Райдо Витич - Игры олигархов

Но не могла же она сорваться с его "крючка"? Какой там крючок - якорь!…

Неужели Леший настолько ей противен?

Мужчина передернулся и глубоко вздохнул, вспомнив поцелуй. Она не противилась, ей явно нравилось. Нет, он загнал ее в угол, вот она чисто по-женски и защищается - норовит оскорбить, обозвать, унизить.

Упрямится, упирается всеми четырьмя конечностями, еще и пятую подключает - голову. Женский менталитет, черт его дери!

Нет, дело не в нем. Он не урод для нее. Она придет.

Придет! Он еще не просчитывался. Правда, она слишком непонятна и непредсказуема - таких сложно просчитывать. Но в каждой прелести есть свои "мины". Это нормально.

Главное чтобы пришла - здесь уж он ее "сучки - задоринки" обломает. А не придет…

Лешинский нажал кнопку связи:

- Штольц?

- Да, Александр Адамович.

- Если к шести ее не будет - привезешь.

- Понял.

Алекс отключил связь и подошел к окну: что она ему? И признался себе - жизнь в ней, все ее многообразия от комедии до трагедии, от смерти до воскрешения. Она будто самой кожей чувствует, впитывает и передает. За один час общения с ней можно понять и получить больше, чем за год развлечений и приключений.

Щелкнула кнопка связи:

- Александр Адамович, она у ворот.

У Лешего в горле пересохло - сработало! Он даже качнулся - от вести резко схлынули все тревоги, а кровь на миг замерла в жилах.

- Пропусти и проводи, - приказал глухо. Отключил и открыл леп-топ, скинул приготовленный контракт на принтер, радуясь, что оказался прав в который раз, не стал заранее документ готовить, до последней минуты отложил, чтобы время было успокоиться, не торопиться, не бежать, как щенку навстречу.

Принтер выплюнул документ, бумаги ушли в папочку.

Ярославу потряхивало. Дрожь внутри началась, когда начался забор дома Лешинского, и усиливалась с каждым шагом. К воротам девушка подошла, слабо что-то соображая от нервозности, страха и глубинного чувства паники, что никак не подавлялось усмирению, ширилось и топило разум.

Охрана в воротах пропустила ее сразу, ничего не спросив, не обыскав. Но даже этот факт ее не порадовал - она увидела Штольца, что вылез из машины, широко распахнул дверцу на заднее сиденье.

Девушка подумала, что сейчас появиться Леший, пора стрелять в него и умирать.

Ярославу мотнуло, дернуло как припадочную, рука к поясу брюк пошла, но тут Адам сказал:

- Садитесь.

Девушка отпрянула и чуть не рухнула. Мужчина подозрительно оглядел ее, заметил странный жест и нервозность, но, не имея приказ хозяина, обыскивать не посмел. Помог сесть ей в машину, захлопнул дверцу. Машина двинулась к дому, а Штольц предупредив охрану, чтобы были начеку, позвонил Лешему.

- Она явно не пустая.

Неожиданность.

Алекс в задумчивости отстукал по столу пальцами: ничего себе простая российская студенточка. Сюрприз за сюрпризом.

Ай, да, Ярослава, ай, да он.

Нравятся те же игры, что и ему?

"Что ж, потягаемся".

- Пропусти и не лезь, - приказал.

- Понял. Но возможна опасность.

- Не трогай, сказал. Что она может прятать?

- Оружие.

- Ясно не бублик. Только где бы ей пистолет взять?

- Она была на рынке.

Леший помолчал: неужели она решил его убить? Вздор!

За что? За "манну небесную", что он ей предложил? За нее не убивают, за нее боготворят. Но видно не Ярослава.

Н-дааа, девочка - сюрприз.

- Пропусти. Она все равно не умеет стрелять.

- Понял, - протянул Штольц и отключил связь.

Алекс постоял, обдумывая услышанное и улыбнулся: ай, молодец! Он знал, что с ней не будет скучно. Зачем ему теперь драйв, походы за новизной и адреналином? Все это теперь у него на дому будет жить целый год.

Мужчина мысленно поздравил себя с еще одной победой и ценным приобретением, и не спеша, спокойно и даже чуть лениво, пошел из кабинета.

Ярослава зашла в дом и огляделась - никого. Откинула сумку - теперь она не нужна. Куртку туда же - в сторону, чтоб не мешалась.

Руку на пояс, так чтобы было удобно выхватывать пистолет. Теперь вперед.

Прошла, трясясь от возбуждения в круглую комнату, завертелась - где он?

Алекс появился из арки и, Ярослава попыталась выхватить пистолет.

В кино у всех героев это получалось виртуозно, а здесь никакого мастерства - она запуталась в подоле толстовки, не сразу смогла взять оружие, вытащить его. За это время Алекс успел спуститься по лестнице. Встал на последней ступени, папкой упираясь в перила и с насмешкой смотрел на девушку, что выставила пистолет и тряслась вместе с ним как в приступе Паркинсона.

Выглянувшие из дверей за ее спиной охранники могли спокойно разоружить "Никиту", но Леший чуть заметно качнул головой: нет. И те остались стоять, где стояли.

Оружие ходило ходуном и грозило выпасть из рук. Ярослава еле удерживала его и пыталась сквозь неизвестно откуда взявшуюся пелену перед глазами сфокусироваться на лице Алекса, прицелиться. Мужчина шагнул к ней и, она нажала на курок. От отдачи ее чуть откинуло и занесло влево, а Лешему хоть бы что - идет к ней медленно, лениво и хоть бы дрогнул - спокоен абсолютно. Он не боится, - поняла девушка и перепугалась окончательно сама. Начала палить в панике, пытаясь остановить мужчину. Пули вылетали, но отчего-то ни одна не попал в цель.

Алекс остановился в паре метров от нее и усмехнулся:

- Плохо тренировалась? Или думала, что убить в реальности так же просто, как в воображении?

Ярослава жала на курок и еще не понимала, что обойма пуста, подумала, что-то заело.

Клац, клац, клац.

- Новую обойму принести? - выгнул бровь Алекс.

И тут девушка сообразила - конец. Она столько сделала, потратила, нервов, сил положила… и опять ничего не смогла. Она "никчемуха" - правильно мама говорила.

Никчемуха, - осела на пол на колени и свесила голову. Почему ее не застрелили, ведь она напала, охранники должны были!…

Она проиграла даже в этом.

Охранник подошел к ней и без труда забрал пистолет, показал хозяину. Леший только хмыкнул и спросил у Ярославы:

- Почему не с рогаткой?

Девушка подняла голову, посмотрела на него снизу вверх и поняла, что уже не уйдет отсюда, что достанется ему. Зря бегала, зря мечтала его победить.

На пол у колен девушки шлепнулась папка:

- Ручка внутри.

Суздалева тупо смотрела на коричневую кожу и не могла найти в себе силы взять, подписать свою добровольную сдачу в рабство монстру. Но выхода не было - это было единственное, что могло спасти подруг, единственное, что она могла сделать для них. "Каждый сам за себя, сам за себя!" - пискнуло внутри и, Ярослава взяла папку назло подленькой мысли. Поздно.

Листы бумаги, буквы, слова сливающиеся в одну строчки, из которых она не смогла прочесть ни одной, корявый, нервный росчерк на одном листе, на втором, третьем.