Елена Ларина - Мужчина для классной дамы или История Тани Никитиной, родившейся под знаком Рака

Катя вела машину так, как она делает все на свете – классно. Темно-зеленый «Сааб» удивительно ей подходил. Нет, не только в том смысле, что подходил по цвету к сумочке, хотя Катька всегда подбирала сережки к сапогам. Видно было, что Катя за рулем просто сливается с автомобилем, что вести машину для нее – не тяжелая утомительная работа, а такое же естественное занятие, как пить или дышать. Руль она держала только одной рукой, а второй умудрялась жестикулировать, поправлять прическу и стряхивать пепел с сигареты. Она включила радио (не переставая разговаривать) и, подпевая, мотала головой в такт музыке, отчего ее длинные черные волосы, стянутые в хвост, рас– сыпались и подпрыгивали по плечам.

Мы довольно быстро приехали (поздним утром не было пробок, а может быть, их тут и в принципе нет) к дому Кати и Стивена. Не очень большой аккуратный двухэтажный домик, выкрашенный в кремовый цвет, с черепичной крышей. Дом окружал зеленый травяной ковер и замысловато подстриженные кусты.

Катерина показала мне мою спальню и потащила осматривать свои владения. Я поинтересовалась, где сейчас Стивен, на что подруга довольно мрачно хмыкнула в ответ: «На работе» и добавила, цитируя Уистона Х. Одена:

Я с изумлением посмотрела на подругу: приезжая в Питер, она отзывалась о муже удивительно восторженно, а в присутствии своей мамы и вовсе не переставала говорить о счастливом браке и чудесном характере Стивена. И хотя мы со Стивеном общались немного – их с Катей роман развивался слишком стремительно, – но швед всегда казался мне довольно милым и веселым. Да и Катька тогда говорила, что лучше его на свете нет!

Я вспомнила, как на их свадьбе у всех гостей – почти всего нашего курса – было ощущение праздника, счастья, которое брызжет во все стороны, как шампанское, охватывая и родственников, и друзей, и просто каких-то незнакомых людей, проходивших мимо Стрелки Васильевского острова, где мы пили первый бокал за здоровье молодых. Мы смеялись безостановочно, Катя, очень красивая в своем приталенном изящном платье, подчеркивавшем ее немного цыганскую красоту, смеялась громче всех, а Стивен подхватил ее на руки и понес через мост…

Мне стало грустно. Что же случилось? Откуда такая перемена?

Катя показывала: вот это спальня Стивена, это моя (интересно, зачем им две спальни?), здесь гостиная, видишь, как стильно – барная стойка разделяет гостиную и кухню! Катюша легко забралась на высокий круглый черный табурет на металлических ножках. Я взгромоздилась на другой, чувствуя себя рядом с ней неуклюжей коровой.

– Хочешь что-нибудь выпить? – предложила Катя. – Аперитив? Я тут научилась делать коктейли – со мной флиртовал один бармен из кафе на углу, он научил меня правильно смешивать напитки, а я добавила свои фантазии, вспомнила все экзотические дринки, которые я пробовала в Палермо и в Таиланде, и… Ладно, не буду тебя сейчас грузить. Вот распакуешь вещи, освоишься, тогда и поговорим.

Катя как будто чувствовала какую-то неловкость. По крайней мере я не припомню случая, чтобы когда-нибудь она сама себя останавливала. Но сейчас это было даже к лучшему. Мне и вправду хотелось сначала осмотреться, принять душ, а потом уже полноценно общаться с подругой.

По деревянной лестнице я поднялась на второй этаж в «свою» – гостевую – комнату. Комната была очень уютная – небольшая, с мансардным окном на скошенном потолке. Ее несимметричность создавала ощущение сразу двух помещений, плавно переходящих одно в другое. В закутке, заканчивавшемся скошенной крышей, стояли широкая кровать и тумбочка; во второй части находились встроенный в стену шкаф, журнальный столик и огромное, очень уютное кресло, в которое сразу же захотелось залезть с ногами, стащить с кровати покрывало, завернуться в него целиком и высунуть только нос наружу. А за окном пусть идет дождь и барабанит по крыше мансарды.

Дождя, правда, никакого не было: сквозь окно на меня смотрело удивительно ясное и голубое небо, такое голубое и светлое, каким оно уже редко бывает в июле. Я давно заметила, что в конце весны и в начале лета все ярче – зелень деревьев нежно-салатная, небо – ярко-голубое, как на картинке, а потом, к июлю, цвет постепенно тускнеет. Сейчас же и небо, и солнце, и трава перед Катиным домом были почти майские. Может, у них тут, в Швеции, круглый год май? Чтобы туристам было приятно.

Ох, я же собиралась принять душ. На втором этаже была совсем простая ванная для гостей с душевой кабинкой. Стоя под сильными струями воды, я была почти счастлива и громко распевала битловскую «It’s been a hard day’s night…», хотя был еще совсем не вечер, а середина дня, да и не такого уж тяжелого… Переодевшись и распаковав сумку, я спустилась к Кате, которая сразу же засыпала меня вопросами:

– Ты будешь яичницу? Тосты? Один, два?

– Один, я на диете.

– Тогда я тебе сделаю два тоста, но, раз ты худеешь, не с ветчиной, а с салатом. Очень диетично. Чай черный, зеленый, красный или с бергамотом?

– Если можно, кофе, – смиренно попросила я.

Ну вот, Катька, похоже, ожила, раз носится по кухне-гостиной и командует:

– Сегодня не пойдем гулять, будешь отдыхать.

Пробую сопротивляться:

– Я не устала и не хочу отдыхать, я хочу город смотреть!

– Вот завтра и посмотришь. Я тебе все покажу, а сейчас почти вечер уже…

Это после трудного дня, надо полагать. Четыре часа, между прочим, самая пора из дома выходить, а в юности Катя иногда только про– сыпалась в это время.

– …Стивен с работы скоро придет, будем ужинать.

Ах, ну да, Стивен.

– Катя, я привезла письмо и подарки от твоей мамы. И от Аллы тоже, – я сбегала наверх и вернулась, волоча плакат с Петропавловкой и сверток с подарками.

– Угу. Давай. Я прочту, а ты пока смотри фотографии. Господи, а от Алки – это что за порно?

– А это – чтоб ты не забыла родной город, как Аллочка сказала.

– Плакат! Это ж надо такое придумать! И ты с этим маялась всю дорогу… Стерва она, эта Алка.

– Знаешь, у меня такое чувство, что это она специально хотела, чтобы я помучилась…

– Да дура она, ясное дело, – и Катя уткнулась в письмо.

Я покорно взяла несколько пухлых альбомчиков с обложками, там улыбались барышни в бикини на фоне фантастических, не существующих в природе сиреневых гор.

Нет ничего более скучного, чем разглядывать пачки чужих фотографий. «А это я в детстве», «а это мы в Диснейленде», «а это очень смешная фотка», «а это Петин день рождения»… Но Катькины всегда было интересно смотреть – она столько путешествует, бывает в таких удивительных местах! И довольно прилично снимает – в университете у нее была не «мыльница», а тяжеленный дедушкин «Зенит» с кучей разнообразных объективов, штативов и бог знает чего еще… Когда Катя последний раз приезжала в Питер, у нее был серебристый роскошный «Никон», тоже, разумеется, с множеством примочек, как говорят мои ученики. Получались действительно потрясающие кадры; хотя думаю, дело не столько в технике, сколь– ко в том, что Катюша умела увидеть красоту там, где другой человек просто прошел бы мимо.