Владимир Царицын - Его турецкий роман

Его турецкий роман

Ему под шестьдесят. Ей нет и тридцати. Эгейское море.

Эгейское море оказалось синим.

Неожиданно синим, как глаза Станиславы.

Синий цвет, впрочем, как и все другие цвета, имеет множество оттенков, но этот синий был особенным; Пругов не ожидал увидеть такой. С берега, с пляжа, море было ярко-голубым и почти сливалось на горизонте с небом. Нужно было вглядеться, чтобы определить границу. Пругов естественно знал, что цвет морской воды зависит от многих причин - от состава и количества, растворенных в ней солей, от глубины, от яркости освещения и от положения солнца на небе, от многого другого. Знал, и все-таки такой насыщенный синий его удивил.

И почему-то порадовал. Ему приходилось видеть моря. Он был на

Черном, на Средиземном, на Адриатическом, на Атлантике, жил два с лишнем года на берегу Тихого океана. Все эти моря и океаны были разными, одна вода не похожа на другую, но Эгейское море было особенным. Нельзя сказать, что оно было чем-то лучше или хуже виденных им раньше - оно было другим. И особенным. Пругову понравилось Эгейское море.

Станислава… Почему он вспомнил о Станиславе? С чего это вдруг?

Двадцать лет не вспоминал. Ну…, почти не вспоминал, а тут - на тебе! Нет. Скорей всего, это самая обыкновенная ассоциация, спонтанно возникшая в сознании писателя, коим он и является. Отметил необычный цвет морской глади и возник образ. Море синее, как глаза женщины, которую когда-то любил. Глаза цвета моря… Он прислушался к себе, к звукам своей души. Нет. Тихо. Нет никаких звуков. Душа молчит. Тот ураган двадцатилетней давности уже давно сменился полным штилем. Все, что должно было утонуть, утонуло. Нырять в пучину воспоминаний нет никакого желания. Глупо. Глупо и скучно.

Ассоциация…

Море Пругову понравилось, а приближающийся берег нет.

Он стоял на палубе прогулочной яхты и курил. Яхта входила в бухту. Две гряды серых мокрых валунов раскрытыми крабовыми клешнями хищно расходились в стороны от краев бухты, словно бы заманивая яхту в ловушку. Берег был желтый. Не приветливо желтый, а мрачный, грязно-желтый. Местами коричневый, местами серый, местами тускло-оранжевый, ржавый. А вместе - грязно-желтый. Верхушки скал поросли темными соснами, а внизу, у береговой линии в ряд выстроились черные гроты одинаковой высоты и ширины, словно искусственно выбитые в скале. Цепочка черных гротов была похожа на оскал беззубого рта. Утро было хмурым; первое хмурое утро в солнечной Турции. У Пругова испортилось настроение.

"Зря я поехал именно сегодня, - подумал он. - Лучше бы в турецкую баню еще раз сходил".

Подумал, хотя сегодняшняя прогулка на яхте входила в составленный им лично план, и перенести ее он не мог. Экскурсии Пругов запланировал и оплатил в первый день своего проживания в отеле; отменить или перенести их было можно, но делать это надо было заранее. Но кто же ожидал, что именно сегодня солнце решит отдохнуть?

В принципе, можно было просто не поехать. Черт с ними с двадцатью баксами!

Пругов щелчком выбросил окурок за борт.

- Андрей Олегович, не угостите даму спичкой?

Андрей Олегович? Странно. Он здесь не инкогнито, конечно, но и не знакомился ни с кем, не назывался. Пругов повернулся к незнакомке, откуда-то знающей его имя и отчество. Повернулся и обомлел. Перед ним стояла Стася. Его бывшая жена, но такая, какой она была двадцать лет назад. Помолодевшая Станислава или ее клон.

- Стася… - Зажигалка, которую Пругов держал в руке, выпала и, отскочив от железной палубы, улетела в синюю эгейскую воду.

- Что? - непонимающе спросила незнакомка, проследив взглядом за полетом зажигалки. - Что вы сказали? Повторите, я не расслышала.

Нет, конечно же, это не Стася. Другая, совсем другая. Другой голос, другой цвет волос. Другой рост (эта пониже будет) и немного другие черты лица. И возраст… Станиславе сейчас уже полтинник, а этой лет тридцать от силы…Но глаза! Такие же синие, как у Стаси.

И еще было что-то. Что-то неуловимое. Наверное, один и тот же тип.

Славянский. Восточно-европейский.

- Я сказал: простите, но спички у меня нет, - Пругов уже собрался. - Точнее, зажигалки. А откуда вы знаете, как меня зовут?

На ресепшене выяснили? Мы с вами живем в одном отеле? Не видел вас там.

Незнакомка с глазами цвета Эгейского моря покачала головой.

- Нет. Я приехала на пристань на другом долмуши. И с другой стороны. А по трапу на яхту вы поднимались следом за мной.

- Я вас не заметил.

- Мне кажется, что вы вообще никого не замечаете вокруг. Всю дорогу стоите, смотрите на воду и курите. Одну за другой. Это которая по счету? - женщина показала на воду, и Пругов понял, что она имеет в виду сигарету, которую он только что выбросил за борт.

Ему стало немного стыдно - ведро под мусор рядом, а он, как какой-то мужлан некультурный. Фу, как некрасиво!

- Не считал. - Получилось несколько грубовато. - Но вы не ответили на мой вопрос, - напомнил он.

- Откуда я знаю ваше имя? Ха! Все очень просто. Знаете, я ужасная домоседка и вместо того, чтобы шастать по магазинам и посещать злачные места, сижу дома и читаю книги. Очень много читаю.

- То есть…, - догадался Пругов.

- Да, да. Я читала ваши книги. Ваши детективы. На задней обложке почти всегда есть фотография. У вас очень запоминающееся лицо,

Андрей Олегович. Ведь вы - Андрей Костров?

Пругов кивнул.

Незнакомка вдруг рассмеялась:

- Вообще-то нетрудно догадаться, что вы - писатель.

- Почему? Разве писатели как-то по-особенному выглядят? У меня, например, нет ни бороды, ни трубки, как у Хемингуэя.

- Вы постоянно о чем-то думаете. Наверное, придумываете очередной криминальный сюжет? Я угадала?

Пругов хмыкнул и спросил:

- Вы поклонница детективов?

- Скажем так: я не считаю детективы второсортной литературой. Но читаю я не все детективы подряд. Например, Дарью Донцову я не читаю совсем. Не прочитала ни одной ее книги. Пробовала, но не смогла. Она неправду пишет. И по телевизору я сериал про эту, как ее? про

Дашу…, не помню фамилию.

- Васильеву, - подсказал Пругов.

- Да, точно, Васильеву. Так вот, смотрела сериал. Вернее, пробовала смотреть, тоже не смогла. Да ну, ерунда какая-то! Не может женщина быть такой самостоятельной и такой… успешной. Все у нее здорово - и внешность классная, и мозги работают, как компьютер, и денег у нее много и поклонников - пруд пруди. Я героиню Донцовой имею в виду…Ой, простите! Я вот так критикую Дарью Донцову, ну…, ее творчество, а вы, может быть, с ней хорошо знакомы и очень цените ее романы.

Пругов улыбнулся и ответил, покачав головой:

- Нет, я не знаком с Дарьей Аркадьевной.

От высказываний в адрес романов Донцовой и вообще о своем отношении к популярному ныне жанру иронического детектива, в коем так преуспели женщины-писательницы, Пругов решил воздержаться. Он внимательно посмотрел на женщину и подумал: