Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

Трудно жить с ровесником. Я так привыкла к приятной жизненной игре "маленькая девочка и сильный взрослый мужчина", когда вся ответственность возлагается, разумеется, на старшего. Но наши позиции равны, и мне не дают исполнять роль обаятельной глупышки. Меня, наверное, больше устроил бы любовник-папочка. 5 августа. Как давно я не заглядывала в свой дневник! Слишком много работы в редакции, и после долгих мучений над газетными статьями совершенно не хочется еше что-то писать для себя. Меня снова взяли в штат "Комсомольской правды" и даже с повышением в должности. Я много езжу в командировки и отстояла за собой право не приходить на работу каждый день. Моя жизнь насыщенна и разнообразна, у меня появился свой круг читателей, отношения с Андреем вошли в ровную колею, но я не получаю полного удовлетворения. Мне хочется глотнуть настоящей славы, заставить говорить о себе, написать нечто сенсационное и не прозябать в унылой безызвестности. Такая жизнь вполне устраивает моих коллег, они могут годами корпеть над серьезными темами, получая в награду крохи читательского внимания и к пятидесяти годам так называемую известность в узких кругах. Но все это не по мне. Я хочу стать знаменитой сегодня, сейчас, пока я молода, хороша собой, пока во мне бурлит жизнь. Мне хочется проснуться утром и увидеть в разных газетах свои портреты. Да, это тщеславное, мелкое желание, но упорный труд и размеренность не моя стихия. Я игрок и мечтаю одним метким ударом выиграть сражение за славу. Пусть даже карты в этой игре будут краплеными, но мне еще слишком мало лет, чтобы руководствоваться соображениями морали.

Сегодня был жаркий день, и я наслаждалась холодным пивом в редакционном баре в компании журналиста Ваиза и газетной барышни Елены, работающей в отделе информации. Нас разморило от жары, и мы лениво перебрасывались репликами, чтобы поддержать разговор ни о чем.

Перебрав Все вечные темы, мы взялись за самую популярную – любовь и все ее последствия. Ваиз поведал нам историю своих привязанностей, я изложила свои любовные приключения со знаменитыми людьми. Мы были похожи на ветеранов секса, сидящих в трактире и угощающих друг друга непристойными рассказами. Мы оживились, в баре как будто повеяло прохладой, волны адреналина помчались по жилам. Ваиз вдруг сказал:

– Тебе надо написать газетную статью о своих романах со знаменитостями так же весело, в духе приключения, как ты сама сейчас рассказываешь.

– Ваиз, у тебя от жары помутился разум. Ты забыл, в какой дикой, ханжеской стране мы живем. Меня побьют камнями, как Марию Магдалину. И потом, – смущаясь, заметила я, – это как-то непорядочно.

– Можно подумать, ты что-то знаешь о порядочности! – фыркнул он. – И потом, ты женщина и как бы ни за что не отвечаешь. Зато утром ты проснешься знаменитой.

– Но даже если я напишу такую статью, ни одна газета не опубликует ее.

– Ерунда, – отмахнулся Ваиз. – Сейчас появилась желтая пресса, газеты будут рвать у тебя статью из рук.

Елена тоже с горячностью включилась в разговор, они оба так поддразнивали меня, провоцировали и убеждали, что невозможное возможно, что я и сама поверила в это.

Очнулась я только дома и, перебирая в памяти обрывки их фраз, поняла, что только сумасшедший может затеять такую игру – ставить на карту всю свою репутацию и будущность ради мифической славы.

Я поделилась своими сомнениями с Андреем, и он, всегда одобряющий мои самые рискованные поступки, несколько растерялся. "Ты уверена, что хочешь этого?" – осторожно спросил он. Я кивнула. "Тогда тебе нужно взвесить все "за" и "против", – сказал Андрей. Я мерила шагами комнату и размышляла: "А что я, в сущности, теряю? Свое доброе имя? Я никогда им не дорожила. Репутацию порядочной журналистки? А что мне с ней делать – каши из нее не сваришь и 'шубы не сошьешь.

Я буду еще десять лет писать военные репортажи, и всем будет наплевать, чем я занимаюсь. Что может случиться, если я напишу мемуары, посвященные интимным подробностям жизни знаменитостей? При худще1и раскладе на меня подадут в суд. Но ведь не дураки же эти люди, раз они добились успеха и правят страной.

Кому нужно шумное судебное разбирательство (а я постараюсь сделать процесс как можно более гласным, и все газеты будут смаковать подробности)? Это только скомпрометирует их", я попыталась представить, как бы я поступила на их месте.

Отрицала бы все с официальной холодностью или сделала вид что укусы какого-то дерзкого щенка меня попросту не касаются. Люди, находящиеся на вершине Олимпа, могут позволить себе пренебрежение к желтой прессе.

А сколько выгод это могло бы мне принести! Я написала бы книгу о своей легкомысленной юности и продала бы ее какому-нибудь издателю. И я смогла бы бросить ремесло журналиста и заняться творчеством для своего удовольствия – писать о том, что мне интересно. Но для этого нужен крупный скандал, необходима шикарная выходка, о которой все заговорят. Да, чтобы завоевать себе положение, требуются бесчестные поступки и загрубелая совесть. Мне нравится болгарская пословица: "В основе каждого богатства лежит хотя бы одна грязная монета". Я бы перефразировала ее так: \"основе каждого успеха заложен хотя бы один низкий поступок". Несомненно, люди, которым дорогу в жизни проложили родители, избавлены от необходимости поступаться своей совестью и своими принципами. Но мне приходится самой пробивать кирпичную стену неблагоприятных обстоятельств. Я не боюсь сделать крутой поворот руля, будь что будет, а там посмотрим, куда вынесет мою машину. 17 августа. Мне не слишком везет. Я написала скандальную статью, но ни одна газета не берется ее опубликовать. На меня смотрят как на зачумленную, редакторы со смаком читают текст, а потом возвращают его со словами: "Мы не хотим неприятностей". Я уже отчаялась. Ко всему прочему я уже неделю не могу улететь в Тбилиси по делам. Каждый день Андрей отвозит меня на машине в аэропорт Внуково, и каждый раз рейс откладывают. Нет топлива. В аэропорту живу Несчастные, не мывшиеся неделю – заросшие, мужчины и женщины с детьми.

И нет никакой гарантии, что по ним можно будет улететь. Во Внукове скапливается все больше и больше людей. Я с ума схожу от этой давящей, стонущей массы и совершенно теряюсь в людской толчее.

Сегодня мы седьмой раз с ощущением безнадежности отправились в аэропорт. Как всегда, рейс отложили на сутки.

– Не везет, – сказала я со вздохом. – Поехали домой.

– Кому это не везет? – насмешливо спросил Андрей. – эго тебе-то? Да ты стену можешь проломить, если тебе надо. Значит, ты просто не хочешь лететь.

– Да как ты смеешь так говорить? – с яростью набросилась я на него. – А что бы ты сделал на моем месте? Ты попадал когда-нибудь в такие ситуации?