Владимир Царицын - Братья не по крови

Обижается и не понимает: как это возможно – не уметь гра-мотно распланировать свое рабочее время? Жаль, говорит, что ты у меня – пацифист. Армия, говорит, из тебя быстро бы человека сдела-ла. Слово

'пацифист' отец произносит с нескрываемой неприязнью. Андрей знает, что отец до сих пор не может простить ему его реше-ния, когда он не стал поступать в военное училище, как на том на-стаивал отец, а подал документы в политехнический.

Это решение далось Андрею не просто, и если бы не мама… Кто знает: возможно, у Андрея неплохо бы сложилась военная карье-ра, как никак отец генерал! Но с другой стороны – перспективы, кото-рые открывала перед сообразительным и расторопным парнишкой рыночная экономика, манили его очень настойчиво. Перед ним высте-лились две широкие и бесконечно длинные дороги, концами уходящие в неизвестность. Андрей топтался на развилке, не решаясь сделать первый шаг, а мама не стала ждать, когда авторитет отца подтолкнет сына сделать шаг, который может оказаться роковым, и о котором в будущем ее сын может пожалеть. Она сказала строго и убедительно, как всегда умела: 'В армию я тебя, сынок, не пущу. Хватит нам в се-мье одного военного. Все эти учения, командировки, переезды беско-нечные. А что в итоге? Язва, четыре инфаркта и два ранения.

Слава богу, из Афганистана живым вернулся. Не хочу я такой жизни не для тебя, ни для твоей будущей семьи! Ты у меня один-единственный.

Ес-ли бы братик твой в живых остался, тогда…не знаю, может быть, и не пошла бы против воли нашего папы. А так – нет. Не пущу тебя в ар-мию! Ни за что не пущу!'. Брата у Андрея не было. Вернее он был, но умер, родился мертвым вслед за живым Андреем. Через несколько минут. В семье Инзариных о мертворожденном Алешке помнили все-гда. И он, Андрей, не забывал… 'А как насчет долга, как насчет пат-риотизма?', – уже зная ответ, осторожно спросил Андрей. Мама горе-стно вздохнула: 'Не нужны нынче России патриоты'. Андрей посмот-рел ей в глаза и сказал: 'Подаю документы в политехнический.

Но… если не поступлю…'. 'Поступишь', – уверенно сказала мама.

'Ну а если?'. 'Значит, поступишь на следующий год. А чтобы тебя этой осенью и будущей весной не забрали, я уже с Софой договорилась'.

Софья Абрамовна, лучшая подруга мамы Андрея, была главврачом военного госпиталя. Связи у нее были в медицинском мире железобе-тонные. У Андрея нашелся такой огромный букет хронических

'забо-леваний', среди которых сколиоз был самым безобидным.

Военная карьера для Андрея закончилась не начавшись…

Алена звонила уже трижды, последний раз – минут пятнадцать назад.

Беспокоится, знает, что и ей не поздоровится. Свекор обяза-тельно скажет: 'Плохо обеспечиваешь тылы. Если Андрюха задержи-вается на работе, значит, его голова занята чем-то посторонним. Он думает не о том, как быстро и рационально выполнить поставленную перед ним задачу, а о том, видимо, о чем ты должна думать. Бери пример со своей свекрови. Я с ней жизнь прожил, а не знаю, как чай сладким делается. Потому и до генерал-майора дослужился. Она ме-ня к домашним делам на пушечный выстрел не допускала. Ее дело – хозяйство вести, мое – Родине служить. Ну и деньги, само собой, до-мой приносить'. Алена не спорит, головой кивает, не возражает ста-рику, что она ведь тоже работает. Ну, не ходит, как все, на работу к восьми утра и не несется, как угорелая, домой, едва часовая стрелка к пятерке доползет. Другая у нее работа. Писательница. Свободный ху-дожник. Свекор сочинительство работой не считает, тем более, что еще ни одной книжки Елены Инзариной в свет не вышло. Алена пишет в стол, что называется. Разослала синопсисы своих рукописей по из-дательствам. Пока результат нулевой. Либо молчание, либо стан-дартный отказ: 'Ваше произведение нашему издательству не подхо-дит'. Пока – это уже три года!

Три года… Алешке, сыну Андрея и Алены, шесть лет. Меньше, чем через месяц у него начинается взрослая жизнь, пойдет в школу, в первый класс. Можно было бы не торопиться со школой, дать ребенку еще годик побездельничать, но Андрей с Аленой решили твердо – по-ра.

Ну и что, что семи Алешке еще нет? Семь ему будет в феврале.

Подумаешь – какие-то пять месяцев с хвостиком! Алешка к школе давно готов – читает уже бегло, и не детские книги, а журналы и газе-ты.

Правда, мало, что понимает, зато вопросов задает – Андрею иной раз

Алену жалко бывает. Пишет она, пишет свои романы, щелкает по клавишам, сюжетные линии обдумывает, и вдруг: 'Мам, а что такое конвергенция?'. 'Что?', – не сразу понимает смысл вопроса Алена. -

'Ну, понимаешь…'. Попробуй, объясни шестилетнему ребенку, что такое конвергенция. Можно, конечно, отмахнуться. Мол, папа с работы придет – объяснит. Но это опасно, так и уважение сына потерять мож-но. Элементарно. Это к папе, то к папе, глядишь – и вовсе к маме с вопросами обращаться перестанет. Поэтому нужно срочно переклю-чаться с романа на реальную жизнь и объяснять, если знаешь, а если не знаешь или сомневаешься – лезь за словарем, выясняй и переска-зывай своими словами прочитанное. Хотя, лезть за словарем никуда не надо, ни на верхнюю полку, ни во второй ряд книг, ни в нижний ящик письменного стола. Словарь уже давно на самом виду и всегда под рукой. К словарю приходится обращаться часто. Чего уж там

– значения многих мудреных слов, которых в последнее время появи-лось великое множество, мы не знаем, а если знаем, то не вполне уверены, что знаем их правильно. А ребенку вкладывать в голову не-точности нельзя.

Раньше, до рождения Алешки, Алена работала сначала коррек-тором в газете 'Дальневосточный комсомолец', а затем, после окон-чания филфака дальневосточного пединститута, редактором в одном из книжных издательств. Недолго она там работала. Издательство-скороспелка, которое возникло, казалось, только для того, чтобы вы-пустить десятитомник Александра Дюма и трехтомник Рафаэля Саба-тини, просуществовало чуть больше года. Обанкротилось оно так же внезапно, как и возникло.

Сочинительством Алена заболела, став мамой. Сначала она со-чиняла сказки для Алешки, короткие и смешные, похожие на анекдо-ты. Алешка был первым благодарным слушателем (пока не стал чита-телем) маминых произведений. А когда Алешка освоил азбуку и осоз-нал, что такое печатное слово, то с жаром накинулся на детскую литературу, на время забыв о маминых сказках. Алене стало чего-то не хватать. Не сочинять она уже не могла.

…Резко и противно зазвонил межгород. Андрей поморщился и хотел встать, но Серега Кривошапкин, который сидел за соседним компьютером и безжалостно расстреливал монстров, выползающих из всех щелей и бесчисленных боковых коридоров, поднялся первым. Сделав успокаивающий жест (сиди, мол, я сам все сделаю в лучшем виде), он направился к трезвонящему телефону. Андрей снова погру-зился в отчет, но краем уха слушал разговор Сереги с неизвестным абонентом.