Андрей Ларченко-Солонин - Инок

Отдохнув после длительного перехода, с усердием принялись за работу. Не успевшая пока промерзнуть земля особо не сопротивлялась. Она без труда расступалась под киркой и лопатой. Копали одну большую яму, в том месте, где, по мнению старого геолога, могла проходить золотоносная жила. Работали с азартом, полностью отдаваясь тяжелому труду и пытаясь при этом хоть немного отвлечься от тревожных мыслей, которые не – прошеными гостями так и лезли куда-то в самую глубину души, приводя людей в смятение и заставляя их замкнуться в самих в себе.

Выкопав шурф глубиной с метр, вновь остановились для отдыха. И тут произошло то, от чего роющиеся в грязи искатели приключений на секунду потеряли дар речи. Александрыч вдруг наклонился и выковырял из жидкой грязной каши, что скопилась на дне, камень весом примерно граммов в 200–250. Когда он обтер его, на свет ясно проступил желтый металл. Да, действительно невероятно, но это был огромный золотой самородок. Люди ожидали что угодно, но только не это. Чтобы вот так, с первого же захода, сразу наткнуться на сокровище. Этого даже предположить никто не мог. После находки опять без устали работали, не давая себе ни минуты передышки, с остервенением и до полной темноты ковыряя лопатами извилистый берег речки. В результате – десятки кубометров перекопанной земли, еще два крупных самородка и золотой песок. Всего около килограмма чистого золота.

До избы дошли быстро. Усталости не чувствовалось. Физическую усталость с лихвой восполнял невероятный душевный подъем. Драгоценный металл оказался неплохим лекарством, хотя нет, наверное, это был всего лишь наркотик, что позволял на какое – то время отвлечься от проблем, не решая, а, совсем напротив, ещё более усугубляя их впоследствии.

Сашок и дядя Гриша тоже вернулись не с пустыми руками. На горе они обнаружили пещеру. Внимательно обследовав ее, нашли там зеленые камни, взглянув на которые Александрыч сразу узнал малахит. А два неказистых «булыжника», что Григорий небрежно сунул себе в карман, оказались алмазами. Не особо крупными, но, тем не менее, очень драгоценными и дорогими камнями.

Вскоре вернулись и Паша с Леликом, притащив с собой несколько изумрудов. Они сразу стали живо интересоваться, сколько может стоить их находка, а когда узнали, то странно переглянулись между собой, как будто сожалея о том, что показали камни ребятам. Всё сложили в деревянный ящик, давно пылившийся в углу комнаты под старой кроватью и не находивший себе до сих пор никакого применения. Охранять найденное поручили Толику. Старик отдал парню свой карабин.

– Больше не пойдешь с нами копать – будешь здесь караулить, – произнес он тоном, не терпящим возражений. Всем безумно хотелось спать. Ведь позади был тяжелый день, а впереди предстоял, по всей видимости, день тяжелый еще более, чем предыдущий. Но сон почему-то не приходил. Душу переполняли впечатления. Ребята спешили поделиться ими друг с другом. И только Паша с Леликом держались обособленно от остальных. Наверное, у них была своя тайна, о скрытом смысле которой посторонним знать не дано. Но на это сейчас никто внимания не обратил. Не придали значения и тому, что в долине повсюду присутствовали признаки пребывания людей. Внимательно осмотреться вокруг и подумать о том, что же все-таки делать дальше, сейчас уже никто не мог, ведь для этого пришлось бы отвлечься от того драгоценного сияния, что затмило очи этим людям, всем до единого. Голос разума затуманили безумная радость и ликование от блеска золота и сверкающих изумрудов.

Вскоре все уснули, чтобы с утра чуть свет вновь выйти на работу.

Так продолжалось три дня. А на четвертый случилось то, что заставило обезумевших от удачи старателей, наконец, приостановиться и задуматься над тем, что же здесь всё-таки происходит и куда же, наконец, они попали после стольких дней невыносимо тяжёлого пути.

А произошло то, чего никто и никогда не смог бы предположить даже в страшном сне. Утром четвертого дня, как обычно, стали расходиться на работу. Толик остался в избушке. В свободное время он занимался заготовкой дров и уборкой дома. Грабителей парень особо не опасался, но тем не менее карабина с плеча никогда не снимал. Не пошли на работу лишь Паша с Леликом. Отойдя с километр от избы, они сели на камень, принесенный сюда половодьем, и закурили, пристально глядя на мутную и холодную воду.

– Ну, что, Пашка, пора, пожалуй, кончать весь этот концерт. Что там у нас на сегодняшний день в ящике-то накопилось? – Лелик достал из нагрудного кармана записную книжку.

– На вчерашний день было четыре крупных самородка и золотой песок весом где-то около пяти килограммов, два алмаза, восемь изумрудов и целая куча малахита под кроватью. И это за три дня работы наобум, без всякой подготовки.

– Вот это да! Не слабо! – воскликнул, тараща на товарища от удивления глаза, Пашка.

– Да уж хозяин будет доволен. Действительно, пора закругляться. Сейчас грохнем Толика, и концы в воду.

– Да ты что! С ума сошел, что ли? Убивать Толика не станем. Нам за это не платят, и лишняя мокруха ни к чему. Забрать драгоценности и смыться, как ты понимаешь, тоже не сможем. У шефа руки длинные. Он нас из-под земли достанет. Пусть уж лучше все идет по плану, как задумал хозяин. Те парни, что сейчас поджидают нас в ущелье, все сделают как надо.

– Давай по порядку.

– Сейчас идем в избушку, якобы сломалась кирка, и мы вернулись, чтобы взять новую, – с этими словами Паша сломал совсем еще новый черен у кирки, – Толик ничего не заподозрит. Я его отвлеку, а ты стукнешь не – сильно по голове. Смотри только, не переборщи, не помер чтобы. Потом быстро вяжем по рукам и ногам. Забираем только самое ценное, ровно столько, сколько сможем унести. Я вот тут вчера бумажку у Александрыча из кармана вытащил. Здесь карта долины. Как видишь, все правильно. Где сколько нашли мы и сколько находили до нас. А вот эта карта для хозяина. Здесь все с точностью до наоборот. Так что пусть они еще порыщут в поисках золотишка-то. А мы с тобой отчитаемся перед шефом и вновь вернемся сюда, чтобы взять столько, сколько нам будет нужно. Когда придем домой, отдадим начальнику только золотой песок и ложную карту, скажем: больше ничего не было. Алмазы, самородки и настоящую карту припрячем где-нибудь по дороге в надежном месте.

– Ну, ты, Пашка, даешь, – только и смог произнести, не закрывая от удивления смешанного с восхищением, рта, Лелик.

– Ладно, время не ждет, пошли.

Павел встал с камня и быстро зашагал по направлению к избушке, товарищ поспешил за ним.

Анатолий колол дрова. Работа спорилась, и рядом лежала уже приличная куча поленьев.

– Так, я сейчас присяду на чурбак, а ты постарайся его отвлечь.