Илиас Меркури - Антилузер

— начал читать книгу Алексея Петрухина «Мысли вслух, или Эффект карусели»;

— начал писать книгу о себе;

— купил той-терьера, за ним ухаживает Елена Сергеевна, у них взаимная любовь, ко мне оба относятся ровно;

— продлил контракт на работе;

— подарил дезодорант и два своих «Brioni» Вадиму, теперь он выглядит лучше Кацнельсона;

— стал ходить раз в неделю в театр, в кино и на концерты, слушаю любую музыку, кроме шансона;

— перестал материться (за исключением рабочего дня);

— записался в секцию айкидо, где научился красиво и стильно падать;

— трахнул Еву: приятно, но повторять не собираюсь;

— уволил Еву, поскольку после случившегося она моментально обнаглела;

— на всякий случай сходил в церковь;

— позвонил матери.

— Виталий, ты меня слышишь? Виталий, милый, скажи что-нибудь, это мы.

— Папа, ты можешь говорить?

Открываю глаза, а возле кровати стоят Люба и дочь. Не могу повернуть шею, вижу только свою ногу в гипсе, висящую передо мной. Болит все тело, хочу ответить, но мне мешает прозрачная маска на лице. Я в палате, надеюсь, не для душевнобольных. Что тут делает Люба — понятно, наверняка пришла мириться при помощи дочки. Правой рукой снял маску, левая вся в трубках, даже в член одну засунули.

— Пусть Вадим принесет мой мобильный.

— Кто такой Вадим? — удивилась Люба.

— Мой водитель.

— У тебя нет водителя, ты в больнице в Будапеште. После аварии ты пробыл без сознания три дня. Чудом выжил, машина всмятку. Тебе больно? Я сейчас позвоню родителям и скажу, что ты пришел в себя. Бедные, они так переживали, еле их отговорила приезжать, соврала, что ты не сильно пострадал, просто спишь после наркоза. Я тебя люблю.

— Авария?

С каждой секундой в памяти небольшими порциями восстанавливались события последних дней. Я действительно по дороге из своей деревни в Будапешт, раздумывая о возвращении в Россию и о больших деньгах, попал в аварию. В меня врезался таксист, потерявший управление из-за разлитого на дороге масла. Он же меня вытащил и позвонил в «скорую помощь». Сам он не пострадал, эта радость полностью досталась мне. Помню, как еще до приезда врачей он накрыл меня вонючим одеялом и, перепуганный, что-то говорил на своем языке. Хороший мужик с чугунной головой… Врачи так торопились довезти меня до больницы, что, кажется, половину переломов я получил с их доброй помощью. В больнице за миг до того, как потерять сознание, обратил внимание на одну из медсестер, бежавшую за моей каталкой вместе с врачами к операционной. Ее сиськи шестого размера так сильно натянули верхние пуговицы халата, что он вот-вот мог лопнуть и накрыть мое разбитое лицо.

Пару месяцев пролежал в больнице, потом стал ходить, опираясь на трость (Люба привезла какую-то старинную из своей галереи). Мне кажется, элегантно, по крайней мере, необычно, как граф Монте-Кристо. Трахались осторожно, как ежики, выбрали безопасную позу «она сверху», но как-то она переборщила, и у меня сместились позвонки. На время мы ограничились оральными ласками. Теперь мне нужен еще костоправ, но хорошие специалисты только в России.

Позвонил друг детства Миша Кацнельсон и предложил работу в Москве.

Через неделю мы с Любой прилетели в Шереметьево, нас встретил сотрудник компании по имени Вадим. На выходе увидел женщину, очень похожую на Лизу из моего сна. Это точно была она, с маленьким ребенком на руках, а рядом мужчина с коляской. Была так же красива, как и в моем сне, только выражение лица искренне счастливое и одета гораздо скромнее. Ее радость передалась мне, я сел в машину, обнял Любу и проводил их взглядом через окно. Я рад за нее и за то, что жизнь — не кошмарный сон, и, чтобы жить, надо иметь мужество выбирать честный путь. Честный по отношению к себе самому. Прекрасная Лиза — больше не героиня моего сна, я предпочту самый увлекательный изо всех возможных снов: саму ЖИЗНЬ.

— Виталий Юрьевич, у компании две квартиры для вас, одна на Патриарших Прудах, вторая на Таганке, абсолютно одинаковые. Какую выбираете?

— Патриаршие.