Яков Арсенов - Тринити

— Это мое дело, — сказал Прорехов, и из его гортани донеслись скудные мелкопузырчатые хрипы возражения. — За своими деньгами тебе надо обращаться к Шарлотте Марковне. Не мне же в наследство досталась твоя доля. Она получила ее и по закону распорядилась продать. Я отвечаю только за то, что продал свою. Как ты понимаешь, имел полное право. Все по закону.

— При чем здесь закон? — не унимался Макарон. — Ты урыл всю нашу основу!

— Да ладно тебе! — выказал недоброкачественную обиду Прорехов. — Ты лучше скажи, почему ничего не сообщил мне о своей затее с Бурятом. И ничего такого не произошло бы. Честно говоря, я думал, тебе конец.

— Думал и потирал руки, — сказал Макарон, несколько смягчившись.

— Да ничего я не потирал, — сказал правду Прорехов. — Сколько можно ждать?! Не война же…

— Бизнес — это война, — сказал Макарон. — Ждать надо до конца, добавил он высоковато даже для данного момента.

— Ну, извини! — парировал Прорехов. — Вы с Артамоновым куролесить будете сходить каждый по-своему, а я паши на вас! Этот по свету мотается тексты сочиняет, своим развитием занимается, видишь ли! Проекты разные продюсирует! Я не успевал ему деньги высылать! А дивидендов-то все меньше, рынок совсем сдох! Другой опыты над собой ставит по выживанию! А я тут сиди работай! Без друзей! Да еще, будь расторопен, догадываться, что с каждым из вас может произойти да случиться! Мне и своей жизни хватает!

— Сдох не рынок, а ты, — сказал Макарон. — Что касается высылания денег — не твоя забота! На это есть бухгалтерия, которая получает зарплату.

— Я же тебе говорю, мне своей жизни хватает, — показал рукой над головой Прорехов. — По самое некуда!

— Какой своей? Пузырь в день да тройка почитателей из бытовой среды? Неужели ты об этом мечтал, когда ехал сюда? Никакой романтики. Наташа сказала, ты поставил главным инженером своего водителя.

— Да, а что?

— Ничего, просто, понимаешь, я до сих пор за рулем сам езжу, а ты уже не можешь от водки. И водитель вынужден возить тебя везде и везде присутствовать с тобой. Имея в руках столько информации о тебе, я бы не только главным инженером стал, я бы тебя вообще подсидел.

— Но это твое личное мнение, — уходил от разговора Прорехов.

— Не только мое, — сказал Макарон. — Надо вызывать Артамонова и решать вопрос. Ты с утра пиво пьешь, не много ли? — Макарон сдвинул в кучу бутылки.

— Мне хватает.

— Дело не в деньгах. Мне, как видишь, тоже хватает, просто ты уже стал очень отдаленно напоминать партнера. Мы давно не общаемся и не разговариваем. А все почему? Ты поназаводил себе шпаны, они крутятся вокруг, льстят, выкачивают из тебя деньги, а ты ничего не видишь. Кстати, что у тебя с случилось с Ясуровой. Тетя Паня успела доложить, что ты взял в сожительницы какую-то усатую няньку.

— Да пошла она, эта Ясурова! Больно умная! — тряхнул стариной Прорехов.

— И друзей своих старых вызывал на работу, Пашу и Юру, — сказал Макарон, — и выгнал потом! Раскидываешься близкими и преданными людьми налево и направо, — укорил друга аксакал, сожалея о своей невыдержанности.

— Вы меня с Артамоновым бросили, оставили одного, — сказал Прорехов. И чего вы от меня ожидали?

— Всего, кроме предательства.

— Я никого не предавал, — оправдался Прорехов. — По закону я чист.

— Мы доверили тебе точку, из которой удерживалось все, — сказал Макарон. — Из нее только за счет одного твоего бездействия нас можно было урыть, как щенков. И ты ее отдал!

— Я ничего не отдавал! — сказал Прорехов.

— Находясь в ней, как раз и надо было ничего не делать, чтобы нас не стало, — сказал Макарон. — Твое предательство в том, что ты не пошел с нами дальше.

— Куда? — вскинул руки Прорехов. — В оккультику? Пятая цивилизация?! Культура третьей динамики?! Продюсирование чужих проектов?!

— Не куда, а просто отсюда. Тут пропадешь, — не обращал внимания на эмоции Макарон. — Все это можно рассматривать не иначе как ступень. На этой площадке ты высушишь мозги и ничего не добьешься.

— Мне и здесь хорошо, — отмахнулся Прорехов. — По крайней мере, пока. Никого кормить и обеспечивать не надо. Не всем же жить развитием. Но почему ты мне ничего не сказал про затею с землянкой? — погрозил Макарону пальчиком Прорехов. — Ай-я-яй!

— Ты тоже ничего мне не сказал, когда с Артамоновым придумал Завидово и все эти повестки, — парировал Макарон. — Я же не был в обиде — просто приехал и стал работать. Но дело не в этом, просто Бурят велел содержать все в величайшей тайне, иначе номер не пройдет, энергия рассосется.

— Да не городи ты огород! — изголился Прорехов. — Какая, к черту, энергия!

— Простая, — сказал Макарон, — космическая и человеческая.

— Ну-ну, — хмыкнул Прорехов. — Ты лучше скажи, где тебя на самом деле все это время носила нелегкая? — перевел он разговор в удобоваримый для него формат.

— Я только что рассказал об этом прокурору Паршевскому, — сказал Макарон. — Второй раз, извини, мне рассказывать лень. Тем более, что к нашему с тобой делу это не относится.

— Как раз относится! — запротестовал Прорехов. — В этом вся причина!

— Не заливай.

В банкетный зал кафе, где беседовали Прорехов с Макароном, вошел Фоминат.

— Сообщение о выборах опубликовано, — сказал он и положил перед Прореховым бумагу. — Надо обмозговать дальнейшее.

— Мне все по херу, обмозговывайте сами! — сказал Прорехов и накатил еще пару кружек пива поверх двух плошек «Блэк лэйбла».

Помещение как дымом наполнилось журналистами, прознавшими про возвращение губернатора Макарова. Защелкали фотовспышки, заметались по залу жерла камер, полезли в рот Макарона микрофоны на ручках-удлинителях. По самой яркой вспышке, направленной в его сторону, Макарон угадал бы Ульку только у нее был такой мощный фотоаппарат. Но ее орудием теперь владел какой-то счастливый наследник.

Корреспонденты набросились на губернатора Макарова с расспросами, но он вымолил у них сутки на подготовку и назначил на завтра свою пресс-конференцию по текущим проблемам. Целый час ушел, чтобы выпроводить непрошеных сорок-журналистов.

…Пресс-конференция никакой ясности не внесла. Возвращение губернатора Макарова вызвало в регионе переполох еще больший, чем его исчезновение полгода назад. Газеты трактовали оба эти событие каждая по-своему.

Шимингуэй в оторвавшейся от жизни «Губернской правде» писал, что исчезновение губернатора и появление снова — это звенья одной цепи. Такая задумка. Возможно, это дело рук самого губернатора Макарова, чтобы поиметь шанс баллотироваться в губернаторы на третий срок. А может, это дело старой политической гвардии, которая проиграла все прошлые выборы. Шимингуэй уверял, что людям Платьева не было никакого смысла физически устранять конкурента — взять реванш можно просто в честной борьбе на выборах, которые грядут. А если это дело рук конкурентов, то теперь, когда выборы неотвратимы, спецслужбы выпустили губернатора Макарова из неволи. Все сделано тонко и умно, и все это в характере профессионалов, играющих на рынке политики. Во всем чувствуется почерк спецов, а значит, населению опасаться нечего — все завершится нормально.