Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Мы выпили по третьему разу и как-то вместе встали. Обняв друг друга за талии, мы, пошатываясь, пошли в известную одним нам нам сторону. Я пошатывался больше (наверное, больше выпил, или привычки было меньше!), но Ульяна твёрдой рукой направляла моё движение в нужную нам сторону - к кустам.

Как голодные звери набрасываются на свою добычу, как вольные борцы горячо схватываются друг с другом после сигнала судьи, так и мы с Ульяной необузданно повалившись на траву, обхватили друг друга всем, чем можно было только обхватить. Задыхаясь и рыча, мы срывали друг с друга одежды, стараясь не очень повредить их, так как помнили, что надо будет ещё и одеваться :

Опыта подобных встреч у меня ещё не было, но как-то всё получилось само собой. Вот она - сила инстинкта! Вокруг никого не было, но я всё же прикрывал рот Ульяны рукой - мне казалось, что её финальный вопль слышен аж в нашем амбаре. Затем мы разом откинулись друг от друга и, лёжа на спинах на прохладной траве, дышали так тяжело, как будто выполнили всю работу, порученную мне прощелыгой Архиповым.

Постепенно наше дыхание стало ровнее, реже; мы снова посмотрели друг на друга - и снова в бой. Второй раунд был поспокойнее, но и подольше.

- Ты не очень-то вопи подконец! - попросил я Ульяну, - десятник скоро должен подойти, как бы не услышал, гад!

Ульяна, страдальчески улыбаясь, кивнула, но обещания своего не сдержала :

Архипов пришёл, как и обещал, в шесть. Увидев выполненную работу, он потоптался на фундаменте, похвалил его, но, посмотрев на меня уставшего и всего взмокшего, выжатого, простите за банальность, как лимон, даже пожалел:

-Ты уж так не убивался бы, завтра можно было бы закончить!

- Я - человек слова! - был мой ответ Архипову, - и к тому же - комсомолец! Я на целину не отдыхать приехал!

Тот молча выдал мне двести рублей, и я пошёл к себе в амбар. Когда все уже улеглись спать, я, как бы невзначай, спросил:

- Ребята, а кто такая здесь Ульяна, может, кто знает? И тут один из наших студентов, по фамилии Жордания и по прозвищу 'меньшевик' вскочил так быстро и так с криком, будто его тяпнула за заднее место вездесущая крыса. Поясню его прозвище: Жордания - известный в Грузии меньшевик-эмигрант, наш 'меньшевик' был просто его однофамильцем.

- Так вот почему эта сука прогнала меня сегодня, выходит, это ты её успел трахнуть! - Жордания кричал так, как будто его обворовали, - это моя баба, я её раньше нашёл, так не по-кавказски - отбирать чужое! - причитал 'меньшевик'. - Слушай, оставь ты эту 'шалашовку', она со всем совхозом уже успела перетрахаться, вот и тебя подобрала! - на ухо мне советовал 'старик' Калашян, - наш 'меньшевик' живёт у неё, пьёт её самогон, трахает её и горя не з - Слушай, оставь ты эту 'шалашовку', она со всем совхозом уже успела перетрахаться, вот и тебя подобрала! - На ухо мне советовал 'старик' Калашян, - наш 'меньшевик' живёт у неё, пьёт её самогон, трахает её и горя не знает; ты видел, чтобы он ночевал с нами в амбаре? Только сегодня - и всё из-за тебя! Оставь её, ещё подхватишь бяку, если уже не подхватил. А у тебя, как я знаю, невеста дома :

Я, подивившись осведомлённости 'старика', 'оставил' Ульяну. Вернее, не стал искать с ней свиданий. Да и она сама больше ко мне не подходила. 'Меньшевик' опять перестал ночевать в амбаре. Вот такой была моя первая настоящая встреча с женщиной :

Где первая любовь - и где первый секс? Как говорится - две большие разницы! И сколько ущербности мне принесла первая любовь, столько же уверенности в женском вопросе дал мне этот первый секс!

Уборочная

Наконец, по мнению совхозного руководителя, хлеба созрели до молочно-восковой спелости, необходимой для раздельной уборки. Управляющий совхозом, похожий на борова мужик по фамилии Тугай, сам приехал к нам в отделение и объявил готовность ? 1. С утра - на комбайны! Большинство комбайнов были прицепные типа 'Сталинец-6' - его тянул трактор ДТ-54, а сзади был прицеплен копнитель. Тракторист и комбайнёр были из местных специалистов, а нас использовали копнильщиками. Комбайнёр должен был получать 100% оплаты, тракторист- 80%, а копнильщик - всего 40%.

Расскажу, что такое копнитель и как должен работать копнильщик, чтобы вдруг никто не позавидовал лёгкой работе за 40% оплаты. Копнитель-бункер, этакий куб, размерами примерно 2,5х2,5х2,5 метра, катившийся на паре колёс, прицеплялся сзади к комбайну. В него из тяжёлой, казалось, чугунной трубы, торчащей сзади из комбайна, сыпалась солома и всякая другая труха. По бокам бункера справа и слева были дощатые мостки с перилами для копнильщика. Когда бункер заполнялся соломой, копнильщик, по инструкции, должен был разравнивать её вилами, потом прыгать внутрь и утаптывать солому ногами, а затем вскакивать обратно на мостки и нажимать педаль. Дно копнителя откидывалось, и кубическая копна вываливалась на поле. Это всё теоретически.

А практически уже с первых минут копнильщика всего так засыпало сверху соломой и половой, что он только чесался и отряхивался. При первом же повороте комбайна, труба выходила за габарит копнителя и сбрасывала неопытного, не успевшего пригнуться копнильщика, с двухметровой высоты на землю. Он ещё должен был, потом догонять комбайн и вскарабкиваться по болтающейся подвесной лесенке снова на свой проклятый копнитель.

В результате, никто не хотел работать на копнителе и вскоре все ушли с этой работы. Копнильщиками нанимали местных женщин (!), которые покорно, за нищенские деньги, выполняли эту идиотскую и опасную работу. Конечно же, никто из них не бросался самоотверженно в бункер и не утаптывал его содержимого под водопадом из соломы и половы, грозящем засыпать копнильщика с головой. Бедные копнильщицы, посыпаемые сверху трухой, сгорбившись и накрывшись с головой брезентом, сидели на мостках, изредка поглядывая в бункер. Когда он наполнялся, они нажимали педаль и копна, конечно же, не такая плотная, как положено, но вываливалась из копнителя, а днище захлопывалось для набора новой копны.

Но неужели я, изобретатель по природе, мог бы мириться с таким рабским трудом? Я просто привязал к педали верёвку, сам удобно устроился на комбайне, а конец верёвки положил рядом с собой. Для комфорта я постелил на комбайне одеяло, лежал и загорал на нём, а время от времени поглядывал: не наполнился ли копнитель? Если он был уже полон, то я дёргал за верёвку, днище открывалось и копна, точно такая же, что и у женщин-копнильщиц, вываливалась наружу. Но в отличие от несчастных женщин, я не сидел, согнувшись, весь день под водопадом из соломы и трухи на подпрыгивающем, как мустанг, копнителе, а лежал и загорал на удобном большом комбайне.

Честно говоря, я ожидал премии за такое рацпредложение, и на одном из объездов Тугаем подведомственных ему комбайнов, с гордостью показал управляющему новшество. Но ожидаемой премии не последовало. Тугай побагровел как боров, испечённый в духовке, и заорал: