Владимир Фомин - Белая ворона. Повесть моей матери

Под флагом улучшения медицинской помощи населению произошло разделение поликлиники и стационара, как единого звена. И, собрав все стационары в одну больницу, разделили больных по отделениям: кардиологическое, пульмонологическое, гастроотделение, эндокринологическое и т. д. Это делалось с целью оснащения каждого отделения дорогой аппаратурой и для более глубокой специализации врача в одной из областей медицины. В результате ради оснащения отделений врач потерял больного, а специализируясь в одной из областей медицины, потерял обширные знания в других областях медицины и деградировал. Реальная помощь больному ухудшилась.

В Ивановском медицинском институте давали в то время глубокие знания по всем отраслям медицины. Нас заставляли думать о причинах недугов, заставляли изучать биохимические процессы в организме, как в норме, так и в патологии. Мы получали огромную практику постоянно: и сестринскую, и врачебную. Каждый студент в обязательном порядке научился принимать роды, совершать операцию аборта, умел наложить гипс, самостоятельно осмотреть лорорганы и заглянуть на дно глаза и т. д., то есть был готов работать, как вышеописанный фельдшер в 30-е годы, но на более высоком уровне.

Однако, чем больше было приборов и анализов – тем меньше думал врач, отдаляясь от больного. Он уже мало интересовался анализом жалоб больного, а сразу направлял больного на анализы, ЭКГ, ФГ, рентгеновские обследования. Это стали требовать от нас, рядовых врачей, наши безголовые и далёкие от медицины начальники, и чем дальше – тем больше. Прежде, чем направить больного в специализированное отделение, врач обязывал больного сделать полное обследование амбулаторно, посетить врачей других специальностей на всякий случай – ведь он ложился в специализированное отделение, где будут лечить один какой-то орган. Больному от изнурительного предварительного обследования становилось ещё тяжелее. В лаборатории начались перегрузки. Отказывать было нельзя, следовательно, снижалось качество лабораторных обследований. Диагноз можно было поставить легко и без этой волокиты, но врача заставляли не думать, а действовать, исполнять приказы, оформлять, как надо, документацию. И врач перестал думать, ссылаясь на показатели дополнительного обследования.

Но ни один автомат, ни самая совершенная аппаратура, ни комплекс лабораторных обследований не могут заменить гибкого человеческого разума. Врачи стали терять свою квалификацию. Раньше каждый участковый терапевт периодически по очереди работал то на участке, где встречался с наиболее частой и простой патологией, то в стационаре, где видел сложных интересных больных, расширяя свои знания. Теперь он знал только простые заболевания: грипп, ОРЗ, гипертонию и т.д. , а больных со сложными заболеваниями через ВКК направлял в одно из специализированных отделений и не участвовал в лечении сложного больного. Врач стационара при выписке давал рекомендации участковому терапевту по лечению, и тому уже можно было не думать, а лечить согласно рекомендации. Если врач стационара ошибался, то участковый врач продолжал его ошибки, потому что безопаснее было верить в авторитеты, чем думать самому. В случае смерти больного участковый терапевт не отвечал за ошибку стационара, потому что у него не было той дорогой аппаратуры для обследования, как в стационаре. Врач стационара тоже уже не отвечал за неправильный диагноз, так как больной умер не в стационаре (его заблаговременно выписали), а умер на участке, и таких больных уже не вскрывают. Процент расхождений диагнозов таким образом уменьшался, и ошибки врачей стали невидимы..

Специалисты узкого профиля становились в такой системе ещё уже, так как уже не дежурили по ночам в терапевтических отделениях и видели пациентов только своего профиля. Специалисты пульмонологи, кардиологи, ревматологи, неврологи знали только болезни своего профиля, год от года забывая, что человек состоит не только из лёгких и кишечника. Человек – единая и неделимая система. Его нельзя разделить на почки, нервную систему, лёгкие и сердце, так как всё в нём взаимосвязано, и одна и та же болезнь является иногда следствием, а иногда причиной другой, и целый букет болезней и разных симптомов собирается в одном человеке. Поэтому человека нельзя делить по болезням. Например, вследствие болезни почек появляется повышенное артериальное давление, которое вызывает изменение в сердце и сосудах головного мозга, появляются кровоизлияния в глазном яблоке, ухудшается зрение, снижается слух, появляется головокружение и неустойчивость при ходьбе. При заболевании почек ухудшается и выделительная функция, организм засоряется шлаками, заболевают суставы и другие органы. Вместо одного врача, который должен разобраться во всём этом и назначить лечение, начинается ходьба по кругу: "Это не мой больной", – говорят врачи, отсылая под разными предлогами пациента друг к другу. Больного осматривают терапевт, кардиолог, невролог, нефролог, хирург, ЛОР, окулист. Так больной проходит массу обследований и анализов. Всё это мог бы сделать один врач: в институте его обучили обследовать и зрение, и слух, и даже делать ЭКГ. Одни и те же руки и глаза что у терапевта, что у невропатолога. Другое дело – оперативное лечение. Там нужна узкая специализация для достижения мастерства, потому что имеется большая разница в операциях на глазу или на прямой кишке. Врач специализированного отделения, углубившись в лечение органов дыхания, не замечает рака печени, и пациент умирает не от лечёной болезни, а от недиагносцированной, так как кругозор такого врача резко сужен.

Появились врачебные ошибки. Наиболее удивительное расхождение диагнозов происходило в неврологическом отделении. На одной из конференций было рассмотрено пять случаев смерти. Вот одно из потрясающих расхождений. Женщине с сильными головными болями, рвотой, головокружениями был поставлен диагноз менингоэнцефалита. Проводилась интенсивная терапия капельницами, большими дозами антибиотиков, но женщина умерла. На вскрытии оказалось: шестимесячная беременность с поражением почек. Пациентка имела сниженный интеллект и скрывала беременность, а врачи в нашей бесплатной медицине патологическую беременность от энцефалита отличить не могли. Там умерла и другая молодая женщина, поступившая без сознания тоже с диагнозом менингоэнцефалита. Вскрытие показало, что коматозное состояние связано с тяжёлым поражением почек, и т. д.

Зачитывая эти расхождения, врачи стационара не испытывали никакого смущения, как будто это было естественным и обычным делом, но зато откровенно хвастались тем, кто и какой подарок преподнес профессору, чтобы получить категорию. Но это была последняя конференция, на которой говорили о больных и о диагнозах. На других конференциях зачитывали только приказы из Министерства, требования к отчётности, к диспансеризации, правильному оформлению диагнозов, и ни слова о больных.