Илья Стогов - Отвертка

Тираж ушел под нож. Газета вышла с трехчасовым опозданием. Паше больше никогда не доверяли ответственных постов.

Паша помрачнел и поскреб ногтями похожую на лишайник небритость.

— Знаешь, Илья… мне тут человечек с утра звонил. Говорит, какого-то Стогова из «Moon Way» на Литейный увезли. Не родственник?

— Да, Паша. Все правильно. Это меня увезли на Литейный.

— Тебя? А за что?

— Паша, об этом пишу я. Сам.

Паша увял, с тоской посмотрел на «Балтику» и попробовал зайти с фланга.

— Сам так сам. Что хоть случилось? Говорят, какого-то китайца убили?

— Ага. Убили.

— И?..

— Паша, ты нерусский? Я же сказал — об этом пишу я. Что непонятно?

— Злой ты, Стогов.

Мы помолчали.

— Дай хоть пивка хлебну.

— Хлебни.

Паша мстительно присосался к горлышку и поставил бутылку на стол, только когда пива в ней осталось на пару пальцев. Потом он, не оборачиваясь, вернулся к своему столу.

В мокрой куртке, прямо с улицы, в буфет влетел буржуазного вида мужчина. Не иначе как обозреватель из еженедельника выше этажом: «А сегодня, дорогой читатель, мы поговорим с тобой о самом главном… о том, о чем нам давно следовало поговорить… о курсе акций ПСБ в наступающем сезоне…»

Я открыл вторую бутылку. Не дай мне Бог дожить до такого вот состояния. В буфет вошли три машинистки и новенькая корреспонденточка из отдела социальных проблем, имени которой я не знал. Машинистки были бледны и не накрашены.

То ли помог аспирин российских спецслужб, то ли все-таки «Балтика». Но головная боль совсем прошла.

Я осторожно потрогал лоб. По ту сторону лба понемногу оформлялся сегодняшний репортаж. Пора идти на рабочее место и писать о загадочном убийстве китайского бизнесмена в петербургском найт-клабе

«Moon Way».

Специально для читателей нашей газеты! Специальный корреспондент И. Стогов, первым оказавшийся на месте преступления, передает!..

Иногда меня в буквальном смысле тошнит от того, чем я занимаюсь. Впрочем, ничего другого делать я все равно не умею.

Я отнес пустые бутылки на столик с табличкой: «Грязную посуду — сюда» и начал похлопывать себя по карманам в поисках ключа от кабинета. В этот момент в буфет вошел мой главный редактор.

— Ага! Стогов! Я знал, что найду вас в баре.

— Здравствуйте, Виктор Константинович.

— Вы знаете, что вам звонили?

— Мне?

— Вам звонили, а вы с утра в баре.

Какая здесь связь, я не понял. Но на всякий случай кивнул. Все ясно: мне звонили, а я с утра в баре.

— А кто звонил, Виктор Константинович? Из ФСБ?

— Почему из ФСБ? Что опять случилось? Нет, звонили не из ФСБ. Звонили из китайского Генконсульства. Сегодня в пять часов они приглашают вас на ужин, который устраивается специально в вашу честь.

Поспать удалось всего часа полтора. Надеть чистую рубашку я успел. Побриться — нет. В десять минут шестого я нажал кнопку звонка генерального консульства Китайской Народной Республики.

Из глубины тонированного стекла сквозь потоки воды на меня смотрело вытянутое отражение.

Помню, пару лет назад редактор газеты, для которой я тогда писал, устраивал мне интервью. Брать интервью предстояло у его, редактора, знакомого прямо на улице.

Чтобы мы друг друга узнали, редактор по телефону пытался описать респонденту, как я выгляжу. Оглядев меня, он сказал в трубку:

— Стогов — это три «не». Он невысок, небрит и практически всегда нетрезв. В общем, вы его узнаете.

Надеяться оставалось только на то, что китайцы — народ вежливый. К чужим недостаткам снисходительный.

Дверь открылась.

— Господин Стогов?

— Да.

— Очень приятно! Меня зовут Дэн Шан-ся. Это я звонил вашему редактору. Проходите, пожалуйста.

Внутри было сухо и тепло. Китаец был маленьким, юрким и носил массивные очки в роговой оправе. Он повесил мою куртку на плечики и убрал в стенной шкаф.

— Промокли? Да-а, погода испортилась! Очень испортилась! Осень в этом году дождливая, не правда ли?

Я сказал, что правда. До сего дня я несколько раз бывал в консульствах. В немецком на Фурштатской, в итальянском напротив Кировского театра, в польском на… не помню, как называется улица… в общем, напротив вендиспансера.

Один раз был даже на банкете в консульстве ЮАР. Удивился, не обнаружив среди персонала ни единого негра. В консульствах азиатских стран бывать мне еще не доводилось.

— Сюда, пожалуйста.

Мы вошли в комнату для приемов. Комната была большая. Окон было не меньше пяти, а за окнами шел дождь и чернели воды Мойки.

Справа от двери на стене висел портрет знаменитого китайца. Мао Цзэдун? Конфуций? У дальней стены полукругом стояли диванчик и два кресла, между которыми был втиснут низенький стол с одинокой пепельницей посередине.

В одном из кресел сидел пожилой китаец в дорогом черном костюме. При моем появлении он встал и заулыбался.

— Позвольте вам представить господина Ю Мин-тао, нашего Генерального консула. Господин консул, это Илья Стогов, журналист.

Мы пожали друг другу руки. Рука у генконсула была маленькой, сухой и жесткой. Меня усадили на диван. Дождавшись, пока я протиснусь мимо столика, дипломаты опустились в кресла, и тут же в комнату неслышно вошли несколько официантов.

На столе нарисовались чайник, сахарница и несколько блюдец. Увидев чай, я расстроился. По телефону китайцы обещали ужин, и я специально не стал перекусывать по пути.

К моменту, когда господин Дэн в третий раз повторил фразу: «Да-а, дождливая осень в этом году…», я начал догадываться, что имеется в виду под выражением «китайские церемонии».

Сперва я решил, что главным собеседником будет важный консул Ю. Однако по-русски консул почти не говорил и общался со мной в основном юркий Дэн. Я так и не мог вспомнить: называл он свою должность или не называл?

Мы допили чай, и бесшумные официанты унесли чашки. Я подумал, что жмоты китайцы не дали к чаю даже пирожных. Как только я додумал ту фразу до конца, на столе начали появляться холодные закуски, соусы в крошечных соусницах и палочки для еды.

— Вас удивляет, что сперва был чай, а потом закуски?

— Нет, не удивляет. Вернее, да, удивляет.

— Понимаете, Илья, мы хотели бы угостить вас так, как это принято в Китае. А в Китае обед начинается с чая, а заканчивается супом. То есть все наоборот, не так, как в Европе.

— Как интересно!

Где-то я читал, что по-китайски европейцы называются «северные варвары». Странный они все-таки народ. Странная кухня. Дурацкая письменность. Непонятная мимика: то ли действительно рады посидеть со знаменитым петербургским журналистом, то ли изучают меня, как школьники изучают неполовое размножение фикусов.

Мы опять… еще раз… обсудили слякотную погоду. Официанты унесли пустые тарелки. На столе появились три стопочки и бутылка с иероглифической надписью.