Александр Гущин - Империя зла

Приютное, в Оренбургскую область. Переночевав в сакле, утром военные ушли.

Старые раны подточили здоровье седого, некогда могучего деда

Лапы, после отбытия вооруженных военных Иван Шарипович почувствовал, что силы совсем покидают тело. Он прилег на каменный топчан, покрытый старой овчиной. Уже несколько дней дед Лапа знал, что скоро умрет. Теперь этот час настал. Он приподнялся.

– Федос, Федос! – позвал умирающий своего прятавшегося где-то постояльца, и бессильно опустился на топчан.

Прятавшимся постояльцем деда Вано был полковник Главного разведывательного управления Генерального штаба министерства обороны

СССР Федосеев Михаил Исаевич. Несколько дней назад он набрел на саклю деда, день-два наблюдал за ним, затем замерзающий разведчик решился попросить помощи в укрытии. Но старик не поверил ни в одну из легенд "уголовного прошлого" беглеца и помогать отказался. Михаил

Исаевич понял, что одинокого старика придется нейтрализовать. Не спеша вытащил из кармана плаща оружие.

– Ты-то хоть понимаешь, что я вынужден тебя убить, – сказал с сожалением полковник обернувшемуся отшельнику.

– Убивай, – ответил спокойно старик, – меня такие же, как ты, из

СМЕРШа, уже убивали. – А ты из их породы. Беглый гебешник. Натворил дел, теперь свои же и ловят.

Полковник ГРУ опешил. Как полуграмотный старик так быстро его вычислил?

– Если я против СМЕРШа, против ГБ, поможешь? – молвил он, соображая, как проще оболванить проницательного деда.

– Помогу, ежели пожалею, мил человек. Беглый ты против кого хошь воевать будешь. Расскажи свою историю так, чтобы я тебя пожалел.

Я-то не беглый. В горы, от таких как ты ушел, век бы вас не видеть, кровопивцев. Так нет, и здесь достали, нелюди. Рассказывай, стервятник, чего натворил, а нет – уходи.

Федосеев, тщательно выбирая слова, стараясь употреблять слова деда, начал свой рассказ. Суть его заключалась в том, что работал он в организации нелюдей, которая не простила ему ошибку и хотела убить. Но он сам кого-то убил и бежал. Просит лишь разрешить перезимовать. Дед подобрел, когда полковник рассказал, что убил троих "подлых людей". И разрешил погреться у очага.

Через несколько дней полковник знал почти всю историю юродивого деда. В 1942 году дед, точнее капитан Иванов, выполняя задание командывания, специально попал к немцам в плен. По словам Иванова, он был офицером разведывательного отдела штаба армии. Бежал из плена после выполнения задания. Определили после плена в штрафной батальон, так как штаб армии, вместе с командирами, был уничтожен немцами при прицельной бомбежке. Никто не мог подтвердить, что

Иванов был заброшен к немцам по заданию советского командования. Из штрафбата его забрали представители СМЕРШ и долго били за то, что он якобы навел фашистские самолеты на штаб собственной армии. – Сломали меня не тогда, а в 1944 году, – заговаривался старик. По окончанию войны был ГУЛАГ. После смерти Сталина, Иванова из советского концлагеря выпустили, и ушел он пешком через весь союз, подальше в горы, чтобы не общаться с людьми. Всех представителей власти он боялся и ненавидел.

Подходы к сакле легко просматривались, и днем полковник помогал старику по хозяйству, ухаживая за немногочисленной скотиной отшельника. С десяток коз и овец паслись недалеко от сакли, выщипывая траву из-под выпадавшего временами снега, а Федосеев, зорко оглядывая подходы к жилым развалинам, выполнял поручения старика по приготовлению козьего сыра и ожидая "гостей".

Юродивый старик стал называть полковника Федосом, своей проницательностью он опять поразил матерого шпиона. В полночь, 10 ноября 1962 года дед ушел в селение Казбеги, откуда привел на следующий день вооруженных военных. Полковник наблюдал за военными из-за укрытия, что облюбовал себе ранее. Находясь в трех километрах от сакли, разведчик ГРУ похвалил себя мысленно, что покинул жилище деда сразу после его ухода. Выпал снег, следов не было никаких.

Наблюдая за пришельцами в бинокль, Федосеев узнал в них несколько знакомых офицеров. Значит автомобиль "Победа" найден, и разведывательное управление раскручивало машину поиска.

В жилище старика Федосеев вернулся только 13 ноября. Военные ушли

12-го утром, зачем-то сняв отпечатки пальцев у Ивана Шариповича.

Когда Михаил Исаевич вернулся, дед был уже при смерти. Он сказал, что военные обмолвились, что беглец, вероятно, ушел на юг, в сторону границы.

– Они не доказали себе, что в автомобиле "Победа" был именно я, – подумал с некоторым облегчением полковник.

Жизненный путь старика Шариповича завершился, он просил только пить и привести священника. Подавая воду, полковник обронил:

– Зачем тебе священник, у тебя ни одной иконы нет в сакле, поздно вспоминать бога.

– Потому нет икон, что боюсь, за иконы судить будут. В 1944 году

СМЕРШ нашел икону в моем вещмешке. В НКВД били долго меня, ну и я четверых своих костоломов изувечил, силушка была, слава богу…

Ивана Шариповича как будто забила падучая, он застонал и заскрежетал зубами.

– Заставили съесть икону, нелюди. Сломали… Матушка в бога православного нарекла верить. А прадед мусульманином был… Слушай

Федос…

Дед Иван умирал. Слова его то звучали громко, то звенели свистящим шепотом. Он вспоминал то детство, то войну.

– У прадеда бороденка была жидкая, татарская, а я весь волосами оброс, – дед приподнялся и показал рукой на север, северо-восток.

– Федос… Поезжай в Приютное, Федос… Видел я видение… Там, где речка Сорочка встречается с речкой Новотоцкой подойдет к тебе мальчик… Мальчишка лет двенадцати. Он Спаситель от СМЕРШ… от

НКВД. Помоги ему, Федос. Видение я такое видел…Может это я был…

Поезжай в Приютное… Там я дед Лапа…Первый боец был… Поклонись могилам моих предков… Помоги…

Иван Шарипович Иванов умер днем, к вечеру Федосеев подготовил все для погребения покойного, просмотрел документы, фронтовые фотографии умершего и вдруг осознал, что усопший внешне похож на него полковника ГРУ Федосеева Михаила Исаевича. Волосы у обоих седые. Усы и бороду можно отрастить и "состарить" лицо при помощи солнца и гримерных принадлежностей. Из сообщения сестры старика полковник понял, что родных у Ивана, кроме неё самой в Приютном никого не осталось. Звание юродивого позволяет не помнить подробностей своей прошлой жизни. Мешали полковнику только отпечатки пальцев, но для человека, работающего в ГРУ, не было ничего невозможного. В чемоданчике с гримерными принадлежностями, которые изготовил институт маскировки Главного разведывательного управления, было несколько тюбиков-баллончиков с твердеющим на воздухе жидким спреем, который при распылении на кисти рук копировал отпечатки ладоней и пальцев. Проще говоря, спрей затвердевал и превращался в дышащие для предотвращения отпотевания рук тонкие незаметные, гибкие как резина пленки-перчатки, которые несли на себе нужные для разведчика следы.