Джеймс Келман - До чего ж оно все запоздало

Нет.

Видишь ли, если все эти медицинские вопросы приходят в голову мне, значит, придут и им, да еще и возведенные в триллионную степень. В их распоряжении самые лучшие юридические и медицинские эксперты страны, самые мощные мозги в этой сфере, все, кого можно купить за деньги; тогда как у людей вроде тебя и меня только и есть, что мы сами. Я нужен тебе, чтобы помочь со всякими там процедурами и протоколами, а ты нужен мне, чтобы я мог получить факты, известные только тебе, медицинские и прочие – чего бы они ни стоили; проблема в том, что ты видишь все происшедшее как бы изнутри самого себя, а этого недостаточно, поскольку увиденное тобой невозможно подвергнуть тому, что они называют верификацией. Вот этим мы с тобой и занимаемся. Должен тебе сказать, я хоть и не знаю ничего о состоянии опьянения, но какой-то импульс заставляет меня поверить, что ты не алкоголик. Однако это вовсе не обязательно говорит в твою пользу; это поможет тебе обосновать претензии по части утраты зрения, но обернется против тебя в связи с другими вещами, включая продолжающееся отсутствие твоей подруги. То же самое с эпилепсией и диабетом: твой врач о них упоминать не станет, медицинские власти тоже, для них это все вроде туза в рукаве. Скажем, отсутствие диабета, это для тебя хорошо, в том, что касается утраты зрения, однако отсутствие эпилепсии, возможно, и плохо, особенно если речь идет о выпавшей из памяти субботе. Не то чтобы они были несовместимы, не как таковые, нет, но, при всем моем уважении, они образуют своего рода общую картину, наводящую на мысль о необоснованности претензии, и это внушает властям уверенность, что в конечном итоге они найдут способ взять над тобой верх. А если они прониклись подобной уверенностью, они так или иначе возьмут над тобой верх, – даже не отыскав доказательств. Ты должен помнить, что отыскивать доказательства это не их дело. Доказательства должен представить ты, поскольку ты выдвигаешь иск. Им достаточно заявить, что ты не прав, этого хватит, чтобы твой иск отклонить. Они ведь представляют собой орган, что называется, автономный, ни перед какими вышестоящими инстанциями они отчитываться не обязаны, разве что перед председателем городского совета, а он, как правило, из священников. Кстати, будет полезно, если ты скажешь, что веруешь в доброго всемогущего господа; не важно, в какого именно; ты можешь даже заявить, что веруешь в нескольких – я имею в виду, в добрых всемогущих господов.

Послушай, Алли, прервись, у меня уже голова кругом идет.

Да, но все равно продолжать надо. Это самая что ни на есть старинная хитрость. Я тебя просто натаскиваю. Ты должен быть готовым к умственному марафону. Они станут забивать тебе мозги всякими головоломками, панегириками и черт знает какими невнятно логичными формулировками. Ты должен быть готовым к этому. Вот почему мне захотелось помыть твою посуду, это просто привычка, любая физическая активность помогает работать мозгам, подстегивает тебя, разгоняет кровяные тельца, Сэмми, накачивает в кровь кислород; активность и еще раз активность. Слушай, я веду себя как эгоист, давай еще чаю выпьем.

Алли встает с табурета: Плюс тут только один табурет, ты стоишь, а из-за этого кровь отливает от головы. Неудивительно, что тебе туго приходится!

Сэмми слышит, как наполняется и ставится чайник. Потом снова открывается кран с горячей водой.

Ты присядь на минуту, это моя вина, что я разбудил тебя так рано. Так и не дал отдохнуть, верно?

Слушай, приятель…

Мы потом в гостиную перейдем; смена обстановки иногда помогает сосредоточиться. Со мной в камере сидел когда-то один старикан, он мне много чего рассказал о мозге, как улучшить его работу.

Я думал, ты спешишь.

Спешил, потому и пришел пораньше, и мы с тобой здорово продвинулись, опередили график; знаешь, я этого не ожидал; а все потому, что ты хорошо держишься – сказывается старый тюремный опыт. Нет, Сэмми, вот погоди, ты еще встретишься с этими шишками из УПБ! [35] УПБ – управление планирования бюджета. То-то повеселишься, без шуток. Это не то что обычный суд. У них там свои приемчики, они тебя и чаем напоят, чтобы ты расслабился, и печенья дадут, и называть будут по имени – обычный трюк, конечно, но приходится с ним мириться. И все улыбаются. Особенно медики. Законники-то на тебя будут вроде как малость сердиться, ты это услышишь по их голосам, но не обращай внимания. Я хочу сказать, она там не полностью враждебна, атмосфера то есть не как таковая. И во всем здании не найдешь ни единого полицейского в форме, даже среди охраны у дверей.

А, ладно, пока полицейский помалкивает, он мне до лампочки.

Да, верно… Алли хмыкает. Хорошо, так ты рассказывал мне о своей подружке и о потерянном, так сказать, дне. Так?

Сэмми вздыхает.

Ну, давай, совсем немного осталось.

Да нет, просто… послушай, насчет пьянства и провалов в памяти я тебе одно могу сказать: если провалы, значит, здорово набрался, понимаешь, слишком много пил, ну и нахлебался, как пароход. И тогда ты мог сделать все что угодно, я хочу сказать, все, на хер. Все могло выйти из-под контроля. Ни с того ни с сего, без предупреждения.

То есть, возможно все что угодно?

Ну да, об этом я и говорю, более-менее.

Угум. Это плохая мысль. Забудь о ней.

Так я чего, я просто для твоего сведения.

Тебе известно, что такое достаточное основание и явно неосновательные мотивы, Сэмми?

Я только для твоего сведения, только потому и сказал.

Теперь я понимаю, почему их не волновала суббота, это их козырная карта. При всем моем уважении, я иногда удивляюсь, почему они вообще с тобой возятся. Если исходить из здравого смысла, так и вовсе непонятно, зачем ты им нужен, я хочу сказать, они же вполне могли засадить тебя и выбросить ключ: ты следишь за моей мыслью? Ты только пойми, я не хочу тебя расстраивать.

Да чего там, это я и сам знаю.

Понимаешь, это означает, что вопрос о твоей подружке становится вдвойне важным. Жена мне так и сказала. Это первое, что пришло ей в голову. Ну что же, я очень рад, что ты рассказал мне насчет субботы; спасибо; некоторые из клиентов так и держали бы все при себе. Да, тут дело плохо. Я должен это сказать, потому что отрицать этого никак нельзя. Чертовски плохо. Возможно, мы с этим и справимся, но придется поработать, представить все должным образом. Ну, по крайней мере, ты все мне рассказал, так что взять нас врасплох им не удастся. Итак, что ты выяснил насчет своей подружки?

Ты это о чем?

Ты ведь что-то узнал о ней?

Да как я, на хер, мог что-то узнать, я же не вижу ни хрена, меня отмудохали, вконец отмудохали, и ни один хрен мне, похоже, не доверяет! Хожу как долбаный клоун!

На, держи, ты сигарету уронил…

Сэмми протягивает руку. Достает зажигалку. Плечи ноют. Сигарета вся мокрая.