10-ть лучших работ Теодора Сергеевича Неелова. Сайт рекламировал Галерею «Арт-Наследие», галерея на своих щитах рекламировала сайт. Довольный родственник за $100 в месяц обязался обновлять сайт ежедневно: условия Аукциона просты, дабы заявить о серьёзности своего участия в торгах, потенциальный покупатель делает в офисе Галереи взнос в размере пресловутых $100 и делает ставку на выбранную картину. Каждый участник повышает цену картины минимум на $50.

В конце Аукциона (через два месяца), проходит банкет для участников и победителей, на котором проигравшим возвращается их первоначальный взнос, а победители рассчитываются и получают выигранные произведения. По ходу же Аукциона, Саша ежедневно ведёт учёт (и подтасовки) ставок, приходящих на сайт (и придумывающихся тут же), тем самым обновляя его.

Откуда у художника взялась столь хитроумная коммерческая жилка, вразумительно Теодор бы объяснить не смог. Наверное, талантливый человек талантлив во всех «жилах».

Свет был приглушён, негромко звучала классика.

Антон Владимирович расположился в креслах, попивая коньяк о чём-то спорил с Михаилом Романовичем. Наверное, о литературе. Так и есть, до Теодора донеслось несвязное о звуковых книгах на CD, о, наверняка, у писателя нашего новая паранойя, это и есть – правильно, наш местячковый талант движется в нужном русле.

Любой шарик – круглый и только ждёт пинка, шарик создан катиться.

Шамир пришёл в Клуб с гитарой, сидя у колонки и попыхивая сладкой папиросой, он наигрывал, продолжая и завершая партии струнных. В принципе, изливающаяся классика от этого не страдала. Приобретала? Шамир глубоко затягивался папиросой и молча об этом знал. Теодора он не заметил. Зато разговаривающие о писательской самореализации поднялись со своих мест, окружили Теодора, здороваясь с почтением и вполне любезно. Дамы задерживались. Создавалось впечатление, что – всё как всегда.

Если бы у дверей не мигал красный фонарь.

Раньше, фонарь в нужные моменты просто горел. Теперь, показалось, кричал.

Теодор приготовился к худшему.

У каждого понимание «худшего» своё собственное, именно понятийно выработано годами возни с жизненными неурядицами. Этакая борьба сумо, где противником являются неприятности, кто кого вытолкнет за круг жизни. Правила придумывают для себя сами противники, не оповещая друг друга о изменениях. Игра жёсткая, ибо это и не игра вовсе.

Для Теодора худшим было оправдываться, объяснять (это более лёгкая форма самооправдывания). А приготовился он тем, что решил как всегда в таких случаях – молчать, хоть вы тут лопните все. Не то, что бы «синдром страуса». Нет, скорее – кота Васьки из пословицы «А Васька слушает, да ест». Действительно, ну, разбил крынку со сметаной, так что ж теперь? Есть ведь её, сметану, теперь, кроме кота никто и не будет. Васька должен и съесть, что он и делает, а кому надо выговориться, пусть говорит. Человеку вообще свойственно желание выговориться в разных формах. Не лопаться же!

– Теодор Сергеевич,- великосветски обратился Антон Владимирович.- Что Вы думаете о «говорящих книгах», это когда актёры или автор начитали книгу на CD?

На словах «или актёры» Михал Романыч поморщился. Он отметал эту идею, ему не хотелось «или». Только автор! Пусть – гнусаво, с дурацкими паузами и неправильными ударениями, но то, что написано Творцом, более донесётся до души читателя (тут слушателя), если пройдёт так же чрез уста написавшего. Ой ли.

Вертинского Теодор слушал только в исполнении Гребенщикова, впрочем, как и, иной раз, Окуджаву.

– Я как раз в CD-маркете стоял столбом у стенда с говорящими книгами. Странно было, но, наверное, удобно. В век информативности, лучше, когда есть ещё и аудио книги, можно совмещать пару дел – и книжку слушать и… ну, не знаю что… есть, например.

Такого поворота Михаил Романович не ожидал. Да, зряшный поворот-пример пришёл на язык Теодору. Но, если шарик покатился, он не скоро остановится, новые пинки должны его только подогнать. Хотя, видно было, что на миг, писатель представил себе, как кто-то слушает его книгу и… ест, например. Или, ещё что делает, так сказать, совмещает.

– Сам я люблю именно читать,- поспешил ретироваться художник.- Или слушать в одиночестве, без света и тени, курить, чай пить при этом. Это не отвлекает.

– Да, да, я тоже,- поспешил на помощь Антон Владимирович,- только тут есть персонализированный нюанс: если голос мне не понравится, то я выберу всёже старинный способ получения информации – читать.

Такой расклад успокоил писателя и, может, даже вдохновил – предстояла перспектива, что тому, кому не придётся по душе его голос, ещё и книжку купят, двойная выгода. Вообще, светская болтовня, это – игра в карты на интерес в три копейки, и расслаблены все, и приятным делом заняты.

Однако, пришли дамы. Вместе. Разом. В помещении словно вздрогнул весь воздух, будто бы даже запахло серой. Резкие движения, скупые приветственные кивки и сухие одиночные выстрелы взглядов. Словом, вид у дам был настроенный на войну.