Азиза Ахмедова - Гаранфил

А что, если он сейчас его, Магеррама, разыгрывает? Была же, была такая мысль — отправить Гаранфил с детьми к матери, к Бильгеис. А гостю сказать, что в больницу уложил. Правда, неловко может получиться; он удивится, начнет выспрашивать, что случилось и в какую больницу попала жена. Отправится навестить, и все вранье всплывет. Нет, нехорошо, нельзя так. И потом, кто будет угощать гостя, занимать разговорами… Она это умеет, Гаранфил. Умеет и любит. Прямо расцветает при гостях. Лучше бы уж меньше старалась.

Магеррам со стыдом вспоминал дикую сцену ревности, что случилась после того случайного прихода Биландарлы в их двор. Он тогда зря обидел жену, и изумленная Гаранфил долго не могла прийти в себя от злых, несправедливых упреков.

Когда он несколько дней назад объявил жене, что в субботу будет гость, Гаранфил даже глаз не подняла, только спросила сдержанно:

— Кто?

— Калантар Аббасович… Заместитель нашего директора. Ну, помнишь… Он как-то у соседа нашего на шашлыке был. Потом наш двор зашел посмотреть. — Магеррам потупился, вздохнул.

— Да, да. Тот пьяный мужчина? Бай! Бай! Что он забыл в нашем доме?

— Серьезный разговор ко мне имеет. Сам напросился. Не мог же я отказать. И потом… до сих пор не женат человек. Покормим домашним, вкусным — благое дело сделаем.

Гаранфил спокойно пожала плечом:

— Тебе видней, Магеррам. Только скажи, что приготовить.

Готовить Гаранфил любила, делала это неторопливо, аккуратно. С утра занялась начинкой для кутабов — перемолола мясо с зеленью, ломтиками нарезала тыкву, сварила. Зернышки граната и те перебрала… Потом принялась за довгу. Гаранфил не признавала праздничный стол без довги.

Гостя она встречала уже нарядно одетая, подтянутая, вроде это не она, Гаранфил, день-деньской простояла у плиты. Нежно розовело ее лицо под удивленно осторожными взглядами гостя. Свет из комнаты вызолотил тяжелые, свободно распущенные по плечам гладкие волосы.

— Прошу вас, заходите. Сюда, сюда прямо к столу. Вы же с работы.

Гаранфил внесла блюдо с горячими, масляно-лоснящимися кутабами, поставила шербет в хрустальном графине, озабоченно оглядела стол и исчезла за дверью. Каждый раз, когда Гаранфил появлялась с новым блюдом, дверь скрипела так пронзительно и громко, что она морщилась. Но мужчины, поглощенные разговором, казалось, ни противного скрипа не слышали, ни ее, Гаранфил, не замечали.

Разговор действительно был важный. Верно прикинул Магеррам: не такой был человек Биландарлы, чтоб долго сидеть на «голой» зарплате. Не зря так упорно высматривал он среди работников завода людей, на которых можно положиться. Исподволь наводил справки, выспрашивал, вынюхивал. И почти безошибочно вышел на Магеррама. Осторожные полушутливые намеки были Магеррамом поняты. Как бы отвечая на тайный пароль, он начал плакаться на трудную жизнь, большую семью… И вот теперь за обильным столом, в доверительной обстановке оставалось только договориться напрямую, как заполучить такого гуся, который бы заполнил большой казан.

— Ну что ж… — Биландарлы поднялся из-за стола. — Как говорится, спасибо этому дому. Поверь, давно так вкусно не ел, давно. — Он огладил заметно отяжелевший живот, заговорил шепотом: — Знаю, тебя учить не надо, Магеррам-бек, Сам понимаешь — главное в нашем деле, как можно меньше свидетелей. Много людей — много разговоров, много глаз и ушей.

— Мудрые слова, — Магеррам понятливо кивнул.

Они смотрели друг на друга почти родственно, чрезвычайно довольные встречей.

Прощаясь с Гаранфил, гость галантно поклонился, приложив руку к сердцу.

— Я не нахожу слов, Гаранфил-ханум… Хвала вашим ручкам, вернувшим мне давно забытую радость вкусно поесть. Надеюсь, Магеррам-бек хоть изредка даст возможность бедному холостяку погреться у вашего очага. Пригласит еще когда-нибудь…

Магеррам, разинувший было рот от такого красноречия, спохватился, всплеснул руками:

— О чем вы говорите, Калантар-муаллим! Мой дом ваш дом. Разве можно ждать приглашения в дом брата?

— Благодарю сердечно, Магеррам-бек. — Калантар простер руки и обнял хозяина. — Да будет всегда полон ваш стол. А я всегда с удовольствием…

Магеррам провел гостя до ворот, отомкнул калитку, подсадил Биландарлы в машину. Дремавший за рулем Вугар встрепенулся.

— А-а-а, племянничек! Ты что, все это время боролся со сном? Почему в дом не зашел?

Вугар застенчиво взъерошил пятерней свою густую гриву.

— Младший в доме — слуга старшему. Мне сказали — ждать, я ждал. У каждого свое место. У старшего во главе стола, у младшего…

Биландарлы довольно хмыкнул:

— Прекрасно, Вугар. Человеку… э-э… который знает свое место, всегда легче жить. Да, да. Прекрасный вечер, прекрасный.

Магеррам, угодливо наклонившись, захлопнул дверцу, свет вспыхнувших фар рассек темень неосвещенной улицы, и машина покатила вдоль глухих заборов.

Покачиваясь на сиденье, Биландарлы смотрел на темные окна. Который час? Неужели все спят уже? А может быть, задержались в гостях, как он? Мысли его текли лениво, путано. Подумалось о неуютной, запущенной холостяцкой квартире, где его никто не ждал. Ему стало жаль себя, такого одинокого, никому не нужного… В памяти замелькали лица случайных женщин. Они иногда прибирали в надежде остаться хозяйками, даже занавески вешали… И, потеряв надежду, уходили в поисках более верного шанса. Он облегченно вздыхал, и снова копилась на кухне грязная посуда, пустые бутылки, пепельницы с окурками.

В полудреме вдруг увиделось чистое сияние женского лица, тихий свет больших золотисто-карих глаз, льющаяся тяжесть густых, разделенных на ровный пробор волос. «Ну и счастливчик ты, Магеррам. Как тебе удалось заполучить такую красавицу? Может быть, ты скажешь мне, что она вышла за тебя по безумной любви?» Он рассмеялся в темноте так громко, что Вугар испуганно дернулся.

А Магеррам, задвинув засов калитки, еще долго стоял у ворот, разглядывая свой двор. Что-то зловещее было в неподвижных темных деревьях, в кошачьих глазах, блеснувших под кустом. Он прошел в дом, с раздражением принюхался к табачному дыму от дешевых сигарет гостя.

— Чертов сын. Проходимец. Ни семьи, ни дома настоящего.

Гаранфил, убиравшая со стола, с удивлением прислушивалась к бормотанью мужа.

— Ты о чем, Магеррам?

— Да об этом… Биландарлы. Чертов сын, говорю. За сорок уже. Ни кола ни двора. Жены и той нет. Да и кому он нужен. Получает неплохо, все проматывает. Я был как-то с документами у него. Стол, стулья, железная кровать. Конечно, какая порядочная девушка свяжется с таким оборванцем? Он не то что одеть, прокормить не сможет.

Гаранфил свернула скатерть, удивленно подняла брови.

— Почему ты так говоришь, Магеррам? Интересный мужчина. Так сложен. Высокий… Красивые волосы. Все, что надо… Должность хорошая. Я думаю, стоит ему только пальцем поманить, любая прибежит.