Николай Соловьев - Северка

В караульной кухне много тараканов. Потому что тут всегда тепло и в шкафу всегда лежит хлеб. Они не боятся выбегать на обеденный стол днем, когда караульные едят.

Лето, середина июля. Ходим по зоне с Лешкой караульными. Среди высокой травы колодец без люка. Сто раз проходил мимо. Посмотрел вниз: на дне что-то белое. Интересно. Спустился по лесенке, пнул сапогом – снег. А на улице двадцать восемь тепла. Лешка залез на вышку, с которой видна космическая площадка. А мне что-то не интересно. А может, и зря не полез, посмотрел бы на леса, сопочки.

Свой второй новый год в армии я встретил в карауле.

Наряд посыльным. Весь день куда-то посылают далеко или близко.

Чтобы быстро выполнять поручения, нужно как минимум знать фамилии всех офицеров, сержантов, а лучше и всех красноармейцев. Утром посыльный встречает входящего командира дивизиона криком: 'Смирно!

Дежурный по дивизиону на выход! Я сказал на выход!!'. Кричать нужно уверенно так, будто на ногу упала батарея отопления. Вечером посыльный моет полы в штабе. Посыльный подчиняется сержанту – помощнику дежурного по дивизиону. Есть ходят по очереди: сначала дежурный офицер в офицерскую столовую, потом посыльный с помощником в солдатскую. Возвращаемся с помощником после обеда. У входа в штаб стоят незнакомые три офицера, хихикают, старший – майор. Мы отдали честь, и зашли в штаб. На втором шагу из глаз, носа и рта одновременно начинает течь влага. Это от газа, называется он

'Черемуха', против перхоти. Им наполнен весь коридор. Сержант шапкой закрыл лицо и я как он, и пробежали в комнату дежурного, к телефону.

Это те самые офицеры на пороге штаба провели учения – зажгли слезоточивую шашку. Хорошо, что мину не поставили. Кроме нас с сержантом в штабе было всего человека два – телефонист и кладовщик.

Ни командира, ни начштаба, ни замполита, ни каких-то других офицеров.

В армии есть поощрения, о которых многие солдаты мечтают. У каждого они свои. Кому-то хочется получить очередное звание, кого-то интересуют значки 'классный специалист', 'воин-спортсмен',

'физик-теоретик', кому-то хочется в краткосрочный отпуск домой. О доме мечтают бывшие десятиклассники из хороших семей или красноармейцы – мужья, красноармейцы – отцы, их не так много. Мне тоже хочется в отпуск. Неужели не отпустят? Мне не нужны погремушки или звания. Прослужил я год – срок как раз подходящий, а ближе к дембелю будет не интересно ехать. На гауптвахте не был, вне очереди нарядов не получал. Получил кучку мелких благодарностей за постоянные складные статьи в 'боевой листок' всех пяти отделений группы об ужасах империализма и затянувшихся массовых удоях в стране. Выступил на комсомольском собрании, где заклеймил комсорга дивизиона, прапорщика позором и нехорошими словами. На какой-то слет ездил в часть вместе с семью красноармейцами от дивизиона.

Поощрения сыплются на красноармейцев к красным праздникам: 23 февраля, ноябрьским, 1-му и 9-му мая. Их зачитывают перед строем на плацу. Седьмого ноября меня наградили очередным званием – ефрейтор.

Наконец-то. Теперь я могу остановить красноармейца и спросить:

– А на одного линейного дистанции?! А побатальонно?!

– А… э…

– Что? Нечем крыть?!

– Разрешите итить, Ваш броть?

– Разрешаю

– Покорнейше благодарим.

В последние месяцы я заработал два наряда вне очереди. Чисто случайно. Первый за шерстяные носки. Красноармейцу положены портянки, но многие злодеи носят носки. Голубая кровь. Няня и мне прислала носки, кто ей посоветовал, не знаю. У портянок множество преимуществ перед носками: их меняют после бани, их не надо штопать, если протерлась – чуть сдвинул и дырка закроется. Представляю, во что бы превратился дивизион с дырявыми носками. Если красноармеец храпит ночью, портянки по русскому обычаю кладут на подушку, рядом с носом.

Зимой портянок по две на каждой ноге – хлопчатобумажная и фланелевая, тепло. Свои носки я положил под матрац и их быстро обнаружили.

Второй наряд мы заработали вместе с Лешкой за опоздание на построение. Недалеко от КПП убежище, в виде высокого холма, поросшего травкой. Туда прячется дивизион, когда с космической площадки пускают неправильные ракеты – они взрываются на старте и отравляют местность гептилом. Конец мая. После работ мы не пошли сразу в казарму, а забрались с Лешкой на этот холм, с лесной стороны, чтобы не заметили, легли на спину и зажмурились. Еще холодно даже в телогрейках, но у самой земли, у травы, текут теплые струи воздуха. Последний раз снег шел 17-го мая, правда, в этот же день растаял.

Жаль, конечно, что не удалось побывать в отпуске. Но жизнь мою скрасили два приезда Ларисы. Первый раз через семь месяцев, потом еще через пять. Утром мне сообщали, что в Плесецке – жена, и душа моя пела. Мне давали отпуск на сутки или двое и отпускали в Плесецк.

До учебки ехал на поезде, оттуда на газике с увольнительной в

Плесецк. Лариса снимала комнатку в деревянной избушке. Туалет во дворе. Рядом с ним груда пузырьков от одеколона – в стране сухой закон. Весь день мы нежимся в постели. Плесецк деревянный, весь коричневый от дорог, до деревьев и домов – снега уже нет, а зелени пока нет. Днем ходили фотографироваться в местное ателье. После первого свидания я чуть не опоздал из увольнения. Не было автобуса.

Побежал пешком, тяжело в шинели. Через пять минут меня догнал пустой автобус, остановился. Поблагодарил водителя. А во второй раз Лариса приезжала осенью. Рассказала, как в ожидании московского поезда в

Плесецке съела несколько пирожков с клюквой. По пять копеек пирожок.

Какая прелесть. Вы ели пирожки с клюквой?

У нас замечательный командир дивизиона, подполковник. Подполковник

– высокое звание для наших мест. Он единственный в дивизионе.

Ближайший по званию к нему майор – замполит. Начальник штаба – капитан. Командир дивизиона человек интеллигентный. Дело свое знает, с юмором. Похож на Калягина.

Начальник штаба тоже был неплохой, профессионал. Капитан. Старше меня года на четыре. Его вскоре перевели куда-то. Пришел майор, лет сорока. Месяца два стажировался, тугодум, так ничего и не понял. За то легко делает несколько переворотов на турнике. Выглядит лет на десять старше. Кожа на шее дряблая, как у старика.

Замполиту (заместитель командира по политической части) лет сорок пять, а выглядит он на пятьдесят пять. На лице злодейская улыбка.

Ему подчиняются прапорщик – комсомольский секретарь, ефрейтор – завклубом и красноармеец – киномеханик. Ни кому из них нельзя доверять.

Командир нашей группы – капитан Полухин. Спокоен, подтянут, строг, при необходимости. Знает свое дело. Подтягивается тринадцать раз.

Думаю, у него и дома все в порядке. Завидую его жене и детям.