Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Я всё больше понимал, с каким умным, но совершенно не знающим жизни человеком, меня столкнула судьба. Ведь реальная жизнь - не шахматы, тут одним анализом ходов дела не сделаешь!

- Хорошо, даже если я соглашусь, а Олю ты спросил? Ведь она тебе физиномордию за это исполосует! Уготовить юному созданию такую роль! - я чуть руки себе не заломил от фарисейского сострадания 'юному созданию'.

- Оля всё знает и согласна! - твёрдо ответил Моня, - ей тоже надоели фокусы моей Капы; только она категорически не хочет знать ни о каких деньгах с твоей стороны, она хочет помочь тебе совершенно бескорыстно! - добавил Моня.

- Нам! - поправил я и подумал, - Оля действительно умная девчонка, и авантюристка вдобавок!

- И последнее, Моня. Мы взрослые люди, и я хочу, чтобы мы всё предусмотрели. Дело затевается не на неделю, и не на месяц, а что, если мы с ней, по пьянке ли, по обоюдному согласию ли, конечно, без насилия с какой-нибудь из сторон, но начнём жить как мужик с бабой, что тогда? - задал я Моне вопрос 'в лоб'!

И опять глаза 'долу', опять девичий румянец.

- Я бы очень не хотел этого, - тихо высказался Моня, - но даже если это и произойдёт, ты же не будешь возражать, если я иногда буду приходить к вам, то есть к ней в гости?

- И будешь трахать мою жену? - жёстко добавил я.

- Послушай, брак-то будет фиктивным, всё это ведь будет понарошку! - всерьёз возмутился Моня.

- Шучу, шучу, - рассмеялся я, - на фиг она мне нужна, эта пигалица. Что я баб полноразмерных в Москве не найду, что ли?

Но и хитрая 'пигалица', и вся эта авантюра с женитьбой меня увлекали всё больше. Честным и правдивым, и то относительно, в этой авантюре был только Моня. Мы с Олей должны были играть сволочные роли, выхода из создавшейся ситуации я не видел - не ссориться же с Моней. Или отказываться от брака, перспектива которого уже достаточно увлекла и 'жениха' и 'невесту'.

- Но периодически ночевать у Оли мне придётся, - практично рассудил я, - а то бабка, да и другие соседи заявят, что, дескать, брак фиктивный, и всё такое. Брошу в комнате какой-нибудь надувной матрас, и буду спать на нём. А днём буду сдувать его и прятать - пусть бабка и соседи с подругами, которые нет-нет, да заглянут к Оле, видят, что койка-то у нас одна. Значит, и брак всамделишний!

Сказано - сделано! Мы зашли в 'Спорттовары', и я купил там надувной матрас. Потом зашли в магазин на Николоямской (бывшей Ульяновской), взяли вина, закуски и зашли к Оле.

- - Оба кобеля вместе! - вытаращив глаза, только и вымолвила бабка, выглянув из своей комнаты.

- - Ошибаетесь, товарищ! - широко, по-партийному, улыбаясь, парировал я, - кобель только один - рыжий, - и я указал на Моню, - а я - жених! Прошу не путать!

Оля грозно 'шикнула' на бабку и та, в изумлении, исчезла. Пока Оля с Моней готовили стол, я надул матрас. Я видел, с какой ненавистью Оля смотрела на это резиновое чудо, но развеселившийся Моня ничего не замечал.

Мы выпили за любовь, как положено - до брака, во время брака, после брака, вместо брака, и за любовь к трём апельсинам. Я и Моня держали бокалы в руках, а Оля чокалась своим с нашими. Со мной она чокнулась, когда я произносил слова 'во время брака', а с Моней - при упоминании 'любви к трём апельсинам'. Но и это ускользнуло от внимания счастливого Мони - его хитроумный план осуществлялся, и это вызывало у него эйфорию. Не думал он тогда, что этим хитроумным планом он перехитрил самого себя.

Потом Моня, сделав страшные глаза, заспешил домой, а Оля деланно пыталась его задержать и оставить. Я деланно пытался уйти прогуляться на полчасика в магазин, но Моня предложил выйти всем вместе, проводить его до метро.

- А там - хоть в магазин, а хоть в ЗАГС! - пытался пошутить он, но Оля надавала ему за это 'шалабанов' по башке.

- Лапочка, ты же знаешь, что я сейчас не могу, лапочка, вот подожди немного, тогда: - выкручивался из своего положения Моня, протискиваясь к дверям.

Мы с Олей проводили Моню до метро (которое оказалось всего в пяти минутах ходу), а на обратном пути зашли в магазин. Когда мы вернулись обратно, я ласково улыбнулся опять высунувшейся из своей комнаты бабке, и она хитро подмигнула мне в ответ. Зайдя в комнату, я стал запирать дверь, Оля же с рычанием львицы набросилась на ни в чём не повинный матрас, и, выдернув из него пробку, стала топтать его ногами, выдувая воздух. Я протягивал к бедному матрасу руки, как бы пытаясь уберечь его, но жест мой был понят превратно.

- И не надейся! - прорычала Оля и потащила меня в койку.

Вскоре мы купили другую койку, по ширине занимавшую весь альков. Оля объяснила Моне, что подруги 'не понимают, как на такой узкой кровати можно спать вдвоём с женихом'. А на новой - и трое свободно улягутся!

Оля оказалась на редкость предусмотрительной:

Интересно и то, что мы с женой до сих пор пользуемся этой кроватью. Кровать, как скрипка, она не стареет, она - наигрывается. Коли так, то наша кровать - это наигранная, старинная, виртуозная скрипка Страдивари. Спать на ней - это спать на истории секса!

Если для Мони дело было сделано, то для меня - лишь наполовину. Надо было ещё как-то подвести Тамаре Фёдоровне 'научную базу' под мой грядущий переезд в Москву. Я стал понемногу эту базу подводить. Дескать, в Курске с квартирой для нас ничего не светит по причине ухода Тамары из института. Да и я 'подмочил' свою репутацию разводом. А у моего друга Мони:

И я пересказал Тамаре предложение моего друга Мони насчёт фиктивного брака, упирая на заинтересованность в этом Мони и Оли. Рассказал, как они безумно любят друг друга, и чего стоило Моне уговорить Олю на фиктивный брак. Как она сначала плакала и категорически отвергала эту авантюру! Потом заплакал уже Моня, и сказал, что тогда им, по всей вероятности, придётся расстаться. А напоследок, как в индийском фильме, заплакали они оба, и Оля, сказала, что согласна быть моей женой, фиктивной, разумеется. И тут заплакал уже я, чувствуя, на какую авантюру я иду, и как обижаю этим мою Тамару.

И, чего, наверное, не случалось даже в индийских фильмах, заплакал и четвёртый участник событий - Тамара Фёдоровна. Ей не нравится эта авантюра, но она понимает, что лишить счастья столько народу она просто не вправе. Тем более я заметил, что фиктивный брак с Олей - ненадолго. Она найдёт себе настоящего жениха, того же Моню, если он разведётся с женой, а я заберу Тамару к себе в Москву. Но это была перспектива уже настолько далёкая, что мы её и не стали обсуждать:

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается! При ближайшем рассмотрении, паспорт Оли оказался 'подпорченным'. Об этом не знал даже Моня. Но у каждого, или почти у каждого из нас, имеется свой 'скелет в шкафу'.

Оказывается, Оля числилась замужем за одним известным (поменьше Нуриева, но из той же компании!) танцовщиком, которого обвинили по 121 статье УК в мужеложстве. Тогда за это сажали, и артистическая богема уговорила Олю фиктивно расписаться с ним, чтобы это помогло ему избежать наказания. Она ездила на суд (всё происходило в родном городе Нуриева), но спасти его не смогла, так как тот сам признался в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. 'Мужа' посадили, а штамп в паспорте остался. И чтобы развестись с этим 'мужем' Оля затратила около года. Интереснее всего то, что 'муж', которого Оля бескорыстно спасала, не захотел давать развода. Пришлось, по совету одного юриста, 'поискать' его в Москве и Подмосковье. А когда там его не обнаружат (да и не могли обнаружить, ибо тюрьма была совсем в другом месте), объявить его 'пропавшим или умершим'. Наконец, в сентябре следующего 1977 года Оля оказалась разведённой, и мы подали заявление в ЗАГС.