Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Поручить министру внутренних дел, командиру народной гвардии обеспечить демократическое проведение выборов. Людей, осмелившихся саботировать проведение самых демократических выборов, критиковать гениальную политику нашего президента, карать по всей строгости, ибо несогласные с моей гениальной политикой являются людьми вредными и врагами нашей свободы и великого процветания нашего, Долой тех, кто путается под нашими ногами.

Пункт 5. Отделение совхоза "Гехинский" объявить национализированным, все его имущество экспроприировать, совхозу предъявить иск в размере ста миллионов американских долларов за многолетнюю эксплуатацию шалажинской земли и граждан.

Пункт 8. В случае появления смуты, недовольных внутри нашего государства и появления опасности вторжения внешних враждебных сил объявить мобилизацию лиц мужского и женского пола от 1о до 75 лет. Ракетные и танковые войска привести в боевую готовность.

Быть по сему!

Его Превосходительство

Президент Республики Шалажи

Руслан Закриев".

Эта великолепная пародия на лихорадку суверенитетов, когда крохотные независимые государства множились, как грибы после дождя, очень нас позабавила, и мы поехали в гости к славному, толстому, ленивому президенту Руслану. В огромном доме нас провели в лучшую комнату и мгновенно накрыли стол. Женщины почтительно укрылись на своей половине, и нам прислуживал шустрый мальчик лет десяти. Обильная сытная мясная пища, шампанское вперемешку с водкой привели нас в благодушное настроение, и всем захотелось поговорить о высоких чувствах.

В любви чеченский мужчина славится своей горячностью и необузданностью, хотя о любви здесь понятия особые. В Чечне редко женятся на девушках других национальностей. Особенно строго это правило соблюдается в селах. Подвыпившие Андрей и Руслан завели интересный спор на эту тему.

– Почему, если ты любишь женщину, не мусульманку, ты не можешь на ней жениться? – спрашивал Андрей.

– Вы, русские, легкомысленно относитесь к семье, к продолжению рода. Никто не спорит, любовь – прекрасное занятие, но, сколько бы любимых женщин я ни имел по всей стране, я обязан вернуться в родное село, жениться на чеченке и сделать детей чистой крови. Это вовсе не национализм. Это чувство долга перед своими предками. Каждый чеченец чувствует себя ступенькой в длинной лестнице рода.

Я не могу жить только для себя. Разве сохранился бы маленький чеченский народ, если б люди не следовали этому обычаю? Мы просто исчезли бы с лица земли как нация.

– Но, прости, здесь в действие вступает физиология. Я просто физически не смогу делить ложе с женщиной, которую я не хочу.

– А ты попробуй объяснить своему роду, что не можешь! Есть определенные обязательства перед родственниками. И потом, тщательный выбор невесты, сватовство – все это прекрасно и оправдано вековым опытом народа. Нам тоже многое не нравится в ваших русских обычаях, но мы же не пытаемся навязать вам свою точку зрения. Пусть каждый народ живет так, как ему хочется жить, лишь бы другим не мешал, – резонно заметил Руслан.

К женщине в Чечне отношение противоречивое – вечное колебание между грубостью и учтивостью. Эти вечно беспокойные и капризные создания – источник всех глупостей, совершаемых мужчинами. У настоящего джигита женщина только путается под ногами и мешает осуществлению грандиозных замыслов.

В Чечне женщине запрещено сидеть за одним столом с мужчинами, неприлично ей появляться в ресторане и на тан-"ах. К девушке не рекомендуется подходить ближе чем на два Метра. С чеченскими девушками нельзя знакомиться на Улице. Один охранник президента долго объяснял мне, что я обязана вставать, если в комнату входит мужчина, пусть даже моложе меня. У женщин мало развлечении – приготовление пищи, вышивание, вязание, поездки в гости и на свадьбы; Они опутаны множеством правил, которые служат тормозом их желаниям. Зато здесь самые крепкие семьи и очень мало разводов.

Европейских мужчин Восток очень портит. За неделю пребывания в Чечне журналисты мужского пола научились говорить громким властным голосом: "Молчи, женщина!", хвастаться и командовать. Их пришлось срочно транспортировать в Россию.

С пренебрежительным отношением чеченцев к женщинам я сталкивалась еще в Москве, в общежитии. За последние годы ДАС просто заполонили горячие мужчины.

Какими летом я и Юлия собирались в ресторан. Я зашла в. ванную, чтобы подкраситься и расчесать волосы. Из приоткрытой двери смежной комнаты доносился такой крутой мат, которого не слышали даже мои, ко всему привыкшие уши. Я по-, стучалась к соседям в дверь, вошла и обнаружила шумную чеченскую компанию. "Я прошу прекратить употреблять такие сильные выражения. В соседней комнате живут женщины", – не терпящим возражений тоном сказала я. По-видимому, это их задело. Один из чеченцев, красивый наглый Султан, вышел вслед за мной и спросил меня, с каких это пор такой бляди, как я, не нравятся матерные выражения. Я послала Султана к черту, отодвинула его в сторону и ушла в свою комнату. Он ворвался ко мне и с размаху залепил мне сильную пощечину. От крепкого удара, казалось, зазвенела щека. В бешенстве я завизжала, как кошка, которой наступили на хвост, и попыталась дотянуться до его лица своими длинными когтями. В ходе маленькой драки я пинала его! ногой, норовя попасть по колену.

Нас разняли, и в ресторан в тот вечер я отправилась с ярким красным пятном на левой щеке.

Я, Юлия и наша третья соседка Вика обсудили ситуацию – мы были одни на нашем этаже, все друзья-мужчины разъехались, так как был август. В нашем корпусе практически не осталось русских, и нам не к кому было обратиться за помощью, но мы решили заставить этого человека извиниться. Утром к нам пришел сосед Юра, чьи гости накануне затеяли драку со мной. Он недвусмысленно угрожал нам, говоря, что, если мы обратимся в милицию, мстительные чеченцы порежут наши хорошенькие личики.

Днем мы пошли в милицейский пункт, который находил в общежитии. Молоденький милиционер (кажется, его звали Сережа) сказал, что наше дело безнадежно, так как телесных повреждений нет и факт драки доказать невозможно. Единственное, что мы можем сделать, это обратиться в суд и потребовать разобрать происшествие как гражданское дело. На это уйдет несколько месяцев и горы бумаги.

Тогда Юлия в дипломатичной форме дала понять, что мы пользуемся огромными связями в верхах милиции (чистый блеф!) и постараемся добиться справедливости.

Милиционер Сережа, кажется, немного струхнул и сказал, что пойдет сейчас вместе с нами к чеченцам. Под его ненадежной защитой мы отправились в комнату к Султану, где уже собрались все его друзья. В этом логове, где все дышало ненавистью к нам, Сергей начал свою речь, полную намеков и угроз. Его целью было напугать этих людей неопределенностью, так как он прекрасно понимал, что не в силах что-либо предпринять. После долгих переговоров нас спросили, чего же мы хотим. "Извинения", – ответила я. "Даша, извини меня, пожалуйста", – процедил сквозь зубы Султан, глядя прямо мне в лицо наглыми глазами. "Вы удовлетворены?" – спросил Сергей. "Да", – поспешно ответили мы, уцепившись за это фиктивное извинение, сделанное в присутствии друзей Султана. Все облегченно вздохнули.