Дарья Асламова - В любви, как на войне

Я прикидывала, что бы такое сделать, чтобы привлечь их внимание. Наконец выбрала пошлый, Но проверенный метод. Они курили, я подошла к ним и попросила сигарету.

Тот, что постарше, вежливо привстал, протянул пачку, дал прикурить. Я по2о4 Дарья Асламоеа благодарила и вернулась на свое место. "Максим только прошу тебя, не доставай свои сигареты, – взмолилась я. – А то это будет выглядеть полньщ идиотством". – "Напротив, – возразил он. – Это хороший трюк. Если я закурю, они сразу поймут, зачем ты к ним подходила".

И оказался прав. Как только он закурил, мужчины за соседним столиком как по команде замолчали и повернулись в нашу сторону. "Ты только посмотри, как они пялятся на тебя!" – сказала Аэлита, давясь от смеха. "А теперь уходите.

Пожалуйста, – просила я. – Оставьте меня одну".

Они ушли, и ровно через три минуты оба моих соседа подошли к моему столику и представились. Старшего, "самца", звали Ральф, младшего, очаро-вашку, – Марк.

Мои новые знакомые оказались телевизионными журналистами, а коллегам всегда найдется о чем поговорить. Через некоторое время вернулся Максим и подсел к нам.

Я поспешила представить его как мужа моей подруги. Мы вчетвером премило болтали, и я все больше тянулась к Ральфу. У него были толстые чувственные губы, крупный нос (верный признак того, что в штанах все в порядке) и отличное поджарое тело.

В нем чувствовались опыт, сила, секс и ум. Люблю такой тип. Младший Марк был несколько меланхоличен и ^чноват. Прелестная мордашка – и только."1ьф изумил меня тем, что пил, совершенно не последствиях. Он мешал пиво, водку, вис^ливлением узнала, что ему завтра вставать ^ш съемку. Часы между тем показывали Ше волнуйся за меня, – сказал он. -ЛСак русские". Он и смеялся, как с же. "Наш человек", – заметил Я первой сдала позиции. Восемь порций виски, два коктейля с водкой – это много даже для меня. Я ушла, пошатываясь, но в целом выдерживая направление.

Утром я обнаружила, что у меня начались месячные, и крепко выругалась. Никакого секса, никакого Ральфа. А ведь я планировала отметить мой последний вечер в Турции блеском, шумом и морем спермы.

Вечером мы собрались большой разношерстной компанией в кафе отпраздновать мой отъезд. Вскоре к нам присоединились Ральф и Марк. Али сидел неподалеку со своими друзьями и сверлил меня мрачным взглядом. Мне было очень не по себе. Говорят, что бабочка умирает при совокуплении, люди же обречены отвечать за его последствия. Вдруг Али встал и подошел к нашему столику. Все напряглись. "Мне нужно поговорить с тобой", – сказал он печально. Бедный турецкий Ромео!

"Конечно", – заискивающе ответила я.

Мы отошли в сторонку. "Я должен извиниться перед тобой за нашу последнюю ночь", – начал он. Я непонимающе уставилась на него. "Наркотики, травка, – пояснил он.

– Я был обкуренным в ту ночь и потому таким жестоким". – "Вот оно что", – подумала я. "Я должен сказать тебе еще одну важную вещь, – продолжил он, собравшись с духом. – Я люблю тебя". Я содрогнулась, почувствовав силу правды в его словах. Ну, что это за выверт человеческого сердца – презирать другого за то, что он Тебя любит.

Али протянул мне визитку. "Тут все мои телефоНЬ1" – сказал он. – В ноябре я вернусь в Стамбул и УДУ ждать тебя". – "Али, ты же знаешь, я ничего не МогУ обещать тебе", – начала я. "Знаю, – прервал он меня. – Просто подумай. Не так уж я плох", Я пыталась найти на прощание слова, которые могли бы выразить переполнявшую меня томительную нежность. Но ничего не смогла придумать. "Еще один вопрос, – сказал Али, взяв меня за руку, как будто я все еще была его собственностью. – Кто этот мужчина?" Он указал на Ральфа. С безошибочной чуткостью ревнивых натур он вычислил мужчину, который мне нравится. "Это просто знакомый. Так, ничего особенного". Он молча смотрел на меня, и в глазах его был вечный вопрос брошенного любовника: "Почему? За что?" Господи, еще одна могила в саду моей любви. "До свидания, Али". Я высвободила из плена руку, отвернулась и быстро ушла, чтобы не видеть этих глаз побитого пса.

Али был прошлым. А сейчас меня ждало настоящее. Ральф. Это была потешная ночь.

Мы веселились до упаду. Я смеялась так, будто никогда не плакала и не знала соленого вкуса слез. Даже умудрилась упасть в бассейн с рыбками в припадке смеха. Много пили, танцевали, флиртовали. Я выполнила свое обещание напиться – и действительно великолепно опьянела. Одна дама из нашей компании удалилась в направлении к бассейну под ручку с моло2о7 дым турецким у?5с ны, не.Эс? событий,g g ставить ^ м, а вернувшись через час, a из сумочки трусики, целовал меня бесконечныщелуями. Мы стояли у бас-,прислуги и последних стой-нные алкоголем и желани-юбко поднимались по его обвили его шею. Максим, чтобы заснять на пленку, без режиссуры и репети-камере сели. я1Обви, как на Это был момент моей полной счастливой свободы от себя прежней – утонченной, замученной комплексами и укусами совести жены, бессильно барахтавшейся в чужих кроватях. Тысячи мелочей держали меня в плену, но с этим покончено. К черту благоразумие и пошлые советы! Я никогда не могла понять, что значит быть порядочной женщиной. Равновесие и складность не для меня. Все мужчины – мое владенье, моя забава, как мыльные пузыри для детей. Я теперь требовательнее восточного паши. Кто откажет женщине с таким нетерпеливым сердцем и необузданным лоном? Я намерена легкомысленно играть моей участью, шутить своим сердцем, открыто расточать свободные ласки в самых неподходящих местах, искушать легкость мужчин, возмущать их привычки и сны, гордиться позором своих случайных связей. Я буду наслаждаться любовью во всех отелях мира и завтракать в самых роскошных постелях.

Но боже мой! Что только не сгорит в моем костре?

Я уже давно решила – как только мужчины не захотят спать со мной, я вернусь в лоно церкви и покаюсь в грехах. И в свой срок позабочусь о том, чтобы за меня молились люди солидные, имеющие заслуги перед господом. Не какие-нибудь прощелыги. В качестве реверанса перед богом я люблю ездить в древние, полные воспоминаний страны, где люди говорят о Христе и апостолах, как о своих личных знакомых, и веруют не с прохладцей, не с оговорками и сомнениями, а всем своим существом.

Этим летом я отправилась на Мальту, где такие говорливые, старинные, благочестивые и беспечные городки. Мальта прошла долгий и трудный путь, исторический, религиозный и философский, и слегка подустала на этом пути. Оттого люди здесь как нигде умеют наслаждаться сегодняшним днем и брать от жизни все, что она м^жет дать. Мужчины здесь Шагается, когда дело касает-отправляются к испове-, куда верующие свалива-р.

Даже скептики, юбоч-под конец помириться с их плоть и кровь, томлено долгим летом, ы, рестораны и пабы на-очи, и местные жители потягивая красное вино ад!), едят кролика, ТУ шейного в вине с чесноком, и оливки, вымоченные в чесночном соусе (плевать, как потом от тебя будет пахнуть), и сильно удивляются, когда вы в два часа ночи собираетесь домой: "Как? Уже?!" Люди здесь не спят всю ночь, деловые встречи назначаются иногда в шесть-семь часов утра, зато, пожив недельку на Мальте, вы усваиваете привычку жарких стран – устраивать сиесту в удушливо-знойные дневные часы, когда все спят или по крайней мере пытаются спать, оставив на себе как можно меньше одежды. И машины на улицах спят днем – стекла в них закрывают красной, золотой и серебряной фольгой от спятившего солнца.