Марина Бонч-Осмоловская - Золотое руно

Последние полчаса он еле высидел, временами сосредоточенно всматриваясь в черное окно - в мутноватом, расфокусированном самолетном стекле отражалась его мрачная физиономия. "Главное - добраться до дома, там разберемся..." - крутилось у него в голове, и он по привычке кусал губы, иногда прокусывая до крови. Сейчас он оттягивал вниз волоски бровей, как будто измеряя расстояние до щеки, не зная, куда девать руки, а проклятое письмо лежало в кармане, требуя немедленного ответа.

Пассажиров подвезли к аэровокзалу, и вместе с толпой он вошел в здание. В этом аэропорту он никогда не бывал, но, даже не читая надписи, нашел дорогу: все аэропорты Великой Державы построены почему-то одинаково. Это казалось загадочным, ведь их строили в разные годы разные компании... "Одинаковые лампы и такое же освещение, - отметил он про себя, - и туалет в третьем коридоре справа. А вот Макдональдс. Даже запах одинаковый, наверное, для уборки помещений одной и той же химией пользуются. Все-таки странное место - аэропорт: пролетишь тысячи километров, а как будто прилетел назад". Он пробежал глазами плакат: "Плати 200$ за голову и получишь билет на Штрауса с коктейлем!". На другой стене транспарант: "Не давай обмануть себя в другом месте - покупай у нас!"

Он ускорил шаг. Мелькали стойки компаний, их названия были написаны одинаково и сидящие за стойками служащие тоже улыбались одинаково. Саша закинул тяжелую сумку на плечо, отправившись искать такси. С этим он тоже не ошибся и с первой попытки вышел в нужное место, но экстерьер не закончился и здесь: у входа выстроились длиннющие лимузины, а перед ними - строй шоферов, одетых в одинаковую форменную одежду. Он шел мимо них - улыбки загорались по мере его приближения и сразу затухали, когда он проходил. Эту симметрию его отвыкшие глаза увидели так ясно, как будто их оцарапнули. А раньше он не замечал... Во Франции заложило уши, а здесь пробило глаза?

Симметрия начала разрушаться, где за границей лимузинов показались разномастные такси. Саша подошел к ближайшему, и они поехали, а водитель сразу привычно спросил, откуда тот прилетел. Он сказал.

- Это далеко... - размышляя, протянул таксист, - Там, наверное, все плохо?..

- Я дома, - заметил он.

- Конечно, - обрадовался таксист.

Внезапно в сумке зазвонил мобильник, довольно бестактно напомнив, что отпуск закончился. Саша засунул туда руку, потом обе, шаря в тесноте, и, по жалобному писку найдя дорогу, извлек его на свет. В трубке оказалась Сюзи.

- Вернулся, бродяга?

Вот так новость! Начальство звонит в первый день, да еще в аэропорт!

- Только с самолета, еду домой.

Голос у Сюзи ровный, но Саша внутренне подобрался. Не потому, что начальство, а потому, что Сюзи.

- Воскресенье сиди, работай, надо рекламщиков заканчивать. Отчет о командировке дашь на словах.

- Что за спешка, Сюзи?

- В понедельник начинаем большой контракт. Утром важное совещание, а тебе особые...

Телефон замолчал - то ли в мертвую зону въехали, то ли сели батарейки. Он набрал Сюзин номер и потряс мобильник - иногда помогало, но тут не сработало. Как нехорошо начальство оборвал...

Машина подъехала к центру, они съехали с шоссе и оказались в обширной пробке. Таксист начал гудеть, но все напрасно: между машинами двум людям было не разминуться, а где-то впереди звучали барабаны, обозначая причину столпотворения. Оттуда неслись неистовые, мрачные и какие-то разметанные звуки. Саша пошел посмотреть, в чем дело, таксист кинулся за ним вслед, но скоро махнул рукой и вернулся в машину.

Он протиснулся через толпу, и его глазам открылось великолепное зрелище. Занимая всю ширину проспекта, из-за угла поворачивало многолюдное шествие. Открывали его девушки почти без одежды, увитые гирляндами ослепительно-розовых перьев. За ними молодые люди, полностью покрытые золотой краской, за исключением таких узеньких трусиков, что именно ширину этих трусиков и хотелось оценить. Полуобнаженные женщины на колесницах в меховом обрамлении на трех, едва обозначенных точках. Следом шли люди, увитые сверкающими рогами, с золотыми монетами на обнаженных лохматых торсах. Розовощекие молодцы с прицепленными хвостами, на высоких каблуках, похожих на копытца. Все они, в общем, ничего не делали, а, приплясывая, показывали, как бы вели себя в альковной обстановке. Они шли и ехали на открытых машинах, в обитых шелком лодках с увесистой золотой эмблемой на борту в виде скрюченного эмбриона.

"Тойоту что-ли продают? - подумал Саша: раньше он видел что-то похожее. - Или геи с лесбиянками?"

Он сообразил, что такой же эмбрион был на марке письма, которое пришло из Франции.

Визжали трубы, звенели погремушки, барабаны, усиленные страшными динамиками, отбивали утробный, животный ритм, и вот из-за угла появился край вознесенной колесницы - к ее передку был прицеплен тот же золотой эмбрион. На колеснице стоял седовласый человек в стильном черном плаще с капюшоном, похожим на длинную сутану, в руках у него - микрофон.

Толпа вместе с Сашей подалась вперед, послышался свист, восхищенные крики. Танцовщицы неистово запрыгали вокруг колесницы, делая руками пассы. Человек в черном блаженно улыбнулся, благословил всех и крикнул в микрофон: "Идите к нам - узнаете Истину!"

- Не знаете, что это? - спросил Саша у человека слева.

- Сатанинский культ.

- Что ж тут сатанинского? - Саша усмехнулся. - Деньги делают.

- Накачались, наверное... - заметил собеседник. - Какой-то эликсир изобрели, никто толком не знает: но до добра все равно не доведет... - скептик кисло пожевал губами: - Глазки-то сверкают!

В микрофон закричали: "Продается бессмертие! Оплата символическая! Деньги высылать по адресу..."

Саша начал продираться назад сквозь толкучку. Дальние ряды, не дотянувшись до самого интересного, надавили, поджали.

- Что же там такое?! - к нему обернулась маленькая старушка. На ней была юбка, кеды на босу ногу и майка с надписью "Терминатор". Она стояла на цыпочках, вытянув шею, пытаясь разглядеть что-нибудь за широкими спинами.

- Наверное, религию продают, - отозвался он.

- Неужели Бог так и будет их терпеть? - доверчиво спросила старушка, посмотрев детским взглядом, и затеребила на груди старый плеер.

Внезапно заполыхали молнии. Хлынул дождь, гроза обрушила на площадь водяные столпы, поднимая в воздух взбитый уличный мусор. Качнулись и почему-то погасли вечерние фонари. Толпа взвыла, и во мраке всё смешалось. Тысячи людей кинулись к машинам, потеряли дорогу в густой темноте, бросились к подземным переходам. В ближайшем быстро набилась толпа, а люди прибывали. Послышались крики. Кто-то просил не давить, кто-то, придавленный, закричал. Переход был забит, но туда ломились сотни, внезапно перепуганные, сами не зная чего. Над толпой взлетела чья-то рука в золотых браслетах - эта яркая точка дрогнула, как фитиль, и быстро уплыла в мешанину тел. Раздались вопли - кажется, кто-то упал и не мог встать. Сверху повалила толпа. Ненормально, истошно закричали упавшие и те, кого прижали к стенам. Толпа с надсадом подала вновь, стискивая и сжимая то, что уже не могло быть сжато. В эту секунду закричали все, и в этих воплях утонули хрипы задавленных и затоптанных каблуками.