Дмитрий Стахов - Генеральская дочка

Дударев выбросил окурок в воду и длинно сплюнул.

– Я тебе сколько раз говорил, Никита, – проследив за полетом окурка, продолжил генерал, – не бросай в реку бычки. Мы должны природу любить, а не гадить ей.

– Скажи своим холуям, они выловят, – процедил Дударев и прищурился. – Вон лоси какие мясцо готовят. Могут и в воду слазить.

Кусочки льда вновь звякнули о стенки бокала.

Шеломов посмотрел в спину генерала Кисловского, на Лешку-Сашку, на Дударева.

– Они там мясцо и для вас готовят, Никита Юрьевич, – обиделся за Хайвановых Шеломов. – Вам-то такое не по карману, здесь хоть поедите!

Кисловский коротко хохотнул, управительница быстро взглянула на Дударева из-под полей своей шляпы, а Шеломов, встав на колени, держась за леера, наклонился к воде и поймал начавший уже размокать окурок. Сунул его в карман рабочих штанов. Прихлопнул карман. Он чувствовал, как взгляд полковника жжет затылок.

Маша убрала спинакер, развернула яхточку и, легко меняя галсы, пошла к причалу.

– Ну, что там шашлычок? – Генерал опустил бинокль, обернулся и не увидел на причале полковника. Что было очень странно.

– Э-э? – вопросительно протянул Кисловский, но никто, ни Шеломов, ни генеральская управительница, ни спрошенные тут же Лешка и Сашка не могли сказать, куда подевался Никита Юрьевич Дударев. Он как сквозь землю провалился, вернее – сквозь доски причала.

На тот день генерал Кисловский планировал не только шашлычки. Они-то шли как легкая закусочка. Генеральским поваром готовился обед, к которому ожидался Захар Ионович, замглавы областной администрации, давно обещавший захватить с собой межобластных масштабов олигарха, а после обеда Илья Петрович собирался вести всю компанию в оружейную комнату, где в отдельном, недавно доставленном антикварном шкафу стояли его недавние приобретения.

Никита Юрьевич был нужен Илье Петровичу в качестве эксперта. Как тот, кто обязательно предложит испытать оружие в деле и кому – генерал не уважал толстозадых штатских нуворишей, испытывал к ним глубинное, но тщательно скрываемое, граничащее с презрением недоверие, – можно было доверить дорогие ружья. Щелкнув пальцами, Илья Петрович потребовал у Шеломова свой мобильный телефон – не любил, если он болтался по карманам, считал, что радиоизлучение неблагоприятно влияет на важные функции организма, да и вообще предпочитал, чтобы Шеломов первым смотрел на дисплей, – и самостоятельно попробовал соединиться со своим бывшим комроты. Номер полковника был временно заблокирован.

Генерал сошел с причала, приблизился к Хайвановым. Лешка тут же передал генералу шампур. Обычно поедавший мясо с тарелочки, пользовавшийся вилкой и ножом, Илья Петрович начал сдирать с шампура куски мяса. Неприятное предчувствие возникло в нем. Он жевал и смотрел, как Маша подходит к причалу, как Шеломов, встав на одно колено, готовится одержать.

Маша закрепила швартовы, занялась уборкой такелажа. От неловкого движения спинакер свесился в воду, и Маша длинно и тихо выругалась. По-английски. Впервые. Так она не ругалась и в школе, среди соучениц. Она быстро стрельнула глазами и покраснела. А никто ее не слышал…

Генерал набрал номер Дударева еще раз, потом бросил трубку в траву, приказал Сашке мчаться в город и положить на счет полковника – Кисловский сунул руку в карман брюк, он любил, чтобы в кармане были банкноты, деньги – не мобильный телефон, от них важные функции организма выполняются только лучше, – пятьсот рублей. Сашка хотел было сказать, что платы уже давно осуществляются по Интернету, что ехать в город необходимости нет, но промолчал, и через пару минут от флигеля стартовал мощный мотоцикл.

Не успел генерал расправиться со вторым шампуром и допить второй стакан красного, полезного для сердечной мышцы вина, как Сашка вернулся и передал Илье Петровичу квитанцию. Генерал вновь набрал номер Дударева. Но, хотя на счет полковника и были положены деньги, телефон его не отвечал – он был или выключен или находился вне зоны действия сети. Тогда Илья Петрович приказал Сашке к Дудареву съездить.

Получив приказ, Сашка медлил.

– Что?! – возвысил голос Илья Петрович.

– Передать что прикажете? – робел Сашка.

– Посади к себе на мотоцикл и привези обратно!

– А если дома нет?

– Найди!

– А если отказываться будет?

Илья Петрович резко отвернулся, Сашка потрусил к мотоциклу. Управительница вздохнула, поставила пустой бокал на доски причала, поднялась из кресла, сошла на берег. Ей не хотелось, чтобы Маша, закончившая уборку, проходя мимо, задела ее снятым мокрым спинакером: по угловатым, резким движениям Маши чувствовалось, что она это сделает обязательно.

Основанное генералом Кисловским дачное товарищество лежало на землях вблизи слияния красивой, извилистой и глубокой реки с главной рекой земли русской. Если смотреть по карте, то от столицы, порта пяти морей Москвы – наверх и чуть вправо. Не близко. Зато – места!

Генералу всегда хотелось иметь не просто дом – поместье. Но прежде, когда служил он в Советской армии, о таком и помыслить было невозможно. Потом, когда армия стала российской, генерал благоразумно не светился со своими доходами и возможностями. Злые языки говорили про генерала всякое, но сам Илья Петрович и люди, к нему приближенные, объясняли это завистью. А завидовать было чему. Илья Петрович был богат и влиятелен, но, лишь выйдя в отставку, начал он искать место приложения своей энергии. Неуемной во всем.

На это место, где теперь стояли дачи, генерал наткнулся случайно. Пальцем. Тогда он, только-только похоронив жену – Маша, совсем-совсем девчонка, была у сестры генерала, – сидел у себя в служебной квартире, листал атлас. Задумался. Палец двинулся наверх и чуть-чуть вправо. Остановился. Прижатое пальцем место чем-то привлекло генерала, он выпил еще коньяку, загрыз лимончиком, палец от страницы отнял, рассмотрел через лупу карту, на глянцевой поверхности которой оставался морщинистый след, и цокнул зубом, пытаясь освободиться от лимонного волоконца.

И ничего удивительного не было в том, что человек, собравший первоначальное ядро землевладельцев, был сразу избран ими в председатели товарищества. Через знакомца, в прошлом служившего с Ильей Петровичем и бывшего многим генералу обязанным, организовали отвод земли. Потом пригнали бурильщиков – появилась прекрасная артезианская вода, – провели электричество, газ, проложили дороги. Всё – стараниями генерала Кисловского. На отчетно-перевыборных собраниях – Илья Петрович предпочитал называть их съездами – его доклады об освоении товариществом окружающих пространств неизменно встречались с глубоким удовлетворением.