Владимир Царицын - Его турецкий роман

- Я бы сказала - упругость.

Пругов тоже улыбнулся.

- Я знаю одного писателя. Настоящая его фамилия - Костратис.

- Грек?

- Русский писатель с литовскими корнями. Фамилия Костратис вызывает определенные ассоциации. В русской разговорной речи "о" часто произносится, как "а", а потому, слышится "Кастратис".

Ассоциация со словом "кастрат". Согласись, для русского слуха не очень благозвучная фамилия.

- А какой была фамилия его мамы?

- Честно сказать - не знаю…Костратис хотел взять псевдоним

Костров…

- Такой же, как у тебя?

- …но поскольку я под этим именем к тому времени уже опубликовал пяток романов, подобное совпадение было бы несколько…

Ну…, Костратиса могли бы не так понять. Тогда он стал Огневым.

- Огневым!? А я знаю! Я читала! - по-детски возликовала Надя, захлопав в ладоши.

- Он довольно известен.

- Но пишет всякую ерунду. Не люблю мистику.

- Эта мистика называется фэнтези.

- Да знаю я. Не так сказала. - И поправилась: - Не люблю фэнтези.

Сказки это. И не понятно для кого написаны - для взрослых или для детей? Колдуны всякие, супермены с мечами и арбалетами. Е-рун-да!

…Ой! Я опять критикую, а ведь Огнев - твой приятель.

- Нет. Приятелем я его не могу назвать. Мы с Огневым-Костратисом просто коллеги. Как и с Донцовой. Я даже не читал ни одного его произведения.

- Почему? - Надя взглянула на Пругова такими наивными, как у ребенка глазами, что ему стало весело, и он ощутил очередной прилив нежности.

- Не люблю мистику.

- Фэнтези, - поправила его Надежда, и они вместе расхохотались.

Проходящая мимо группа немцев не обратила на их хохот никакого внимания - они разговаривали громче, чем смеялись Пругов с Надеждой.

По-видимому, немцы шли в ресторан.

Пругов посмотрел на часы.

- Кстати, время-то обеденное. Ты наверняка только завтракала.

- Угу.

- Хочешь есть?

- Угу. Только меня в вашем ресторане обслуживать не будут. У меня браслет другого цвета.

- Я возьму, все, что ты попросишь сам и принесу, а ты займешь место и будешь его сторожить, - предложил Пругов. - Никто не заметит.

- Нет, это обман. - Надя категорически отвергла его предложение.

- Тогда выйдем из отеля и перейдем дорогу. Там есть ресторанчик и в нем подают шикарный денэр кебаб и еще более шикарную пастирму.

Надеюсь, ты не виготерианка? Мясо ешь?

- Еще как! Но, в такую жару - мясо?

- А что такого? Но если ты не хочешь мяса, возьмем лепешки с сыром или с картошкой. Забыл, как они называются по-турецки.

- Хохлома какая-то.

- Точно, что-то вроде этого. Пошли.

Кехлеме готовили на заднем дворе ресторана под навесом в виде шатра. Посетителей не было ни одного; точно такой же шатер стоял на территории отеля, и там отведать этих лепешек с начинкой можно было бесплатно - все включено. Молодая улыбчивая турчанка, сидящая на подушке у специальной печи ни бельмеса не понимала - ни по-русски, ни по-английски, но была - само очарование. Пругов начал объяснять ей на пальцах, какую начинку надо положить в лепешки и сколько порций этого популярного в Турции блюда сделать, предварительно решив этот нелегкий, как оказалось вопрос с Надей:

- Тебе сколько и с чем?

- Одну лепешку с картошкой, одну с сыром. Нет, лучше две с картошкой. А ты какие будешь?

- Я с сыром, - улыбнулся Пругов.

- Две или одну?

- Думаю, одной мне будет мало.

- Тогда я тоже с сыром. Нет, давай мне все-таки с картошкой. Или так - три с картошкой, три с сыром.

- А ты не лопнешь, деточка? - шутливо спросил Пругов; беззастенчиво и нагло он украл эту глупую, но смешную фразу из телевизионного рекламного ролика.

- Я ж не одной себе, я для нас обоих! - не приняла его шутку

Надя. Но не обиделась: - А что? Шесть штук на двоих - нормально.

Если свою порцию не осилишь, я доем.

Пругов сделал заказ, нацедил в два пластиковых стаканчика айрана из автомата, гудящего в углу, и направился к ожидающей его Надежде.

- Видать, ты слабо позавтракала, - с улыбкой предположил он, протягивая ей стаканчик, и уселся рядом на жесткие подушки, стоящие по периметру шатра.

- А я сегодня вообще не завтракала, - ответила она и залпом осушила полстакана. - Вкуснотища!

- Аппетита не было?

Надя промолчала.

Турчанка ловко раскатывала длинной тонкой палочкой, выполняющей функцию скалки, кусочек теста, превращая его в тончайшую лепешку.

Наблюдать за ее манипуляциями с тестом было интересно. Девушка была смуглая, как, впрочем, и все здешние девушки, маленькая и кругленькая, похожая на хорошо пропеченную сдобную булочку. Ее почти детские темные ручки, припорошенные мукой, управлялись с тестом быстро и уверенно. Она ловко подхватывала тонкую лепешку, переворачивала ее на другую сторону и раскатывала. Подхватывала, переворачивала и снова раскатывала.

- Эта турчанка похожа на сдобную булочку, - тихо сказал Пругов

Наде на ухо. - Не находишь?

- Я ревновать буду, - так же тихо ответила Надежда и замерла, ощутив его горячее дыхание за ухом.

Пругов увидел тонкую голубую жилку, бьющуюся на Надиной шее, не удержался и нежно прикоснулся к жилке губами. Надя не отстранилась, только положила ладонь на его руку и сказала:

- Она на нас смотрит.

Турчанка и правда, изредка бросала на Пругова и Надежду заинтересованные взгляды. Наверняка подобные картины ей приходилось видеть часто. Но все равно - ей было интересно исподтишка наблюдать за ними. Наверное, гадает, подумал Пругов, как это рядом с таким старым и страшным оказалась такая молодая и красивая. Не иначе как из-за денег. А и, правда, как?

- Наденька…

- Что, Андрюшенька?

- Ты не представляешь…

- Как ты рад, что я тебя нашла?

- Ты читаешь мои мысли?

- Нет. Мысли я читать не умею. Просто, я тоже рада, что снова вижу тебя. А то, что рад ты…, тут и мысли читать необязательно. Ты все время улыбаешься, и у тебя глаз горит.

- Ясно. Я похож на идиота, - сокрушенно констатировал Пругов.

- На идиота ты совершенно не похож, - возразила Надежда. - Ты похож на мою мечту. Нет, ты и есть моя мечта. Уже целых пять лет.

- Пять лет?

- Именно тогда, пять лет назад я прочла твою первую книжку. Не первую, которую ты написал, а первую, которая попала мне в руки. Она называлась… неважно, как она называлась. В той книге не было твоей фотографии. Я стала читать, и мне понравился главный герой.

Следователь…

- Шатохин, наверное, - предположил Пругов. - Макс Шатохин - главный персонаж нескольких моих романов. Девятнадцати, если точно.

- Да, Шатохин. Я читала, читала и вдруг подумала, что это он пишет, Шатохин. Что это он пишет о себе. Что ты пишешь о себе. И подумала, он - это ты. Я читала и представляла себе Шатохина, то есть тебя. И ты знаешь…

- Нет, не знаю.

- …Потом я попросила, и муж купил мне еще одну книгу Андрея