Владимир Митрофанов - Зачистка территории

21 минута утра. Песня, начавшая звучать по радио еще до того, как он взял в руки мешочек с бриллиантами, еще даже не закончилась, а он будто бы перешел в совсем другое измерение. Он словно в один миг оказался на набережной Французской Ривьеры в кабриолете, мчащемся по шоссе рядом с морем. Картина эта, ранее совершенно фантастическая, внезапно обрела абсолютно реальные очертания. И несмотря ни на что рядом с ним была Марина. Теплый встречный ветер развевал ее волосы.

Они снова были вместе, и тени пальм проносились по ним полосами.

Итак, он держал почти полную горсть искрящихся холодных камней.

Это было уже какое-то новое будущее, или, вернее, обещание будущего.

Внезапно, ему было дадено богатство. Камни были большие и холодные.

Он померил штангенциркулем один из них – самый маленький – оказалось

10,3 миллиметра. По таблице в "Детской энциклопедии", которую он взял с полки, это соответствовало весу в 4 карата. Показалось как-то мало, и никакого указателя цены в книге не стояло. Аркадий даже и приблизительно не представлял, сколько могут стоить такие камни.

Вспомнилось, что у одной женщины, жены знакомого фирмача, было бриллиантовое кольцо с камнем куда как меньшего размера, кажется в два карата, которое, правда, было в золотой оправе, и она хвасталась, что будто бы это кольцо обошлось мужу в 6500 евро. Шахов еще тогда подумал: да за эти деньги можно было машину купить, а тот жене – какую-то безделушку. В той же энциклопедии было сказано, что стоимость камня возрастает пропорционально квадрату его величины в каратах. Таким образом, камень весом в четыре карата должен был стоить в четыре раза больше двухкаратного камня. Так что по самой приблизительной оценке только самый маленький бриллиант из кучки на столе мог стоить примерно тысяч двадцать долларов. Не меньше. Итак, минимум 20-30 тысяч долларов за каждый камень. Всего камней было восемнадцать – целое состояние.

Шахов держал в ладони эти камни, и думал, а вдруг это и есть тот самый шанс вернуть Марину. Он теперь вполне мог бы купить большую квартиру или даже дом, и им не пришлось бы скитаться по чужим углам.

А можно было бы надолго уехать за границу, скажем, снять или купить домик в Финляндии и на какое-то время уединиться от всех. В то же время Аркадий хорошо знал, что деньги и потерять очень просто, и что с камнем в Любимове однозначно ничего не выгорит. Но даже и в Москве и в Питере тоже было бы непросто: покупатель мигнет кому надо – затащат, дадут по башке, сунут в бок нож – вообще исчезнешь без следа. Надо было ехать за границу, да и то раз тридцать подумать, как подойти, заиметь знакомого ювелира, внедриться в элиту, чтобы никто не спросил откуда камни. Это тоже было нереально и абстрактно.

Напряженно думая и просчитывая возможные варианты, Шахов знал, что решение непременно есть, его просто нужно найти. И правильное решение внезапно возникло: следует обратиться к маминому мужу -

Антону Степановичу – тот был теперь человеком очень богатым, влиятельным и наверняка имел необходимые связи. Но парадокс состоял в том, что на настоящий момент банкомат не работал и нужно было бы где-нибудь хотя бы рублей пятьсот наличных денег занять на билеты на поезд до Москвы. А лучше – тысячу или две. Причем немедленно.

Дед как назло пропал невесть куда, когда он появится – было неизвестно, и Аркадий решил, что проще всего тут же съездить к отцу в Казанкино и занять у него. Он отцу деньги давал довольно часто, всегда что-то привозил из инструмента, всяких полезных в хозяйстве мелочей, поэтому можно было теперь и попросить, конечно же в долг, с последующей отдачей. Шахов положил камни на место, а один самый маленький, сунул в нагрудный карман джинсовой рубашки, где лежали права, и вышел из дома деда и пошел к себе. Заходить в квартиру

Шахов не стал. Машина его – белая "семерка" – стояла во дворе. Со второго тычка завелась. Аркадий выехал на улицу, повернул на проспект Ленина и там увидел стоящего на автобусной остановке Сережу

Егорова с подружкой. У ног их стояла сумка. Просигналить Аркадию не удалось – не работал гудок. Он сначала хотел, было, проехать мимо, но все же остановился, сдал задним ходом, вышел и подошел к ним.

– Привет, вам куда?

– В Покровское – к бабке! – ответил ему Егоров. – Она не едет, – кивнул он на подружку, – и меня, вредина, не отпускает!

– Подружка твоя, или жена? – спросил Шахов, с восхищением глядя на совсем еще юную девушку, жавшуюся у Егорова подмышкой.

– Еще пока не жена, у нас свадьба в июле, я может быть, даже еще передумаю, – ответил сияющий Егоров. Девочка счастливо улыбалась, тесно прижавшись к нему. За их спинами и в их глазах стояло звонкое тугое лето.

У Аркадия Шахова никогда в жизни такого, чтобы вот так вот счастливо стоять с девчонкой, никогда не было, и он с горечью подумал, что и вряд ли уже когда-нибудь будет. Никто его никогда так не любил.

– Давай, садись! – сказал он Егорову. – Подвезу. Я еду к отцу в

Казанкино.

Егоров, закинув сумку на заднее сиденье, сел спереди, рядом с

Шаховым. Скрежетнув первой передачей, тронулись. Отъезжая, Шахов бросил взгляд в зеркало заднего вида: девчонка, подпрыгивая на месте, махала им вслед.

Проезжая мимо автовокзала Шахову показалось, что он увидел

Марину. Он потряс головой: ну этого точно не может быть, и девушка, на нее похожая осталась позади.

Управляя автомобилем, Шахов все это время лихорадочно продолжал думать. А ведь действительно: можно ли купить любовь? Может быть, и правда, приехать, предложить много денег, чтобы Марина ушла к нему от человека, которого любит? Но даже если она и уйдет по материальным причинам, она ведь все равно не перестанет любить другого, и не полюбит Шахова только за то, что он богат. Так что все это, скорее всего, бессмысленно. Но, может быть, она все-таки привыкнет, родит детей и полюбит его потом? В силу своей профессии

Шахов представлял себе жизнь как некое подобие невероятно сложной компьютерной игры, которой управляет сам Бог. Но, как нередко бывало при работе в Интернете, когда все внезапно упиралось в возникающую на мониторе красную табличку с надписью "Access denied (В Доступе отказано)", так и тут во всех его планах все они упирались в последние Маринины слова: "Я тебя не люблю", как в бетонную стену. И ничего тут уже поделать было нельзя.

В это самое время Марина прошла пешком от автовокзала, вошла во двор его дома и спросила женщину, которая вешала на веревки белье:

– Извините, Аркадий Шахов здесь живет?

– Здесь, только буквально три минуты назад как уехал. Вы могли видеть.

Действительно вроде была какая-то белая машина, мигнула на повороте стоп-сигналами. Буквально в три минуты разошлись. У Марины дрогнуло сердце.