Суад - Сожженная заживо
- Название:Сожженная заживо
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Рипол Классик
- Год:2007
- ISBN:978-5-7905-4435-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
- Отзывы:
-
Ваша оценка:
Суад - Сожженная заживо краткое содержание
Эта книга, переведенная на многие языки, представляет собой исповедь женщины с уникальной и трагической судьбой. В семнадцать лет за «преступление против чести семьи» она была приговорена к смерти самыми близкими ей людьми. О ее чудесном спасении, о людях, которые пришли ей на помощь, — эта документальная повесть, ставшая мировым бестселлером.
Где-то на противоположном от Израиля берегу реки Иордан есть палестинская деревня, в которой мужчинам позволяется все, а женщинам – ничего. Женщина там ценится гораздо ниже барана или коровы. Матери, сестры, дочери и жены трудятся там с рассвета до заката, как рабы, а в ответ получают лишь побои и ругань. Если в семье слишком много дочерей, младенцев женского пола там просто душат вскоре после рождения. Девушка, которая посмотрела на мужчину или обменялась с ним парой фраз, называется там потаскухой. Семья обязана ее убить, иначе против них восстанет общественное мнение всей деревни.
Именно в такой деревне и выросла девочка по имени Суад. Единственным радостным событием в жизни палестинской селянки является свадьба. По местным обычаям, замужние женщины приобретают относительную свободу – они могут краситься и ходить в магазин. А поскольку Суад не имела права выйти замуж раньше своей старшей сестры, девушка пошла на отчаянный шаг – начала тайно встречаться со сватавшимся за нее мужчиной. Когда Суад забеременела, ухажер сбежал, а родители приговорили ее к смерти.
История Суад реальна – так утверждают издатели и активисты швейцарского гуманитарного фонда «Возникновение», чьими силами удалось спасти от гибели не только Суад, которую родственники облили бензином и подожгли, но и ее еще не родившегося сына. Лицо Суад практически не пострадало, однако она фотографируется в маске, так как опасается, что родственники увидят ее живой и захотят убить во второй раз – подобные случаи известны, поборники женоненавистнической морали находили своих жертв даже в Европе.
Воспоминания спасенной женщины Востока о детстве и юности в глухой мусульманской провинции способны лишить цивилизованную, избалованную равноправием девушку сна и аппетита. Жизнь, которую описывает Суад, конечно, не жизнь, а сущий ад. Причем ужаснее всего то, что, как свидетельствует героиня, местные женщины и не думают протестовать, по крайней мере, до тех пор, пока их не пытается убить их собственная семья.
Тем не менее, где-то на задворках сознания теплится смутный дискомфорт: уж как-то все слишком беспросветно черно, и как-то слишком идеологически выгодно всем тем, кто против мусульман. Не спешите делать скорые и однозначные выводы - как бы там ни было, мы, читатели, не в курсе, что там было на самом деле, и судим о ситуации со слов других людей.
И помните: домашнее насилие против женщин – реальность не только в Палестине.
Сожженная заживо - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я глубоко ее «забыла», как будто железные ворота закрылись за единокровной сестрой и сделали ее совершенно невидимой взгляду моей затуманенной памяти.
Но какое‑то время назад вдруг внезапно возник образ, какое‑то чудовищное видение пронеслось в моей голове. На собрании женщин кто‑то показал мне фотографию мертвой девушки, распластавшейся на земле, удушенной черным телефонным проводом. У меня было впечатление, что я видела что‑то подобное. Эта фотография привела меня в смятение, но не только из‑за несчастной убитой девушки, а потому что я искала как в тумане что‑то, касающееся именно меня. И, как ни странно, на следующий день моя память вдруг пробудилась. Я была там! Я видела! Я знала, что моя сестра Ханан пропала.
И с тех пор я жила с этим новым кошмаром в голове, от которого была больна. Каждое точное воспоминание, каждая сцена моего прошлого существования, вдруг резко вернувшиеся в память, обостряли болезнь. Я хотела бы навсегда забыть эти ужасные вещи, и это мне бессознательно удавалось на протяжении почти двадцати лет. Но чтобы свидетельствовать о жизни ребенка и женщины в моей стране, о моей собственной жизни, я вынуждена погрузиться в свое сознание, как на дно того колодца, которого я так когда‑то боялась. Все эти обрывки моего прошлого, всплывающие на поверхность, кажутся мне такими чудовищными, что больно в это поверить. Иногда я спрашиваю себя в полный голос, когда я одна: «Неужели я, в самом деле, пережила все это?»
Я существую, я там выжила. Другие женщины тоже пережили и продолжают жить в этом мире. Я хотела бы забыть, но нас, выживших, так мало, чтобы суметь рассказать, что я сочла своим долгом свидетельствовать и вновь пережить этот кошмар.
Я находилась в доме и услышала крики, потом увидела свою сестру, сидящую на полу, а мой брат Ассад склонился над ней, разведя в стороны руки. Он душил ее телефонным проводом. Я помню эту сцену, как будто пережила ее вчера. Я словно вросла в стену, так мне хотелось слиться с ней, исчезнуть. Я была с маленькими сестричками, закрывая их собой. Я держала их за волосы, чтобы они не шевелились. Ассад, должно быть, нас заметил или слышал, как мы подошли, и крикнул: «Пошли! Пошли вон! Убирайтесь!» Я побежала к цементной лестнице, ведущей в комнаты, таща за собой сестер. Одна из малышек так испугалась, что споткнулась и ударила ногу, но я силой заставила ее идти за мной. Я дрожала всем телом. Мы закрылись в комнате, и я стала утешать младшую сестренку. Я пыталась что‑нибудь сделать с ее коленкой, и мы оставались там, все втроем, очень долго, стараясь не проронить ни звука, и этот кошмар стоял перед глазами.
Мой брат душит мою сестру. Должно быть, она говорила по телефону, и он подошел сзади, чтобы задушить ее… Она мертва, я уверена, что она мертва.
В тот день на ней были белые широкие шаровары и длинная, до колен, рубаха. Она была босая. Я видела, как она сучила ногами, я видела, как она била руками моего брата по лицу, когда он кричал нам: «Убирайтесь!»
Телефон был черный, так мне кажется. Он стоял на полу в большой комнате, и шнур был очень длинным. Вероятно, она кому‑то звонила, но не знаю кому и зачем. Не знаю, что я делала перед этим, где я была, что могла сделать Ханан со своей стороны, но, насколько мне известно, ничего в ее поведении не было такого, чтобы мой брат решил задушить ее. Я не понимаю, что произошло.
Я оставалась в комнате с малышками до тех пор, пока не пришла мать. Она куда‑то уходила, и отец с ней. Ассад оставался с нами один. Я долго пыталась вспомнить, почему кроме него и нас никого не было в доме. Потом воспоминания выстроились в цепь.
В тот день мои родители пошли навестить жену моего брата к ее родителям, куда она убежала от его побоев, притом, что она была беременна. Вот почему мой брат один оставался дома с нами. Наверное, он был очень рассержен, как и любой мужчина, переживший подобное оскорбление. Как обычно, до меня доходили лишь отрывочные сведения о том, что происходило. Дочь никогда не присутствует на семейном совете, если возникает какой‑то конфликт. Ее держат на расстоянии. Уже потом я узнала, что у моей невестки случился выкидыш, и ее родители обвиняли моего брата, что это произошло из‑за него. Но в тот день никакой связи между этими двумя событиями не было. Что делала Ханан у телефона? Мы им пользовались очень редко. Я сама звонила по нему два‑три раза, разговаривала со своей старшей сестрой, моей тетей или женой брата. Если Ханан кому‑то и звонила, то, несомненно, кому‑то из нашей семьи.
Когда этот телефон появился у нас в доме? В деревне в те времена это было большой редкостью… Мой отец стремился сделать дом более современным. У нас была ванная с горячей водой и вот телефон тоже…
Когда родители вернулись, я знаю, что мать говорила с Ассадом. Я видела ее плачущей, но теперь я знаю, что она только делала вид, что плачет. Сейчас я реалистка и давно поняла, как происходят подобные вещи в моей стране. Я знаю, почему убивают дочерей. Я знаю, как это происходит. На семейном совете принимается решение, и в роковой день родственников никогда не бывает дома. Только тот, кому поручено убить, остается с ней наедине.
Моя мать не плакала по‑настоящему. Она не плакала! Это было кино! Она прекрасно знала, почему мой брат задушил мою сестру. Иначе, почему именно в тот день она с отцом и моей старшей сестрой Нурой ушла из дома? Почему оставила нас одних в доме с Ассадом? Единственное, чего я не знаю, — это причина, из‑за которой приговорили к смерти Ханан. Должно быть, она совершила грех, но не могу представить, какой. Вышла из дома одна? Кто‑то видел ее разговаривающей с мужчиной? На нее донес кто‑то из соседей? Даже такой малости достаточно, чтобы объявить девушку «шармутой», а это опозорит всю ее семью, и она должна будет умереть, чтобы отмыть честь не только родителей, своего брата, но и всей деревни.
Моя сестра выглядела более взрослой, более зрелой, чем я, хотя была младше по возрасту. Наверное, она совершила какую‑то оплошность, о которой я никогда не узнаю. Девочки не откровенничали друг с другом. Они слишком боялись разговаривать, даже сестра с сестрой. Я об этом кое‑что знаю, потому что меня тоже убивали.
Я очень любила своего брата. Мы все его любили, потому что он был единственным мужчиной в нашей семье, единственным защитником после отца. Если бы отец умер, то именно брат управлял бы домом, а если бы и он в свою очередь умер, в семье остались бы одни женщины, а такая семья пропадет. Не будет ни овец, ни земли, ничего больше. Самое худшее, что может произойти в семье, — это потерять единственного брата. Как жить без мужчины? Мужчина устанавливает свой закон и защищает нас, сын занимает место отца и выдает замуж своих сестер.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: