Владимир Митрофанов - Зачистка территории

А ведь еще только вчера Мамаев стоил грандиозные планы по полному и абсолютному захвату не только города, но и области,

Государственной Думы и далее всей страны. Все казалось возможным: накопить достаточно денег, вступить в партию, вложить некоторые средства в избирательную компанию и тебя включают в избирательный список. Жизненным идеалом же его был голливудский крестный отец в исполнении Марлона Брандо. Он всегда мечтал стать таким же могущественным, чтобы люди шли к нему на поклон, а он мог вершить суд и решать их проблемы, используя силу своей группировки.

Несомненно, создать такую систему требовало значительных усилий.

Конечно, какое-то время приходится повоевать, зато потом уже ничего больше делать и не нужно, хватит одного только слова. Достаточно убить одного, сжечь магазин другого – и тут же пойдут слухи, легенды. Естественно, каждый, кто придет в город с любым бизнесом, должен будет спрашивать у него на это разрешения. И вдруг система рушилась, потому что появились более мощные силы. Впрочем, Мамаев недолго пребывал в унынии, внезапно его посетила почти гениальная идея. Тут же он вспомнил любимое им изречение Конфуция: "Если дуют ветры перемен, надо строить не щит против ветра, а ветряные мельницы" и решил, что раз основная промышленность города будет развиваться без его прямого участия, это можно использовать: купить землю и заниматься строительством и торговлей. После этого Мамаеву вновь показалось, что весь мир его. Посетившая его идея была такая: скупить и освоить территорию городского сада и весь кусок берега реки до впадения Черной речки, то есть построить туристическо-торговый комплекс, пристань, откуда можно будет пустить пару-тройку прогулочных корабликов-ресторанов. Любой, кто приедет в

Любимов, ни за что не откажется от прогулки по реке. Действовать нужно было незамедлительно, что он и сделал. Прежде всего, поговорил со своими людьми в администрации, естественно, обещал хороший откат.

Там подошли с пониманием, но сказали, что прямо сейчас на территории ближе к Черной речке купить землю куском не получится – там находится пасека. Принадлежит она на правах аренды одному уважаемому пожилому человеку, инвалиду войны. Мамаев удивился: какие тут могут быть проблемы? Дать старику денег или просто забрать у него землю, неужели нельзя найти какую-нибудь зацепку или причину для прекращения аренды. Интересы города и все такое. Чиновник как-то невнятно промямлил, что тут не так все просто, и опять же, все-таки это участник войны, заслуженный ветеран. Короче, надо подождать.

Может быть, он что-то и не договаривал. Мамаев вышел в раздражении, тут же поделился с братвой:

– Подумаешь, ветеран! Так и у меня дед был не из последних – унтер-офицер дивизии СС "Галитчина"! – сказал он и хохотнул.

Однако, к его удивлению, никто не засмеялся и эту тему не поддержал. Парни как-то отвернули глаза в сторону.

– Да шутка, шутка! – поправился несколько озадаченный Мамаев, не понимая, в чем же дело. Действительно, пенсионер, пусть и заслуженный ветеран, но это же не московский холдинг!

Как раз именно в это самое время в областной газете и вышла та известная статья про бандитский беспредел в Любимове. Мамаев подумал тогда про статью: статья точно была заказная. Мамаев сначала подумал, что это дело рук инвесторов, однако тут получалась неувязка, поскольку криминальная слава потенциальных инвесторов обычно отпугивает. "Только не москвичей!" – сказал, впрочем, на это юрист Лева Бровман. Подписей под статьей было много, но это явно было прикрытие, и за этим наверняка стоял один человек или одна группа лиц, имеющая в городе свои интересы. Тут же в город пошли звонки и запросы сверху. После еще одного такого неприятного звонка

Мамаев все-таки решил: надо автора наказать. В пример другим. И приказал узнать, кто автор и заказчик, и сколько за это было заплачено. Посланники Мамаева переговорили с редактором газеты, и тот, хотя несколько поупирался, но в конце концов не скрыл фамилию

Шахова, который это самое злосчастное письмо не только написал, но лично в редакцию и привез. Фамилия сразу показалась Мамаеву знакомой: этот Аркадий Шахов оказался внуком того самого неуступчивого пенсионера-пасечника. Заказчик и мотивы сразу же стали понятными. Только чуть прижали, и старик решил действовать как при советской власти – через письма в газеты и общественное мнение. Что ж, надо признать, ход получился сильный. И тогда Мамаев решил все-таки не действовать сгоряча, а взять тайм-аут. Как раз в это время с помпой открыли краеведческий музей, пригласили на это мероприятие журналистов из области, телевиденье и имя Мамаева как спонсора и мецената очень хорошо прозвучало во всех средствах массовой информации. Особо была отмечена оригинальная винтовая лестница, проходящая сквозь все этажи наверх башни – на смотровую площадку. Название статьи про музей в той же областной газете было

"По винтовой лестнице вверх – в прошлое".

Следует, однако, сказать, что экскурсы в недавнее прошлое не всегда бывают безопасными. Жил-был в Любимове такой человек Василий

Михайлович Лобзин. Был репрессирован перед войной и погиб под следствием, то есть попросту замучен в застенках. Дети его тоже имели серьезные проблемы как члены семьи врага народа. Внук его, тоже Василий, и тоже Лобзин в начале 90-х, будучи годами уже лет к сорока, решил раскопать следственное дело на его деда. Он обратился с запросом в органы госбезопасности и попросил это дело ему показать. Отказа не поступило, хотя ждать пришлось довольно долго.

Дело прислали из архива в Н.-ское управление, а уже оттуда позвонили

Василию, что он может приехать и на месте познакомиться с документами. Пропуск был уже заказан заранее Молодой сотрудник без всяких вопросов вынес папку и посадил Лобзина в отдельной комнате за стол. Кроме этого стола и стула в комнате больше ничего не было. Ему сказали, что когда закончит читать, пусть позвонит в звонок.

Когда-то это, видимо, была комната для допросов. Он не знал, заперли ли его или дверь все время была открыта. Его немного потряхивало, когда он открыл папку, на которой было написано: "-ское управление

НКВД, дело о… начато…. хранить вечно". В деле он, наконец, впервые увидел фотографию своего деда Василия – других снимков в семье не осталось. Из материалов дела удалось узнать, что донос на деда написал его же зять Иван – муж средней дочери, с которым у них с самого начала сложились неприязненные отношения, поскольку Иван был большой любитель выпить и покуражиться, а дед Василий пьяного куража на дух не переносил. Однажды дед буквально выволок зятя Ивана из-за стола и вытолкал из дома, и тот затаил обиду. Впрочем, с Ивана спросить уже ничего было нельзя – в 41-м он был году призван в армию и убит на войне. Внезапно выяснился еще один любопытный и неожиданный факт. В деле был подшит протокол собрания коллектива артели, где дед тогда работал. Там его клеймили как злостного врага народа и требовали самого жестокого наказания. Внизу под протоколом были подписи председателя и секретаря собрания. Подпись председателя была Куликов, а подпись секретаря – Варавка. Так вот, Варавка – была девичья фамилия жены этого самого Лобзина-внука.