Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки

– Конечно, – невозмутимо ответил Андрей. – Однажды в Новосибирске я напился как свинья и опоздал на регистрацию. Я пошел прямо на летное поле с билетом в руках и наглой рожей и нашел свой самолет. Стюардесса спросила, почему у меня нет штампа на билете. А я тупо, с украинским акцентом сказал: "А я знаю?" Короткие идиотские вопросы в ответ на вопрос производят сильное впечатление. Меня пустили в самолет. – - Это гораздо проще. У тебя хоть самолет был. А тут пускают один завалящий рейс раз в двое суток, на который ломится пол-аэропорта со взятками. Как тут быть?

– Не хныкать. Иди одна, походи по зданию, найди лазейку, попробуй поговорить с летчиками, потряси удостоверением журналиста. Очаровательной женщине все готовы помочь. А я подожду тебя в машине.

Я уныло поплелась в аэропорт. Вокруг снова тысячи людей, озабоченные своими проблемами и совершенно безразличные ко мне. У входа на летное поле дежурил свирепого вида мужичонка с пышными усищами. Я было совсем упала Духом, как вдруг заметила юного прыщавого курсанта в летной форме. Он выглядел простофилей и с наслаждением поедал мороженое. Я поправила прическу и решительным шагом подошла к нему.

– Молодой человек, – проникновенным голосом сказала я. – я к вам обращаюсь как к мужчине, умеющему летать и способному подняться над заурядными проблемами. 'В таких случаях мой приятель Вадим говорит: "Что сказал – Сам не понял".) – Я вас слушаю, – с готовностью ответил курсант.

– Вы хотите помочь газете "Комсомольская правда"?

– Конечно. – Он был весь внимание.

– Я журналистка, и мне надо пройти на летное поле чтобы попасть в диспетчерскую, но тот противный мужик что охраняет выход, не пустит меня без сопровождения человека в летной форме.

Курсант разволновался так, что даже забыл про мороженое. С него капало и капало, пока на полу не образовалась маленькая молочная лужица.

– Я готов, но что я должен сказать, если меня спросят, зачем вы идете со мной?

– А вы скажите, что я корреспондент и иду брать интервью у летчиков.

Сказано – сделано. Мы благополучно преодолели заградительный барьер. Я помахала удостоверением, курсант держался молодцом, взял меня под свое покровительство и даже проводил до диспетчерской. "Ну, теперь вы действуйте сами, – шепнул он. – Я здесь никого не знаю". Я подкрасила губы, заплела волосы в трогательную косичку и вошла в диспетчерскую. На меня уставились три матерых мужика, один из которых присвистнул и сказал: "Это еще что за чудо!" Я защебетала что-то про редакционное задание, при этом я стреляла глазками, надувала губки бантиком и как бы в смущении теребила подол платья;

– Значит, тебе нужно попасть в Тбилиси, – сказал один из диспетчеров. – М-да, проблема. На сегодня есть всего один рейс. В пять часов вечера должен прилететь самолет из Грузии. Если на нем будет русский командир экипажа, считай, тебе повезло, с ним мы договоримся. А если грузинский состав, тогда могут возникнуть сложности. Но все равно есть надежда. Ты сейчас погуляй в аэропорту часок, чтоб тебя никто здесь не застукал. А потом приходи, попробуем что-нибудь сделать.

Я вылетела из диспетчерской как на крыльях. Покружив вокруг здания аэропорта, я нашла какой-то странный выход и оказалась в зале для иностранных пассажиров.

"Извините, а как выйти отсюда?" – спросила я у служащей. Та зарилась на меня: "А как же вы сюда попали?" удилась, – заканючила я. – А сейчас опазды\". Она с недовольным видом указала мне минут я уже сидела в машине Андрея, Меня распирало от гордости, и Советов сказал:

"Немедленно хочу с тобой переспать". – "Но, дорогой, где?" – "Поехали в лес", – прошептал он с вожделением.

Мы нашли в нескольких километрах от аэропорта чудесную солнечную полянку, где, казалось, не ступала нога человека. Я приоткрыла дверь машины, чтобы чистый воздух вошел в прокуренный салон. Андрей набросился на меня как на желанную добычу с поцелуями, похожими на укусы, задрал мое платье и нетерпеливо вошел в меня. Мои ноги в туфлях на высоких каблуках упирались в потолок автомобиля, сиденье издавало жалобные стоны, намереваясь развалиться на куски под нашей ритмичной тяжестью. Он делал мне больно, удовлетворяя свою страсть как животное, и, как ни странно, эта разнузданность возбудила меня. Я, не стесняясь своих чувств, закричала так, что смолкли лесные птицы. И уже на вершине блаженства почувствовала, как кто-то смотрит на нас.

Мы лежали, расслабленные, не в силах пошевельнуться, и вдруг я увидела, как из чащи выезжают на лошадях две женщины. Они ехали не торопясь, с оттенком презрения поглядывая на нас. И даже лошадь неодобрительно заржала. Только когда они исчезли из виду, я подумала, что мне следовало бы опустить непристойно расставленные ноги. "Интересно, как они попали сюда?" – прошептала я. Советов лишь пожал плечами.

Мы вернулись во Внуково, я взяла свою дорожную сумку и велела Андрею ждать меня в течение часа. Если я не вернусь, значит, мне повезло и я улетела в Тбилиси. В аэропорту все оказалось не так просто. Я не встретила ни одного человека в летной форме, а без сопровождающего меня никто не пустит на поле с большой сумкой. Уже было пять часов, а я все еще металась по зданию из одного зала в другой. Наконец я заметила в кафе подходящего мужчину. Он аппетитно уминал солянку. Я налетела на него как тайфун и добрые десять минут умоляла его о помощи. Он оказался бортинженером из Петропавловска-на-Камчатке, летящим на родину как обычный пассажир, но имеющим право на всякие льготы как работник "Аэрофлота". Сначала он отказался наотрез, но потом не устоял под шквалом моих аргументов. План мой был великолепно прост. Бортинженер проходит через контроль с моей сумкой, через пять минут появляюсь я, тыкаю охраннику под Нос свое удостоверение (он меня должен помнить) и говорю, что забыла свой блокнот в диспетчерской, когда брала интервью.

Так все и получилось. В четверть шестого я уже сидела в диспетчерской и распивала чаи в ожидании тбилисского экипажа. На мое счастье, командиром оказался русский, Николай Пырьев, спокойный и снисходительный к дамам мужчина.

Он рассеянно заметил, что я могу хоть сейчас отправляться в самолет. Один из диспетчеров по имени Василий вызвался меня проводить. Мы шагали по полю, ныряли под брюхами самолетов, и я почти оглохла от шума, когда Вася ткнул пальцем в огромную серую птицу и сказал, что это, кажется, наша. Самолет оказался совершенно пустым, я распрощалась с любезным диспетчером и зашла в пилотскую кабину. Там я нашла на полочке початую бутылку коньяку и хлебнула для храбрости.

Мне казалось, что вот-вот меня найдут и выкинут, как безбилетного пассажира.

Явилась стюардесса и подозрительно спросила, что я здесь делаю. Я ответила, что жду командира корабля Николая Пырьева. Она потянула носом воздух, почувствовала запах коньяка, но ничего не сказала. Одарив меня напоследок неодобрительным взглядом, она покинула пилотскую кабину.