Андрей Голяк - Ничего, кроме настоящего

Макарчук, насколько мне известно, тоже обращался к ребятам с подобной просьбой. Ему была обещана помощь, и теперь он постигает азы рок-будней. Впрочем, человечек он не напряжный, и если бы не щенячья восторженность, то общение с ним можно было бы назвать приятным.

Началась погрузка в автобусы. Попсе выделили две машины, а рок-тусовку, как самую малочисленную, подселили к дирекции фестиваля и журналистам. Это стало роковой ошибкой. На протяжении всей поездки бедные администраторы и журналюги не знали покоя. Рокеры так

"зажигали", что "пиджаки" только диву давались. В задней части автобуса расположился Серый со своим "Отрядом Особого Назначения", рядышком пристроились соратники из дружественных команд, а в качестве "десерта" были ангажированы несколько начинающих попсовых певичек. "Горючее" принималось в количестве достаточном, и через короткий промежуток времени наш автобус стал напоминать офицерский бордель времён первой мировой войны. Табачный дым стоял коромыслом, спирт капельками конденсировался на потолке, в воздухе густо висел мат. Обнажённые по пояс "служители муз" тискали разомлевших барышень, которые сопротивлялись только ради формального соблюдения приличий. Из головной части автобуса периодически бегали пронырливые писаки фотографировать развлечения украинской богемы.

На вопли возмущения и душеспасительные призывы внимания обращали ровно столько, сколько на пробегающие пейзажи за окном. Угрозы не выпустить пьяных на сцену тоже не возымели действия – фестиваль-то фанерный. В общем, сплошной Содом с Гоморрой.

После прибытия на место нам раздали гримёрки и зачитали программу фестиваля. Маленькая оплошность со стороны организаторов – фуршет перед выступлением. Это кто же, скажите мне, будет в состоянии держать в руках инструменты после фуршета? Здесь падут даже те, кто уцелел после автобуса. По окончании фуршета – экскурсия на местную электростанцию. Почему на электростанцию? Да потому, что она – генеральный спонсор данного действа. Там нам наденут на хаератые головы каски и будут таскать по электрозакуткам. А опосля – концерт.

С самого начала программа стала сокращаться – пипл так нафуршетился, что ехать на экскурсию отказались наотрез. Серый популярно объяснил, где он видел все электростанции страны, и его примеру последовали все, включая журналистов. После чего все дружно продолжили трапезу.

После оной мало кто мог считаться полноценным членом общества.

Ноги с трудом ходили, руки двигались неуверенно, языки вещали не в тему. Наш бэнд тоже выглядел не лучшим образом. Хотя, справедливости ради, замечу, что мы выглядели не так безнадёжно, как остальная часть рок-тусовки. В стороны нас почти не кренило, и на внешние раздражители мы реагировали почти адекватно.

Времени оставалось только на то, чтобы переодеться. Никакого саундчека, естественно, не делали. Какой, к чертям, саундчек на

"фанерном" фестивале? Я выглянул из-за кулис – в зале аншлаг. На сцене ошивались ведущие – концерт уже начинался.

Мы находились где-то в середине списка, и времени оставалось выше крыши. Сидеть в гримёрке было в лом. Мы предпочитали находиться в баре. Там нас щёлкнули пару раз какие-то неугомонные репортёры, молоденькая барышня взяла у меня коротенькое интервью, несколько местных аборигенов пялились на нас, как на пришельцев "из оттуда". В смысле, из других миров.

Ожидание было нудноватым. Алкогольный гон в крови закончился, оставалось тупо ждать, когда нас объявят. Мы курили, слонялись за кулисами, беседовали с "коллегами по цеху". В общем, коротали время.

Палыч предусмотрительно "клеил" молоденькую певичку – не исключалось, что мы останемся здесь ночевать. Наш Казанова был, как всегда, на высоте – барышня смотрела на него преданными глазами, и, что называется, велась в полный рост. А коварного соблазнителя только одно удерживало от соблазна затащить мамзель в койку немедленно – отсутствие этой самой койки. Гримёрка исключалась, поскольку мы делили её ещё с двумя группами. Палыч строил глазки соблазняемой, направляя параллельно все свои мыслительные способности на решение животрепещущей проблемы. Судьба избавила его от немедленного принятия решения – объявили наш выход.

Парни выбежали на сцену, пошла фанера и после этого на сцене появился я. Мы начали с "коронки". Эдакая примоднённая, прирокованная темка. "Тінь у вікні". Хлопцы изо всех сил "давали жизни". Батькович тряс хаером, Паша совершал экзотические телодвижения, Палыч насиловал барабаны.

Нахабна тінь повзе в моє вікно,

Лишивши слід у немитому небі,

А я один, я випив все вино,

Мене лякає власний регіт.16

Паскудное, скажу я вам, ощущение – петь под "фанеру".

Отвратительно! Хуже не бывает! Чувствуешь себя полнейшим дебилом, скачешь, открываешь рот, не попадаешь сам в себя… Говно, короче говоря! На сцене пафос стопроцентный – прожектора, камеры, кран, звук офигенный! И среди всего этого великолепия мечутся несколько отщепенцев, здорово напоминая душевнобольных, и изображают полёт души. Я ещё умудрился в суматохе наступить на шнур микрофона и вырвать "канон"17 из гнезда. Ну и "спалился", естественно! Кто разглядел, тот "выкупил", что вся петруха происходит под "фанеру".

Кода! Аплодисменты! На сцену выбегает молоденькая мамзель и дарит мне букетик гвоздик. Мерси! Премного, так сказать…

Играем вторую пьесу. Я мечусь по сцене с губной гармошкой.

Танцы-шманцы!

Я маю право бути беззахисним,

Забувши необхідність слова "ні",

Я не знайшов

Достатньої умови зберегтись!18

Народец в зале приплясывает. И я приплясываю. И Паша с

Батьковичем тоже приплясывают. Всем хорошо. Всем весело. Все довольны. А я чувствую себя лупнем в квадрате. Нет, братцы, лучше уж живые "квартирники", чем "фанерные" понты! Я, конечно, осознаю всю важность и полезность данного маппет-шоу, но душа у меня не принимает такого даунизма!

Паша решает сделать эффектный выход на соло. Он разбегается и выскакивает на язык сцены. Да вот только, бедолага, путается в шнурах при этом и валится на сцену. Правда, ему удаётся сделать хорошую мину – он делает вид, что всё так задумано. Народец радуется. А мы под завязку маршируем по сцене и "фанера" орёт:

Пожежа нам дарує

Світло і тепло!

На этой радостной ноте мы заканчиваем выступление и под вой толпы линяем со сцены. Ощущения? Лично у меня – стыдобан невообразимый! В жопу фанерные фарсы! Даёшь "живьё"!

Дальше концерт катился то так, то сяк. Серый нагнал рок-пафосу, как всегда, а его пиротехники сожгли ковровое покрытие сцены. Пипл в зале очень радовался. Шоу – это вам не хухры-мухры! Фейерверки были очень даже настоящими. Как на войне, блин!