Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

Я хворий

Голосом хвиль,

Я хворий

Обіймами вітру,

Я хворий

Барвами цього дня.

Паша, давай соляру! Не подкачай, я знаю ты всё сделаешь как надо!

Вылабывай свои нотки с подтяжечками, глиссиками, всякими хитренькими вкусненькими заточечками!

Батькович, не спать! Твой кусок! Молодца! Так держать!

Мя-я-я-ягонько!

Я почувствовал, что нужно пошутить. Разрядить атмосферу.

Показать, что нам весело и легко на этой сцене. А как? Батькович лабает соляру, не рассказывать же мне анекдоты! И вдруг в голову мне пришла хорошая мысля. Я стал у Юры за спиной и изобразил ему крылышки. Зал засмеялся – уж больно потешно выглядел Батькович, подпрыгивающий на каждую сильную долю, с крылышками за спиной.

Учтите ещё его невинное личико – ангел! Херувим! Высокий и худой как щепка херувим!

Палыч! Тра-та-та-та! Ух, хор-р-р-рошо! Приготовься, Батькович дольки подчеркнёт штришочками!

И-и-и-и-и-их! Моя пошёл! Фальцетиком все крючочки обозначить, подёргать за ниточки! Выпендривайся, вокалюга, выпендривайся! Всё, куплет:

Щовечора блукаю по коридорах мрій,

І як листки гортаю миттєвості подій.

Припев, ещё припев, выход на коду, кода!

Что зал?

Аплодируют!

Как аплодируют?

Хорошо аплодируют! Громко! Долго!

Поклон, ещё поклон!

А теперь кыш со сцены! Неча долго людям глаза мозолить.

Я был мокр и радостен. То же можно сказать и об остальных членах коллектива. Выступление удалось, а дальше всё зависит от жюри.

Подбежала Татка, затеребила, запоздравляла меня, защебетала, как было здорово. Паша отбивался от двух любительниц автографов,

Батькович собирал сливки с нашей группы поддержки, а Палыч млел в объятиях своей очередной пассии.

– Чуваки, где здесь "Клан Тишины"? – к нам пробирались две знакомые на вид личности.

Сразу повеяло кондовым андерграундом. Люди, подошедшие к нам, ни с чем другим не ассоциировались.

"Пятихатки". Группа, наиболее интересная из всех местных, известных мне на тот период. Они соединяли в себе акустику и электрику, рок и классику, традишн и авангард. Они умудрялись быть

"вещью в себе". Они были загадочны и неподражаемы. Временами их музыка напоминала Хендрикса, временами "Лед Зеппелин", временами

"Кинг Кримсон". Но по большому счёту, "Пятихатки" существовали на своей волне. В отличие от нас, они были детьми андерграунда, порождением тусовки. Они выросли в этой струе, с детства впитывая в себя дух "правильной" музыки. Их знали, в основном, знатоки, любители, меломаны. Но репутация их в этом кругу была на редкость весомой.

– Ну, чуваки, спасибо! Офигенный музон! Мы прикололись на полную катушку! – нам жали руки вокалист "Пятихаток" и звукорежиссёр.

– Да ладно, чего там? – нам было приятно. Признание профессионалов всегда более лестно, чем изъявления восторга тех, кто

"не в курсах".

Подошли остальные "пятихатки" и мы стали знакомиться. Вот он, долгожданный миг! Мы становимся своими для тех, кто так долго нас не признавал.

– Сижу я в зале, слушаю всё это кино, и мне в кайф! На "Дорз" смахивает немного, по музону и по подаче, – делился впечатлениями

Валёк, звукорежиссёр группы.

– Клёво, клёво, всё в кассу, ничего лишнего, – поддерживал его

Старый, вокалист "Пятихаток".

Они "варили нам шоколад", а мы млели от восторга. Что нам жюри, что нам рейтинг, когда такие люди подходят и хвалят нашу музыку!

Из состояния эйфории меня выдернула Татка:

– Андрей, нам пора идти!

– Куда? – я всё никак не мог придти в себя от сладких клубов фимиама.

– Как куда? Мы же должны занести заявление в ЗАГС! Ты что, забыл?

– Нет, я всё помню! Идём, конечно.

Я объявил, что мы отлучимся на часок, а потом подойдём снова.

Во-первых, интересно было послушать остальных участников фестиваля, а во-вторых, в конце должны были объявить результаты голосования жюри.

Ну что можно сказать? Мы явились в ЗАГС, где я произвёл фурор своим внешним видом. Наташа ещё долго вспоминала, что в такой торжественный момент я красовался с дыркой на колене и в рубахе навыпуск. Я же только разводил руками – ну не было времени переодеться! С корабля-то на бал!

Подали мы заявление, сообщили нам дату и время суток, когда мы сольёмся в одно целое, в ячейку общества, в крепкую счастливую семью и предложили до этого момента проверить свои чувства. Я заверил, что с чувствами всё в порядке – проверено электроникой, после чего, попрощавшись с обалдевшей от моих слов работницей заведения, мы вынырнули на улицу.

– И тут ты не мог без клоунады, – упрекнула меня Татка.

– Спокойно, любимая! – я поцеловал её. – Вот женюсь, возьмусь за ум и стану таким серьёзным, что буду годиться только для того, чтобы сигареты об меня тушить.

– Почему сигареты тушить? – засмеялась Татка.

– А на что ещё пригодны стопроцентно серьёзные личности? – картинно удивился я.

– Балда, – Наташа щёлкнула меня по носу.

– Согласен. Поскакали, "Руту" досмотрим!

Мы пошли досматривать фестиваль. Оказалось, что мы поспели только на последнюю команду под названием "Лос Кастанедос". Отвал башки!

Меня это впечатлило! "Лос Кастанедос" оказались совместным проектом

"Пятихаток" и музыкантов из других групп.

На барабанах играл Полтинник – барабанщик "Липтон Клуба". Убойный музыкантище с ураганной манерой игры, отчаянный драммер! Я слышал его неоднократно в "Липтон Клубе" и был покорён его мощным звукоизвлечением и буйной фантазией, позволяющей ему плести совершенно немыслимые ритмические рисунки.

На басу играл Овод – басист и скрипач "Пятихаток". На кларнете -

Юла из тех же "Пятихаток". Старый играл на гитаре и пел. А вместе с ним пела незнакомая мне девушка.

Полтинник играл ладонями, Юла выбрасывал в зал ленты четвертьтонов, девушка и Старый тянули нить медленной экзотической мелодии. Действо завораживало. Шаманы, ёлки-палки! Я понял, что мы, всё-таки, школяры по сравнению с ними. Нам ещё нужно пахать и пахать, чтобы стать с ними на одну ступеньку. Но ничего, мы ещё покувыркаемся, как говаривал бессмертный Жеглов.

А потом объявляли результаты голосования жюри. Оказалось, что мы заняли третье место. Восторг. Поздравления. Предстоящее участие в гала-концерте. Сладкие надежды. Всё смешалось в доме Облонских.

Занавес.

– Андрюшка, а что с моим днём рождения? – Татка умоляюще посмотрела на меня.

– Спокуха, журавлик, ты только не переживай, – я улыбнулся и притянул её к себе, – ты празднуй с гостями, а мы с Палычем приедем сразу же после того, как отлабаем.

– Вы постарайтесь побыстрее, ладно?

– Ну, не знаю. Это же не от нас зависит. Но надеюсь, что часам к восьми мы будем у тебя.

– Хорошо, я буду ждать. А сейчас иди – тебе уже пора.

Я чмокнул Татку в щёчку и выскочил из квартиры. Нехорошо, всё-таки, получается – наше выступление на гала-концерте пришлось аккурат на Наташин день рождения. А с другой стороны, что я могу поделать? Не отказываться же мне от такой важной лабы. Ничего, постараюсь всё провернуть по быстрячку.