Максим Веселов - «Клуб Шести»

Море вспомнилось. Плыть в ластах, с маской и трубкой, разглядывать морское дно, звёзд, рыбок и разбегающихся крабов… Солнце. Загар, расплавляющий кожу. Волейбол на песке. И у девушек грудки так и переливаются при прыжках. Им это самим нравится, и они стесняются. Краснеют и с удовольствием продолжают прыгать. Мясо на шампурах, особенный запах шашлыков. Соль на губах. Голым купаться ночью в морских искрах. Заходишь в воду, и светящиеся моллюски шлейфом искр под водой пляшут свой ирреальный танец. Серебряная дорога от луны блестит до самого горизонта. Даль непомерная впереди, о ней не хочется думать, лишь бы ещё немного созерцать первозданность природы, чувствовать себя её частью. Не знать о времени и смерти. Но смерть ночью у моря не страшна, она такая же часть природы, как и этот шелестящий у берега штиль.

Дико кусают комары. Паутину приходится пластами снимать с лица, как маску. На уроках анатомии в школе не врали – скелет у человека есть. Теодор сейчас мог «увидеть» каждую свою косточку, позвонок или сустав, весь остов наполнился усталостью и болью. Ноги продолжали механически передвигаться, но что-то подсказывало, что скоро будет сбой и всё сооружение под названием «Теодор» рухнет носом в папоротник.

Мария… «Познакомьтесь, это мой муж»… Ах, Ирэн, Ирэн… Маша. Не наша. И не очень-то хотелось, если быть точным. Она, конечно, молодец. Огурец. «Познакомьтесь…» Муж.

Жизнь – отражение в зеркале луж. А хотел бы он быть на месте того мужа? Ведь, мог же быть. А? Мог. Хотел? В том и дело, что – нет. Что уж себе врать? Даже и замечательно, что всё так кончилось. «Напарник». Блин. Он теперь для неё лишь напарник. Ну и что? Что за ощущение ущемлённости? Кто во мне грызёт локти?

Отвергнутый поклонник? Очень даже не отвергнутый. Неудавшийся муж? Да упаси Бог от такой удачи. Так в чём дело?

– Кстати, Теодор Сергеевич,- прервал столь долгое молчание АВ.- Почему вы никак не женитесь? Извините за бестактный вопрос.

Вот же чёрт с рогами. Только масла в огонь подливает.

– Жду. Я опоздал на поезд, теперь жду следующий.

– Накопленный опыт мешает пуститься в новую авантюру? Это даже хорошо. Подождите.

Теперь, точно – не долго. Обязательно случится чудо. Без этого никак.

– Люди много говорят о чуде. Вот только случается оно с теми, кого потом днём с огнём не найдёшь. Сказки напоминает.

АВ сдул паутину с глаза и посмотрел как-то вглубь себя. Теодор поёжился.

– Когда люди просят у Богов чуда, они, если честно, не чуда просят. -???

– Они хотят на собственной шкуре убедиться, что Бог есть. Чего проще – сделай им чудо, вот и поверят в твоё существование.

– Так что ж не верят? Не удосуживается Господь на чудеса?

– Удосуживается, а как же. Если просят – нате, пожалуйста, полной ложкой!

– Так что ж?

АВ развёл руками. Было заметно, что любую тему, на которую говорил этот человек, он знает как таблицу умножения и ему даже немного скучно. В такой ситуации собеседнику трудно не ощущать себя бездарью полуграмотной.

Нет, АВ не заносился, не юродствовал, ему просто было скучно. Это похоже на то, как покупаешь новую компьютерную игру, с восхищением её изучаешь, с боем берёшь уровень за уровнем, а потом… через год… когда игра эта уже просто обрыдла, а новых игр, сложнее и интереснее, на рынке ещё нет… приезжает к тебе родственник из деревни, и просит научить. И глаза у него сверкают, как у тебя когда-то, и пальцы трясутся, и орёт он как полоумный, когда слетает с уровня не дойдя его до конца… а ты учишь и – зеваешь. Нормальная, в общем, ситуация.

– Вот мы с Вами, Теодор Сергеевич, говорим тут о Господе, об ангелах можем поговорить, о духах и демонах… а появись тут, здесь и сейчас, один из них и… в итоге – два молодых цветущих трупа. Не очень молодых, и не сильно цветущих, но без трупов – никак.

– Они что, грохнут нас тут?

– Нет, зачем же. Ну, в смысле, не обязательно. Им мы с вами вообще-то не очень интересны, сами по себе. Просто так устроена психика человека – не способен он видеть изотерические вещи. Или – разрыв сердца от страха, или с ума сойдёт, а если психика сильная, то – летаргический сон. Это, можно сказать, стоп-кран у человека: сознание вырубает само себя до лучших времён. Как у Гоголя, когда он начинал видеть героев собственных произведений.

– Про Гоголя я читал в «Гоголиаде» у Веселова, там всё по завещанию выстроено… это понятно. А про чудо-то как же?

– А.. про чудо. Ну так вот: просит человек, просит, вот ему и дают чудо. Но.

Что бы он «с глызду ни зъихал», ему это чудо дают под соусом сомнения. Что бы на случайность было похоже, понимаете?

Коленки болели ужасно, кости в ногах тягуче ныли.

Вот сейчас бы чудо – что б не болело ничего, что б бодрячком впрыгнуть на вершину. Фиг. Это в разговорах всё, на деле, видимо, расклад другой. А, собственно, кто что теряет?

И Теодор обратился к Господу Богу с импровизированной молитвой-спитчем, суть которой была, что бы Всевышний уделил ему немного времени и позволил добраться до вершины Воробья без таких жертв, как отваливающиеся ноги и спина. Что теряем-то?

Авось, да и получится что.

Сделали привал. Перекусили наскоро, костёр разводить не стали.

Никакой романтики не ощущалось. Жутко болит тело, грызут комары, постоянно хочется пить. Какая тут радость восхождения, в чём она? Кругом лес, из-за тумана не видно ничерта вокруг, только еле уловимая тропинка, постоянно ведущая вверх.

Кошмар, одним словом. И что имел ввиду Владимир Семёнович, говоря: «Лучше гор, могут быть только горы!» Если его же цитатами, то: «Ничего в том хорошего нет!»

Вот так. С горами разобрались, продолжим путь на вершину.

Перед тем, как вновь встать на тропу пути, АВ предложил Теодору спрэй от комаров и мошки. Извинился, что не раньше это сделал, мол, банально забыл. Жужжание прекратилось, зуд унялся. Вот как просто. Но поднявшись, художник ощутил всю усталость, накопленную им с начала пути – ноги отекли и не слушались. Пришлось заставлять себя двигаться дальше, превозмогая боль и одеревенение конечностей.

Однако через три минуты Теодора охватила какая-то волна, пронёсшаяся по телу.

Словно все сосуды и капилляры в его организме разом расширились, и по ним пронёсся поток свежей крови с чистейшим кислородом, вымывая шлаки и усталость.

Впрочем, так оно и было. Таким образом приходит к человеку «второе дыхание».

Таким образом приходит к человеку ответ Господа – на, тебе, смертный, сомневайся и дальше в моём наличии.

На всякий случай перекрестившись и сказав спасибо, Теодор продолжил своё восхождение по пути сомнения.

Однако, насладиться вновь обретённым здоровьем, Теодору не пришлось.

Спустя минут пятнадцать-двадцать, за которые путешественники не проронили ни слова, они вышли на небольшое плато – поляну, диаметром, приблизительно 10 метров, кое и означало конец пути. Вершина была не ровной, «лысой», покрыта невысокой травой и обдуваема всеми ветрами. Однако с противоположной стороны невдалеке был виден сосняк, подкравшийся почти вплотную к вершине. Вечерело.