Виталий Овчинников - Мне Отмщение

После дня рождения Ксюша с парнем этим больше не встречалась. Особой охоты не было. Ни у нее, ни у него. Больше, конечно же, у него. Потому что после того вечера у Ксюше к нему что-то в душе появилось. То ли чувство благодарности за прекрасно выполненный акт лишения девственности, то ли некая симпатия к своему первому мужчине, то ли еще что. Но, во всяком случае, чувство равнодушия к нему, как к мужчине, исчезло и он перестал быть ей безразличным. Что-то незримое, но довольно прочное протянулось от нее к нему. И если бы он вдруг позвонил ей и назначил бы ей встречу, она бы обрадовалась и пошла бы к нему. Но он не звонил. А она сама на встречу к нему не напрашивалась. Гордость не позволяла. Да, один раз навязалась, что ж теперь и дальше продолжать первой лезть к мужчинам? Ни за что!!!

Между тем, на любовном фронте у нее было полнейшее затишье. Не получалось у нее что-то с парнями. Ни раньше, ни сейчас. Не ладились у нее с ними отношения. Не ладились – и все. Хоть тресни! А не ладились, наверное, потому, что никто ей пока не нравился, не зацеплял сердце. А просто так, лишь бы время проводить, лишь бы не быть одной – не хотелось. Не могла себя заставить. Попробовала было как-то согласиться на ухаживание одного долговязого наглеца, но после первого же свидания – отбрила его намертво. Вечером, когда остались одни, начал ее лапать, кофточку расстегнул, полез целоваться. А изо рта у него несло пивом, сигаретами и еще бог знает чем – противно до невозможности! Она и оттолкнула его. Он возмутился, заорал на нее матом, замахнулся рукой. Тогда она резко ударила его ногой в пах. Первый раз в жизни ударила человека. И так удачно получилось, что парень этот сразу же согнулся, съежился, заохал, застонал, и так, скорчившись, побежал от нее на полусогнутых ногах, чертыхаясь и проклиная все на свете. И она оставила эти попытки. А потом началась учеба в техникуме и все это отступило куда-то на задний план. Казалось, что отступили.

Как-то в сентябре Ксюша шла из техникума домой. Заболела одна из преподавательниц и последнюю пару у них отменили. И здесь на перекрестке ее кто- то громко окликнул:

– Ксюша, привет!

Ксюша остановилась. К ней, улыбаясь и размахивая руками, шел тот парень, с кем она совершила свой первый в жизни и в судьбе половой акт, кто ее так мастерски лишил невинности, ее первый мужчина. Она тоже улыбнулась и сказала ему:

– Привет!

Причем, улыбнулась не ему, а самой себе, своей неожиданной реакции на эту случайную встречу. Она обрадовалась. Как ни странно, но обрадовалась. Раньше ее этот парень совершенно не интересовал и был абсолютно ей безразличен. Что есть, что нет – никакой разницы. Но после того памятного вечера на своем "шестнадцатилетии", когда он лишил ее невинности и стал первым ее мужчиной, и действовал при этом так осторожно. так бережно и так мастерски, и с таким уважением к ее девичьему и человеческому достоинству, что невольно запал в ее душу. И потом она частенько стала себя ловить на мысли, что думает о нем.

Думает инстинктивно, ненароком, порой даже не замечая этого. Но проявить инициативу и попытаться самой связаться с ним – не хватало духа.

И вот теперь эта неожиданная встреча! Как во время! Потому что мысли о нем начали становиться для нее невыносимыми. Точнее – сладко невыносимыми. Потому что нет на свете ничего более прекрасного, чем думать и мечтать о самом близком для тебя человеке. Но был ли он на самом деле близким для нее человеке это еще вопрос вопросов. Ведь половой акт не делает девушку и парня родными и близкими. Тем более – случайный или поспешный половой акт. как у Ксюши с ним. И у нее не было никакого морального права искать с ним дальнейших встреч. Потому- то она и не проявляла никакой от себя инициативы. Просто сладко страдала. И – все!

Парень подбежал к ней, взял ее руки в свои ладони, поцеловал их в ладошки, каждую в отдельности, прижал к своему лицу и, запыхаясь, прошептал:

– Здравствуй, Ксюшенька!: Привет тебе из Закавказья! Я только что прилетел из Моздока, от своих теток.. Вышел вот на улицу и первого, кого увидел, это была ты! И знаешь, я – рад!

Ксюша смутилась и покраснела. Ей было и непривычно, и неловко и, в то же время – приятно. Но высвободить свои руки из рук парня она не решилась. Не хотелось обижать парня, да и самой не хотелось прерывать эти мгновения. От рук парня в ее руки шло какое-то странное, волнующее тепло. которое сладостной волной растекалось по всему ее телу, принося с собой живительный покой, умиротворение и одновременно с ними – желание продлевать и продлевать эти счастливые для нее мгновения чуть ли не до бесконечности. И она впервые в своей жизни поняла простую для женщины истину, что самое высокое в мире счастье – это те самые мгновения, когда нравящийся тебе мужчина прикасается к тебе и трогает тебя. А что же тогда должна испытывать женщина. если этот мужчина начнет интимно ласкать ее и даже – заниматься с ней сексом? От этой мысли ее бросило в жар и щеки ее просто заполыхали. Она смутилась окончательно и неловко высвободила свои руки из рук парня.

Но парень ничего не заметил. Мужчины вообще-то довольно толстокожий народ и им не до тонкостей женских чувств, переживаний или капризностей. У мужчин – свое на уме, не всегда даже им самим понятное, но зато всегда мощное и целенаправленное. Парень взял Ксюшу под руку и спросил:

– Ну, куда мы теперь?

Ксюша пожала плечами:

– Не знаю. Я домой шла из техникума

– Слушай, Ксюш, – парень даже остановился от внезапно появившейся у него гениальной, конечно же, мысли, – у меня идея! Пошли сейчас ко мне. Я привез с собой виноград с Закавказья, такой, что – закачаешься! Вкуснятина необыкновенная! Угощаю от всей души! Так что – пошли! Дома никого нет и до вечера никого не будет. Нам никто не помешает. Балдеж да и только!

– Хорошо, пошли, – рассмеялась Ксюша. Она была довольна.

Ксюша пробыла дома у парня часа три не меньше. Если только не больше. Время они не засекали. Им было не до часов. Сначала они выпили за встречу. Выпили домашнего сухого вина, привезенного парнем из Закавказья. Немного выпили. Всего по бокалу. Больше не стали. Затем поели винограда. Он действительно оказался великолепным по вкусу. Длинные, продолговатые ягоды желто янтарного цвета прямо таяли во рту. Их хотелось есть и есть. Непрерывно, не останавливаясь, много-премного, до отвала, до бурчащей тяжести в животе, до тошноты, до оскомины во рту. Хотелось. Но Ксюша съела всего лишь с десяток ягод и больше не стала. Как ни уговаривал ее парень! Хватит! Что она, с голодного края, что ли?.

А потом они стали заниматься тем, чем обычно занимаются парень с девушкой, оставшиеся наедине друг с другом и знающие, что в ближайшие часы им никто не помешает. Тем более, что этот парень и эта девушка уже имели опыт совместного полового акта, пусть даже и одноразового и почти случайного. Они сначала целовались и просто ласкали друг друга. Причем, парень не спешил. Он долго и умело ласкал Ксюшу, постепенно освобождая ее от одежды, пока она не оказалась в его руках совершенно обнаженной. Потом она сделала то же самое и с ним. Ласкал он ее нежно, ласково, умело. Ласкал губами, руками, пальцами, языком. То одновременно, то порознь. Она отвечала ему. Пусть неловко, неумело, но все же пыталась отвечать Однако работал в основном он один. И, наверное, не было на ее теле мест, куда бы он не заходил в своем стремлении приласкать ее, сделать ей хорошо, приятно, и основательно возбудить, приготовив тем самым к самому главному событию – завершающему их действия половому акту. Он довел Ксюшу до сумасшедшего возбуждения, чуть ли не белого каления, когда страсть совсем захлестнула ее, и она, уже ничего не соображая и не практически совсем уже не осознавая себя человеком, не выдержала, повалила парня на спину, села на него верхом и ввела себе во влагалище его член. И дальше она работала уже сама, по своему собственному наитию и по своему собственному уразумению, находясь чуть ли не в "отключке", в полуобморочном и полубессознательном, почти в полубезумном состоянии. И работала непрерывно, до тех пор, пока ее не накрыл оргазм, первый в ее жизни, оргазм мощный, яркий, незабываемый, с криками, стонами, воплями, плачем и стенаниями и долгими сотрясениями каждой клеточки ее тела от сказочно сладкого, неземного наслаждения.