Хуан Хосе Арреола - Побасенки

Ничего конкретного нельзя было сказать о шести миллиграммах. Однако власти, памятуя о прежних ошибках, отказались от судебного разбирательства. А совет старейшин умыл руки, предложив вынести вопрос на широкое всенародное обсуждение. Так называемые миллиграммы были выставлены в витринах скромного помещения, и каждый муравей мог отдать им дань восхищения и оценить их согласно своим вкусам и представлениям.

Это слабоволие властей, вкупе с молчанием прессы, предопределило гибель муравейника. Отныне любой муравей — обленившийся или уставший от трудов — мог свести свои мечты о славе к пожизненной ренте и полному безделью. И естественно, что в скором времени муравейник наполнился фальшивыми миллиграммами.

Напрасно некоторые прозорливые старейшины призывали к мерам предосторожности, напрасно советовали взвешивать миллиграммы и сравнивать их с чудо-миллиграммом. Их призывы оставались без внимания, и вопрос даже не рассматривался на генеральной ассамблее.

Дело кончилось тем, что один тощий и бесцветный муравей с уверенностью заявил, что знаменитый чудо-миллиграмм не может и не должен быть эталоном для новых находок, да и способность творить чудеса — вовсе не обязательное условие для признания новых миллиграммов.

Жалкие остатки здравого смысла, коими еще обладали муравьи, улетучились в один миг. Власти уже не могли уменьшить число миллиграммов или хотя бы установить на них разумную квоту. Право на вето было отменено, и никто не мог требовать от муравьев добросовестного выполнения обязанностей. Все муравьи так или иначе отлынивали от работы и рыскали в поисках миллиграммов.

Новые миллиграммы заняли две трети хранилища, не считая частных коллекций, в которых были ценнейшие экземпляры. Что касается обычных миллиграммов, то в дни большого притока цены на них так резко падали, что их можно было приобрести в обмен на любую безделицу. Нельзя отрицать, что подчас в муравейник попадали замечательные миллиграммы. Но у них была та же судьба, что у миллиграммов, не стоящих доброго слова. Легионы дилетантов превозносили до небес свойства миллиграммов самого низкого качества, создавая тем самым благоприятные условия для неразберихи и хаоса.

Многие муравьи, отчаявшись найти миллиграммы, притаскивали в муравейник невесть что — всякую пакость. Из-за антисанитарных условий пришлось закрыть целые галереи. Пример какого-нибудь экзальтированного муравья подхватывали многочисленные подражатели. Совет старейшин все еще тщился играть роль верховного органа и принимал какие-то расплывчатые, несущественные меры.

Чиновники и служители культа, не довольствуясь своей праздной жизнью, покинули храмы и учреждения и пустились на поиски миллиграммов ради новых привилегий и денежных наград. Полиция практически перестала существовать, и не было дня без переворотов или мятежей. Банды профессиональных грабителей прятались на подступах к муравейнику, чтобы отнять у какого-нибудь счастливчика настоящий миллиграмм. Самые рьяные коллекционеры, движимые завистью, ополчались на своих соперников и затевали с ними судебную тяжбу, требуя обыска и конфискации. Споры почти всегда переходили в драку и заканчивались убийствами. Смертность повысилась до угрожающих размеров, а рождаемость стала невероятно низкой. Дети, лишенные подобающего присмотра, умирали сотнями.

Святилище, где хранился чудо-миллиграмм, стало похоже на запущенную могилу. Муравьи, поглощенные дискуссиями по поводу самых скандальных находок, попросту забыли туда дорогу. Иногда какой-нибудь богобоязненный муравей пытался обратить внимание властей на то, что святилище находится в полном запустении. После его сигнала там наводили какое-то подобие порядка — полдюжины равнодушных дворников наскоро заметали сор, а тем временем немощные старцы произносили пространные речи и вместо цветов возлагали на священную моги-лу помойные отбросы.

Погребенный в кучевых облаках беспорядка и пыли, сверкал всеми забытый чудо-миллиграмм. Со временем поползли скандальные слухи, что настоящий миллиграмм давно похищен какими-то злоумышленниками и что плохая копия заменила оригинал, который стал собственностью одного преступника, разбогатевшего на продаже миллиграммов. Слухи были необоснованные, но никто не обеспокоился и не принял никаких мер, чтобы узнать правду. Старейшины, все более слабые и хворые, сидели сложа руки, не зная, как предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Приближалась зима, и угроза голодной смерти заставила одуревших муравьев одуматься. Чтобы выйти из продовольственного кризиса, решили продать большую партию миллиграммов соседней общине, где жили весьма состоятельные муравьи. За самые ценные экземпляры перепуганные муравьи получили горсть зерна и немного зелени. Правда, соседний муравейник предложил беднягам обменять чудо-миллиграмм на необходимое им количество продуктов. Но муравьи-банкроты ухватились за свой миллиграмм, как за спасательный круг. Только после нескончаемых прений и споров, когда голод скосил значительное число муравьев, богатые соседи распахнули двери своего дома муравьям, оставшимся в живых, и заключили с ними договор, согласно которому со смертью последнего пришельца чудо-миллиграмм перейдет в их собственность. Но за это они обязались кормить банкротов до конца их дней, освободив от всякой работы.

Сказать вам, что произошло через какое-то время? Нахлебники заразили своих спасителей вирусом культа.

В настоящее время муравьи переживают кризис в мировом масштабе. Забыв о своих делах и разумных обычаях с вековыми традициями, муравьи во всех существующих на земле муравейниках пустились на поиски новых миллиграммов. Все, как один, тащат в муравейники крохотные блестящие предметы, но кормятся за пределами дома.

Быть может, вскоре муравьи совсем исчезнут с лица земли как зоологический вид и лишь в двух-трех весьма посредственных сказках останутся воспоминания об их былых достоинствах.

1951

«Мне было безумно весело!» — сказала Мона Лиза своим фальцетом, и напыщенные дураки зашлись от восторга, разинув рты, словно хор квакающих лягушек. Ее смех солировал в шуме гостиных дворца, словно главный фонтан сумасшедшего каскада. (Той ночью волна печали накрыла меня с головой.) «Мне было безумно весело!» Я присутствовал на вечеринке в качестве душеприказчика и на каждом шагу получал поздравления, рукопожатия, канапе с икрой и сигареты: что-то вроде вручения верительных грамот. (На самом деле я пришел, только чтобы увидеть Мону Лизу.) «Над чем вы сейчас работаете?» Чудовища из парчи и драгоценных камней сновали туда-сюда по аквариуму, мутному от табачного дыма, ядовитых водорослей и лопающихся пузырей. Ослепнув от ярости, я заставил фосфоресцировать своих светлячков, чтобы увлечь Мону Лизу на большую глубину. Но она попадалась на крючок, скользя лишь по поверхности, и высокопарные щеголи пожирали ее глазами.