Владимир Царицын - Братья не по крови

Подозреваю, что уже тогда, четверть века назад, Носорог зани-мался вербовкой боевиков в спецотряды. Что должны делать эти спе-цотряды, пока не известно, но ясно, что если воевать, то против сво-его народа, на стороне противника. А может быть, Носорог работал на мафию?

Разберемся.

…О Гараняне я подумал сразу, как только Сидоров сказал, что хочет вывести Носорога на чистую воду. Если кто и сможет помочь, сумеет разобраться в этом мутном деле, если кто-нибудь в состоянии получить закрытую информацию, то только Гаранян. Других знакомых, способных это сделать, у меня нет. В штабе округа бывших сослужив-цев, приятелей и знакомых полно, но теперь я не был уверен в их кри-стальной честности и непричастности к делам Носорога.

Честно признаться, я не знаю, какое у Гараняна звание и какой пост в своем ведомстве он занимает. Я даже не полностью уверен, что он служит в ФСБ, возможно в какой-то другой силовой структуре – в СВР или ГРУ. У нас не то, что в Америке, у нас не принято размахи-вать своим удостоверением направо и налево, тыкая им в нос каждо-му встречному поперечному. У нас все чинно и скромно и слегка таин-ственно.

Познакомились мы с Гараняном в штабе округа, в феврале этого года, на банкете, посвященном сразу двум праздникам – дню защитни-ка

Отечества и шестнадцатой годовщине вывода наших войск из

Аф-ганистана. На этот банкет в основном ветераны афганской войны и пришли. Сидели мы с Гаранянами за одним столом, друг напротив друга.

Я с Валентиной, и он с женой. Жена у него молодая, наверное, и сорока еще нет. Ее Ладой зовут. Он ее так называл, вообще-то на-стоящее имя его супруги – Ольга. А его самого Арменом зовут. Он ар-мянин, но родился и всю жизнь в России прожил. Разговорились.

Вы-яснилось, что мы с ним воевали в Афганистане, в одно время и почти рядом, соседями были. Как-то сразу мы почувствовали симпатию друг к другу. Не знаю, почему, искра какая-то пробежала между нами.

Валя Гаранянов в гости приглашала, они приглашение приняли, но за два дня до назначенной встречи Гаранян позвонил, извинился, сказал, что прийти они никак не смогут, потому, что он убывает в длительную ко-мандировку. Больше Армен не звонил, а мне позвонить ему некуда было, телефон-то свой он мне не оставил. Позже я вспомнил, что и я ему номера своего телефона не давал, только адрес продиктовал, а он запомнил. Но мой-то телефон легко определить, коли адрес зна-ешь, кроме того, я – легальный пенсионер. А его? По фамилии? Мож-но, конечно, но я не стал его разыскивать, решил, что у нашего зна-комства продолжения не будет. А недавно, в конце июля, мы с ним случайно встретились на рыбалке, на дальнем пирсе Комсомольской набережной. Поговорили о том, о сем. Службы его и этой командиров-ки мы в разговоре не касались, о политике в основном говорили.

Раз-говаривали, обращаясь друг к другу на ТЫ, Армен это сразу предло-жил, еще на том банкете.

Выглядел он уставшим. Мешки под глазами набрякли, глаза красные.

Чувствовалось, что спать ему приходится меньше, чем этого требует организм, а эта вылазка на рыбалку была ему просто необхо-дима. На мое повторное предложение встретиться, так сказать, семь-ями, Армен ответил:

– С удовольствием бы. Но чуть позже. Дел у меня сейчас много. Нет, правда, наша встреча обязательно состоится. И я, и Лада, мы оба хотим встретиться с вами. Лада меня даже тормошит регулярно: когда к

Инзариным в гости пойдем? Но…, дела… Я сам позвоню, как немного с ними разберусь.

Расставаясь, он дал мне свою визитку. На визитке значилось:

'Гаранян Армен Суренович'. Больше ничего. На обратной стороне он написал авторучкой одиннадцатизначный номер мобильного телефо-на.

– Надеюсь, что я позвоню раньше тебя, – сказал он. – Но если вдруг возникнут какие-либо проблемы, звони в любое время дня и но-чи, я помогу, если смогу. – И многозначительно добавил, пристально посмотрев мне в глаза: – А могу я многое.

– Да какие у меня, у отставного генерала, могут быть проблемы?

– А вдруг?

Как в воду глядел…

Этой ночью я спал плохо. Возможно, совсем не спал. Мысли воз-никали одна за другой, путались, сплетались в клубок. Я думал об

Алексее и об Андрее, мечтал о том, чтобы все это оказалось правдой.

Думал о том, что нужно обязательно встретиться с Гараняном, пытал-ся вспомнить номер его телефона. Вообще-то память мне пока не из-меняла, но видимо, годы берут свое – из десяти цифр я смог вспом-нить только первые три, не считая восьмерки. Но ничего, визитка у меня дома, в моем кабинете.

Ехать надо сегодня. Вчера вечером, когда мы обсуждали с Ми-хой план спасения и пришли к заключению, что нам с ним нужно сроч-но ехать во Владивосток, оставив парней на попечение Игоря, сры-ваться и гнать через тайгу на ночь глядя, было глупо. Андрей выразил желание остаться.

'Останусь с братом', – сказал он мне.

'Опасно', – пытался я его урезонить.

'Останусь'.

'Не забывай, у тебя семья. Сын'.

'А здесь брат'.

'Может быть, все-таки…'.

'А ты бы как поступил на моем месте?'.

Больше я не стал его убеждать. Наверное, Андрюха поступает правильно. Да что там – наверное? Андрюха прав на все сто процен-тов, я поступил бы так же. А он ведь мой сын. Почему же я жду, что он поступит как-то иначе? Ведь не считаю же я Андрея трусом!

Наскоро позавтракав, мы с Мишкой уехали с кордона. До Ман-журска добрались без задержек. Уже на подъезде к городу у меня со-зрело решение – домой заезжать не будем, еще не дай бог Валентина о чем-то догадается, она неприятности, как сидоровская Багира, за версту чует, разработала, понимаешь, в себе чутье за тридцать два года совместной жизни. Ничего от нее не скроешь. Позвоню ей из Манжурска, попрошу продиктовать номер телефона Гараняна. Вряд ли по телефону она что-то заподозрит – глаз то моих не видно! Да и правильней это будет в плане того, что – а вдруг Гараняна во Влади-востоке не окажется? Вдруг, он снова в командировку длительную от-был? Что тогда время понапрасну терять, надо что-то другое приду-мывать.

Дверь в полуподвал, где располагалось Общество рыболовов и охотников, была, естественно, открыта. Матвеича мы нашли в том са-мом кабинете, где он был, когда мы с Андреем впервые его увидели.

Он спал на полосатом матрасе, положив под голову чучело росомахи, взятое из соседней комнаты. Матвеич был в шерстяных носках, ва-ленки ровно и аккуратно стояли справа от двери. На столе стояли две пустые чекушки, открытая банка консервов и стеклянная полулитровая банка с серыми комочками на дне, воздух в кабинете был плотным и вонючим, как в плохой пивнушке.

– Т-с-с, – сказал Сидоров и тихо прошел мимо спящего Матвеича к окну, открыл форточку и так же тихо вышел, подтолкнув меня впе-ред.

– Из приемной позвоним, – сказал Миха, прикрывая дверь. – Пусть спит. Умаялся старик. В его возрасте сторожить не легко – здо-ровье не то.