Цзян И - Молчаливый странник в Лондоне

Встречал я и женщин в баре, что, конечно, не совместимо с китайскими нравами. Кстати, мне рассказали, что лондонские полицейские не любят иметь дело с пьяными женщинами, потому что они ведут себя буйно – дерутся и царапаются, а общественная мораль и рыцарские чувства не позволяют полицейским давать сдачи. Однажды я видел подвыпившую леди в метро. Она смеялась, пела, пыталась завести разговор с соседями. На ее поведение пассажиры реагировали более чем терпимо, смехом встречали ее реплики. А ведь не так просто заставить толпу смеяться, даже опытным комедиантам не всегда удается это. Нет, в вине есть что-то колдовское, магическое!

Я читал в газетах немало историй о людях «подшафе». Некоторые меня очень позабавили.

«Эмеральд Брэди из Портерсвилля, дабы не причинять неудобства полиции, арестовал сам себя, поместил собственную персону в городскую тюрьму и написал на себя жалобу, обвинив себя в пьянстве. На следующее утро судья Ридчвэй постановил, что Брэди должен отбывать принудительные работы в компании преступников в кандалах, скованных общей цепью, чтобы отработать ночлег и питание, которые ему предоставила тюрьма после его самоареста».

Я сомневаюсь, что Брэди – истинный пьяница. А вот история о другом пьянице, не столь изобретательном.

«Вломившись в дом, грабитель открыл шкафчик, где стояли спиртные напитки и сделал себе в большом кувшине коктейль по следующему рецепту: полторы бутылки виски, одна бутылка хереса, одна бутылка крепкого портера, две бутылки содовой воды и четверть бутылки денатурата. Затем он приготовил на кухне роскошную еду и наслаждался пиршеством в гостиной. Когда хозяин вернулся, кувшин был пуст, а грабитель почивал под столом».

Репортер отметил, что эксперимент с коктейлем был профессиональным крахом этого прирожденного грабителя, но, по крайней мере, поначалу у него была великолепная выпивка.

Хотя я и уверял вас, что спиртное – не моя стихия, тем не менее в Китае на этой стезе и со мной случались всякие занятные истории.

Завсегдатаи паба

По нашей традиции хозяин за обедом или на банкете всегда настаивает, чтобы гости побольше ели и пили. Отказаться нельзя – это не отвечает правилам этикета. Впервые в жизни я захмелел во время обеда в доме моего друга в Нанкине. Все начиналось вполне пристойно. Девушка, о которой я писал в главе о луне, рисовала цветы, и я наблюдал за ее работой. Когда она закончила этюд, я добавил в пейзаж в качестве фона несколько утесов, и мы мирно говорили о живописи. Затем вместе обедали. Во время трапезы художница вместе с сестрой, чтобы положить конец моим бесконечным протестам против алкогольных напитков, стиснули мой нос, заставив открыть рот, и принудили меня проглотить одну за другой три чашечки китайского желтого вина. Для меня это была пытка, для них – забава. Все, что было потом, я плохо помню, но сестры не раз напоминали мне те дикие вещи, которые я говорил в своем первом состоянии опьянения.

Когда я был на государственной службе в родном городе Цзюцзян, английские суда часто останавливались в порту, и я обменивался визитами с морскими офицерами. Однажды меня пригласили на обед на борту корабля. В ту пору я плохо говорил по-английски и захватил с собой секретаршу. Сначала мне показали корабль, а затем предложили выпить. Теперь я знаю: это был херес. Я знал о своих ограниченных возможностях, но решил: пару стаканчиков смогу осилить. Да и закон вежливости требовал предпринять попытку. За обедом снова пришлось выпить два стакана уже какого-то другого напитка. Затем в гостиной появилась уйма вин разных оттенков. Один их вид привел меня в дрожь. Что же делать? Контр-адмирал начал объяснять символику. Оказывается, красный цвет означает мужество, зеленый – безопасность, голубой – мир и т.д. Он стал настаивать, чтобы я попробовал все вина. С трепетом решился я на голубое. Когда я покидал корабль, голова раскалывалась, ноги заплетались, но все-таки я благополучно дошел до дома.

Через несколько дней я пригласил офицеров на китайский обед в парке. Мне показалось, им понравилась еда и напитки, особенно китайское желтое вино. Вскоре я достиг своего предела, но гости были неудержимы, а официант снова и снова наполнял чаши. Будучи хозяином, я вынужден был составить им компанию. Но один из официантов (спасибо ему!) оценил обстановку и стал наливать в мою чашу самое легкое китайское вино. Это было спасением. После обеда мы гуляли в саду и пили что-то еще. Последнее, что я помню: мы все стоим обнявшись и дружески беседуем. Правда, я не понимал ни слова. Нас было двадцать человек, и мы осушили тридцать шесть бутылок.

Скиталец слушает звуки реки

Хотя я уже рассказывал немало историй о знаменитых китайских поклонниках вина, позволю себе процитировать поэта Су Дунпо.

Боюсь, некоторые английские жены выглянут из окна и крикнут: «Джордж, почему так поздно?»

Где бы я ни встречая типичных лондонских мужчин, я никогда не отказывал себе в удовольствии хорошенько понаблюдать за ними. Я обозначаю словом «типичный» истинных лондонцев в отличие от иностранцев, живущих здесь долгие годы и тоже называющих себя лондонцами. Когда я впервые прибыл в Дувр, таможенный чиновник спросил меня, везу ли предметы, названия которых написаны на доске, которую он держал в руке. Он, видимо, понял, что я недостаточно свободно владею английским, и перечислил эти предметы один за другим, словно знал все названия наизусть. Я каждый раз отвечал: «Нет», но на всякий случай заметил, что у меня есть часы, которые вынул из кармана жилета и показал ему. Затем я открыл чемодан, но чиновник даже не взглянул на его содержимое, лишь сделал на нем пометку мелом и разрешил мне пройти. Я был благодарен ему, а про себя подумал: «Может быть, это и есть метод доверия». И вспомнил известный китайский роман, где все делается в невообразимо джентльменском стиле. Зашел, например, покупатель в магазин в надежде купить что-нибудь и начинает превозносить товары за их красоту и высокое качество. А продавец, напротив, высказывается по поводу этих товаров в негативном духе. Однако покупатель не унимается, продолжает расхваливать товары, предлагая за некоторые весьма высокую цену. Но и продавец неумолим: просит снизить цену, не может же он продавать плохой товар по такой высокой цене. В этой истории манера поведения соответствует неким идеальным стандартам, что, конечно, крайне редко случается в реальной жизни. Но в тот момент в Дувре мне почудилось, что таможенник вел себя в духе жителя «страны джентльменов». Однажды мой друг приехал в Англию налегке на один день из Парижа, не захватив и маленького чемоданчика. В Дувре он уверял таможенного чиновника, что ровным счетом ничего не взял с собой. Между тем чиновник продолжал спрашивать, есть ли у него тот или иной предмет так, словно декламировал отрывок из литературного эссе. Тогда мой друг широко раскинул руки, а чиновник в ответ рассмеялся и сказал: «Спасибо!» Мой друг никак не мог понять логику столь странного поведения чиновника, а я прокомментировал его одним словом: «Англичанин». Английский государственный чиновник, исполненный сознания долга, не мог поступить иначе, ведь он спрашивал моего друга о товарах, облагаемых пошлинами.