Владимир Царицын - Братья не по крови

– Маловато вы хлопцы в лагере пробыли. Уроки-то с холодным оружием освоить не успели. Но то не ваша вина… О! Шо це таке? Ни-как дождик капае? Пора мне, Хохол. Не обессудь…

Хохол понял, что сейчас он умрет, представил, как широкое лез-вие ножа протыкает глазное яблоко и лезет в мозг, все глубже и глуб-же.

Он даже ощутил холод внутри своей головы… Но ничего не про-изошло. Нож выпал из руки Брюса, а сам он ослабил захват и, став вдруг тяжелым, повис на его спине, потащил вниз. Хохол сбросил Брюса на землю и повернулся. Андрей стоял, держа автомат за ствол. Приклад треснул, и в трещине желтела благородная древесина. Лицо у Андрея было бледным и сосредоточенным. Он смотрел на пробитый лысый череп

Брюса и не мог отвести взгляда.

– Спасибо, – поблагодарил Андрея Хохол. – Мне этот гад чуть глаз не выколол. Вовремя ты очухался. Спасибо…брат!

Андрей поднял глаза на Хохла и облизнул пересохшие губы.

С неба падали крупные капли дождя, вначале редкие, а потом, набрав силу, дождь хлынул как из ведра. Вода вступила в схватку с огнем, и, похоже, верх должен был оказаться на стороне воды. Быв-шее подворье

Сидоровых укуталось молочно-белым паром, смешан-ным с горьким сизым дымом.

Со стороны ворот послышался шум приближающегося автомо-биля.

Андрей и Хохол уставились на дорогу.

– Это не УАЗик, – сказал Хохол. – Это что-то потяжелее. Похоже на то, что к нам подмога едет. Вот только воевать уже не с кем…

Японец тоже услышал шум машины.

– Это что за новости? – удивился он. Огляделся, сказал задумчи-во:

– Судя по всему, Брюса мне дожидаться не следует. Он поднял с земли

Славкин автомат, приставил дуло к его лбу, но стрелять не стал, прислушался и сказал: – Лишний шум не желателен. Ладно, сам сдохнешь. Пошел я, пожалуй. – И, положив автомат на землю, бес-шумно юркнул в кусты.

Андрей шел по тротуару и насвистывал припев веселой попу-лярной песенки. Сами куплеты он насвистать не мог, не получалось, да и мотив куплетов был каким-то неинтересным, может быть, черес-чур сложным, или наоборот, слишком простым, а вот припев – самое то, заводной и радостный. Горевать надо вроде бы, все-таки с работы выперли, но горевать не хотелось. Он шел и насвистывал. То, что ему сегодня, в первый рабочий день после отпуска вот так, с бухты-барахты предложили написать заявление по собственному, было, ко-нечно же, неожиданным событием, но оно нисколько Андрея не рас-строило – все равно, не сегодня, так завтра, не завтра, так через не-сколько дней, он и сам бы написал заявление об уходе. Он еще почти месяц назад решил, что должен уйти из 'Энергетика' и кардинально изменить свою скучноватую жизнь. Решение это он принял сразу по возвращению во Владивосток с западного кордона. И сразу рассказал о нем Алене.

– Ты мужчина, – сказала Алена. – Решил уволиться, стало быть, знаешь, что делаешь.

Андрей не был уверен, что он точно знает, что делает, но Алена смотрела на него, как смотрят дети на своих пап и мам, уверенные в том, что родители легко решат все их проблемы.

– Может быть, первое время придется потуже затянуть пояса, – сказал Андрей, – пока я не найду новую работу.

– Ничего, – улыбнулась Алена. – У нас есть кое какие сбережения.

Покупку внедорожника можно отложить, наш 'Кариб' еще вполне…

Кроме того, я надеюсь, что мой новый роман все-таки напечатают.

– Обязательно напечатают. А ты что, уже его закончила?

– Эпилог остался.

– Знаешь, родная, а ведь у меня есть замечательный сюжет для остросюжетного романа…

Все произошло просто и буднично. Шеф пригласил к себе и ска-зал:

– Ты уволен, Андрей Олегович. Я так решил.

И все. И никаких объяснений.

Андрей посмотрел шефу в глаза и увидел, как тот напрягся, ожи-дая его возмущений и вопросов. Тогда он сказал коротко:

– Вэл.

– Что? – не понял шеф.

– Это по-английски, – улыбнулся Андрей и пояснил: – Вэл – зна-чит

'хорошо', – а про себя подумал: 'Что это, в самом деле, я ему по-английски? Сандалетов и по-русски то плохо разговаривает'.

Шеф подтолкнул по столу незапечатанный конверт.

– Это компенсация. Из моего личного фонда. Я рад, что ты…вот так, без скандала. Думаю, на первое время…пока вы…пока не устро-ишься… Расчет получите в бухгалтерии. – Шеф всегда путал место-имения. То 'ты', то 'вы'. Это раздражало, но только первое время, потом все привыкали.

Андрей не стал интересоваться содержимым конверта, молча сунул его за пазуху и, сделав 'Чи-и-з', направился к двери.

– Заявление Маринке…Марине Викторовне оставишь…, а трудо-вую заберете…

Где ему забрать трудовую книжку, Андрей знал. Он осторожно прикрыл за собой дверь и, подмигнув секретарше и по совместитель-ству любовнице шефа, Маринке, бодро сказал:

– Листик формата А4, пожалуйста, если вас это не затруднит, Марина

Викторовна.

– Ох, какие мы официальные, господин Инзарин, – с сексуальным придыханием проворковала Маринка и, вытащив из принтера один лист бумаги, положила его на стол перед Андреем.

Маринка работала офис-менеджером в 'Энергетике' относи-тельно недавно. С весны. Прежняя секретарша спонтанно забереме-нела и ушла в декрет. На ее место соискателей было душ десять, не меньше, но шеф запал на Маринку сразу, как только она вошла в при-емную. В этом не было ничего необычного. Это было естественным, на Маринку невозможно было не запасть. Не только шеф, падкий до женского пола, но и вся мужская часть сотрудников 'Энергетика', бо-лее стойких в этом плане, в тот же день сошлись во мнении, что Ма-ринка – клон солистки группы

'ВИА-ГРА', той самой, черненькой, не-сменяемой. Маринка не обладала знаниями обязательного для офис-менеджера 'Энергетика', японского языка, английский знала в преде-лах школьной программы, медленно печатала на компьютере, слабо разбиралась в делопроизводстве, но она обладала иными достоинст-вами, которые никогда не скрывала за тонкой тканью своих умопомра-чительно шикарных нарядов. Тем не менее,

Марина оказалась не ба-нальной красивой пустышкой, как можно было подумать вначале, а показала всем свою целеустремленность и желание работать именно офис-менеджером, а не секретаршей, умеющей хорошо заваривать кофе. В рекордно короткие сроки она изучила свои обязанности, и, по-стоянно наращивая скорость печати, занялась японским. Курсы, есте-ственно, оплатила фирма, то есть генеральный директор 'Энергети-ка', Сандалов Виталий Петрович, из своего личного фонда.

Маринка глядела на Андрея сочувственно.

Было понятно, что она все знает. Секретарь – самый осведом-ленный человек в любой фирме. Впрочем, Андрей только сейчас это уразумел, о том, что его 'ушли', знала в офисе каждая собака. Анд-рей вспомнил взгляд охранника – секьюрити смотрел на него, как на тяжело больного человека, который обречен и скоро должен умереть. Примерно также на