Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Работа на Опытном заводе, состоящая, в основном, в принуждении моих приятелей-слесарей к работе, требовала больших сил и нервов. Кончалось, обычно, всё тем, что я сам брал в руки ключ, зубило, молоток или другой инструмент и работал под советы моих приятелей. Не доверяли мне только сварку - её имел право делать лишь специалист.

К концу лета устройство было почти собрано и установлено в задней части скрепера. Резиновые колёса мы сняли, а вместо них установили огромные стальные барабаны с зубцами, какие были на тракторах 20-х годов, 'Фордзонах', например. С такими колёсами тяга развивалась побольше, чем с резиновыми. Эти стальные колёса соединялись открытыми зубчатками и редукторами с маховиком, установленным на огромных подшипниках. Но колёса были соединены с маховиком не постоянно - две дисковые электромагнитные муфты могли по желанию соединять и разъединять их.

Работать скрепер с моим устройством должен был так. По дороге к 'забою' тракторист включал муфты, и маховик на холостом ходу скрепера разгонялся от колёс до 3000-3500 оборотов в минуту. Затем муфты отключались, и маховик вращался вхолостую. Когда скрепер входил в 'забой' и нужно было резать грунт, набирая его в ковш, трактор делал это сперва 'своими силами'. Ковш медленно наполнялся менее, чем на треть, а трактор начинал 'глохнуть'. Тут-то и включал тракторист муфты. Задние колёса начинали вращаться от маховика и давали сперва 5-6, а по мере наполнения ковша грунтом, и до 10 тонн дополнительной тяги. Ковш быстро заполнялся 'с шапкой' и муфты отключались. Маховик, отдав энергию, медленно вращался вхолостую. А потом - опять разгон, вход в 'забой', копание, набор ковша с помощью маховика. И так всю смену!

Конец августа. Скрепер практически собран, можно работать, но тут возникает целый ряд проблем. Где работать - во дворе Опытного завода? Мы находимся в Москве, тут скреперами особенно не покопаешь. Нужен простор и : разрешение на работы! Вокруг Москвы - или поля, засеянные чем-нибудь, леса, или дачи; все земли задействованы. Если поработает скрепер, он оставит после себя котлован, или, по крайней мере, длинную ложбину - а кому это нужно?

Второе - мы не просто поработать хотим, а провести исследовательскую работу. Нужны датчики - оборотов маховика, оборотов колеса, объёма и веса грунта в ковше, силы тяги - отдельно трактора и отдельно стальных колёс от маховика. Записывать показания этих датчиков нужно на осциллографе, с ним нужна связь. Одним словом, нужна полевая лаборатория. По ходу скрепера нужно брать пробы грунта, покрывать их расплавленным парафином, чтобы не изменилась влажность, постоянно измерять прочность грунта так называемым 'ударником ДОРНИИ' и многое другое. Поэтому было принято решение начать испытания скрепера следующим летом, а весной - оснастить машину датчиками и другим исследовательским оборудованием. Если бы мы начали это делать сейчас же, то закончили бы в октябре-ноябре, а в эти месяцы скрепер не работает - мокро, а на мокром и липком грунте копать нельзя. Тем более, нельзя работать зимой, когда промёрзший грунт твёрже бетона.

Мы потягали скрепер взад-вперёд по двору завода и убедились, что маховик приводит колёса, а те, в свою очередь, разгоняют маховик. Затем затащили скрепер подальше, чтобы не мешал, отцепили трактор (если быть точнее - бульдозер на базе трактора С-80), и оставили скрепер с моим устройством зимовать под снегом. Я простодушно думал, что его хоть под крышу заведут - заржавеет ведь, сложное оборудование - открытые зубчатки, муфты, валы - но это были лишь мечты. Я набросил на устройство толь, полиэтиленовые мешки, брезент, надеясь предохранить его от сырости.

В конце августа, когда мне нужно было снова уезжать, я попрощался со скрепером, обняв его за колёса, попрощался с дядей Симой, Лукьянычем и Володей, пообещав привезти из Тбилиси чачи. Попрощался с моими благодетелями, которые были довольны, что скрепер хоть всё-таки собрали. Опять мне не хотелось уезжать, хотя любви больше в Москве у меня не было, если не считать неодушевлённый скрепер, конечно. Но именно этот неодушевлённый предмет, который был для меня 'живее всех живых', мне не хотелось оставлять одиноко мёрзнуть под снегом!

А осенью произошло событие, которое совершенно подорвало моё, и без того пошатнувшееся после расстрела в Тбилиси, отношение к советской власти. В ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 года, по решению хрущёвского 22 съезда партии, из Мавзолея было вынесено тело Сталина. Спороли ему на кителе генералиссимуса (форма, которую он так никогда и не надел в жизни!) золотые пуговицы, пришили латунные и похоронили под кремлёвской стеной.

Я, конечно, был этим событием взбешён, строчил ответы Евтушенко на его гадкий стишок 'Наследники Сталина', написанный по заказу газеты 'Правда'. Ишь, какой 'коммунист-правдист' отыскался! Всю жизнь был диссидентом, а тут захотелось подлизнуть партии анус да поглубже! Вот и получил от Никиты Сергеевича его большевистскую благодарность! А сейчас я очень доволен, что тело моего любимого вождя, православного человека с церковным образованием, восстановившего патриархат и возобновившего нормальный диалог с церковью, не выставлено напоказ, как в витрине магазина! Вот лежит один, достойный этого бесстыдного эксгибиционизма (русский язык надо знать!), и душа его неприкаянная носится, не даёт нам стать нормальным народом, и хватит! Может, наступит день, когда мы закопаем эту мумию, признаем, что столько лет дурили людей по-чёрному, и станем нормальным народом, как, например, немцы! Но пока этого дня не видно!

И мне так захотелось смыться куда-нибудь за рубеж, настолько опротивел этот хрущёвский 'волюнтаризм' и одурение страны, так хорошо показанные в потрясающем фильме 'Тридцать три', что я даже стал искать такую возможность. Но не нашёл, может быть и к счастью!

Пьём по критерию и по меркам

И вот я снова в Москве, на сей раз надолго - на преддипломной практике - это весь весенний семестр! Бегу сразу на Опытный завод проведать моего 'мамонта'. 'Мамонт', как и подобает северному чудовищу, весь в снегу; вокруг него разбросаны куски толя и полиэтилена, брезента нет - или ветром сдуло, или, что вероятнее, спёрли. Все металлические части в ржавчине и грязи; я как мог, счистил снег и прикрыл механизм, чем нашёл.

Перейдя дорогу - улицу Ивовую, зашёл в 'Пожарку'. Серафим, Лукьяныч и моя койка - на месте, никого не подселили. Затем зашёл в лабораторию. Фёдоров был в командировке, а Игорь Недорезов, исполнявший его обязанности, встретил меня очень радушно. Между нами начало завязываться нечто тёплое, перешедшее потом в многолетнюю дружбу. Игорь Андреевич официально объявил мне, что он временно на период практики, оформляет меня на работу в качестве старшего мастера, и теперь я не только буду получать зарплату, но и законно занимать койко-место в 'Пожарке'. Я отдал честь и отрапортовал: 'Служу ЦНИИСу!'.