Ален Роб-Грийе - В лабиринте
- Название:В лабиринте
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука
- Год:1999
- Город:СПб.
- ISBN:5-267-00017-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ален Роб-Грийе - В лабиринте краткое содержание
Лидер «нового романа» Ален Роб-Грийе известен также своими работами в кино. Он написал сценарий знаменитого фильма «Прошлым летом в Мариенбаде» и поставил как режиссер «Трансъевропейский экспресс», «Человек, который лжет», «Рай и после», «Игра с огнем» идругие фильмы. Литература и кино в творчестве Роб – Грийе словно переходят друг в друга: в своих романах он использовал элементы кинематографического мышления, а его кино является продолжением литературных экспериментов.
В лабиринте - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Мальчик тоже остановился и глядит на него своими задумчивыми глазами. Берета у него на голове уже нет, он не запахивает так плотно, как прежде, накидку.
Солдат медленно, словно в оцепенении, направляется к мальчугану. Тот и не думает отступать.
– Ты хочешь мне что-нибудь сказать? – спрашивает солдат, желая придать голосу оттенок угрозы; но он с трудом цедит слова.
– Да, – отвечает мальчуган.
И умолкает.
Солдат глядит на заснеженную ступеньку, слева, метрах в двух от него, у порога закрытой двери. Забившись в угол, он бы не так дрожал от холода. Он делает шаг. Он бормочет:
– Ладно, я присяду.
Он подсаживается к двери, в самый уголок, прислонясь спиной наполовину к деревянной створке, наполовину к каменной стене.
Не отрывая от него глаз, мальчик повернулся вокруг собственной оси. Приоткрыв рот, он глядит на заросшее темной щетиной лицо, на привалившееся к стене обмякшее тело, на сверток, на растопыренные ноги в грубых башмаках, виднеющиеся в самом низу, у приступки. Солдат незаметно соскальзывает ближе к двери, колени у него подкашиваются, и он уже сидит на снегу, скопившемся на узкой ступеньке, в правом углу дверной ниши.
– Ты почему хотел бросить коробку? – спрашивает мальчуган.
– Да нет… Я не хотел ее бросать.
– Тогда что же ты делал?
В его низком голосе сейчас не слышно недоверия, в его вопросах не чувствуется злонамеренности.
– Я хотел посмотреть, – говорит солдат.
– Посмотреть?.. Что посмотреть?
– Проходит ли она в отверстие.
Но, видно, мальчика это не убедило. Он уцепился обеими руками за полы своей распахнутой накидки – по одной в каждой руке – и ритмично раскачивает их – вперед-назад, вперед-назад. Холод его как будто не тревожит. И в то же время, оставаясь на месте, он продолжает свои наблюдения: коричневый сверток на коленях, под грудью, ворот шинели защитного цвета со споротыми нашивками, согнутые ноги и выпирающие из-под полы колени.
– Шинель у тебя не та, что вчера, – наконец говорит мальчик.
– Вчера… Ты видел меня вчера?
– Конечно. Я тебя каждый день вижу. Твоя шинель была грязная… Тебе вывели пятна?
– Нет… Да, пожалуй.
Мальчик оставляет ответ без всякого внимания.
– Ты не умеешь навертывать обмотки.
– Ладно… Научишь меня.
Мальчик пожимает плечами. Солдата этот разговор выводит из себя, но еще хуже, если его спутник сбежит и бросит его на этой пустынной улице одного; к тому же скоро стемнеет. Не этот ли мальчуган уже водил его в кафе и в казарму? Сделав усилие, солдат старается спросить полюбезнее:
– Ты это и хотел мне сказать?
– Нет, не это, – отвечает мальчуган.
Тут они услышали отдаленный шум мотоцикла.
Нет. То было нечто иное. Темно. Снова атака; неподалеку, за перелеском, сухой, отрывистый треск автоматов; порой сквозь какой-то невнятный грохот он доносится с другой стороны. Тропинка взрыхлена, словно после пахоты. Раненый все тяжелеет, он волочит башмаки по земле, он почти не в силах идти. Приходится поддерживать его и тащить одновременно. Они оба побросали свои ранцы. Раненый бросил и винтовку.
Но он свою сохранил, только ремень оборвался, и приходится нести ее в руке. Лучше бы он ваял другую: этого-то добра хватает. Он предпочел сохранить свою, привычную; впрочем, сейчас она ни к чему – только помеха. Он несет винтовку в левой руке, держа ее горизонтально за середину. Правой рукой он схватил в охапку, поперек туловища, раненого товарища – тот левой рукой цепляется за его шею. Во мраке, то тут то там бледнеющем от беглых вспышек, они на каждом шагу оступаются, скользя по рыхлой земле, перерезанной колеями и поперечными бороздами.
Потом он шагает один. С ним нет уже ни ранца, ни винтовки, ни товарища, которого надо поддерживать. Он несет под мышкой, слева, коробку, завернутую в коричневую бумагу. Он шагает во тьме по свежему снегу, ровным слоем укрывшему землю, и его башмаки, мерно стуча, подобно метроному, один за другим оставляют отпечатки на тонкой пелене снега. Дойдя до перекрестка, залитого желтым светом газового фонаря, солдат подходит к канаве и склоняется над ней: одна нога – на краю тротуара, другая – на мостовой. Между его недвижно расставленных ног зияет в камне отверстие сточной канавы, он склоняет плечи еще ниже, протягивает коробку к черной дыре, где она сразу же исчезает, поглощенная пустотой.
Следующая картина изображает людей в казарме или, скорее, в военном госпитале. На полке для вещей, по соседству с алюминиевым стаканчиком, солдатским котелком, аккуратно сложенной одеждой защитного цвета и всякой прочей мелочью, лежит прямоугольная коробка, по форме и размерам напоминающая коробку для обуви. Под этой полкой, на металлической, окрашенной в белый цвет кровати, покоится на спине человек. Глаза у него закрыты, его веки серы, как серы его виски и лоб, зато на скулах горит румянец; на впалых щеках, вокруг полуоткрытого рта, на подбородке – черная щетина по крайней мере четырех– или пятидневной давности. Хриплое дыхание раненого равномерно приподымает натянутую по самую шею простыню. Высунувшаяся из-под коричневого одеяла багровая рука свисает с матраса.
Справа и слева лежат другие, на других таких же койках, выстроившихся в ряд у голой стены, вдоль которой, на высоте одного метра над головами лежащих, прибита полка, нагруженная ранцами, деревянными сундучками, сложенной одеждой защитного или зеленоватого цвета, а также алюминиевой посудой. Чуть подальше, среди туалетных принадлежностей, виднеется большой круглый будильник – он, вероятно, остановился и показывает без четверти четыре.
В соседней комнате собралась внушительная толпа: все стоят – сбившись кучками, большинство в штатском – и, усиленно жестикулируя, о чем-то беседуют. Солдат пытается пробиться сквозь толпу, но это ему не удается. Внезапно кто-то из стоящих к нему спиной и загораживающих путь оборачивается, замирает и, чуть прищурившись, с пристальным вниманием начинает его разглядывать. Мало-помалу оборачиваются и его соседи и, внезапно застывая, молча, щуря глаза, смотрят на него. Вскоре солдат оказывается в центре круга, который постепенно ширится, силуэты людей отдаляются, и уже тускло белеют только призрачные лица, отступающие все дальше и дальше, с равными промежутками, словно вереница фонарей, уходящих вдоль совершенно прямой улицы. Цепочка медленно раскачивается, исчезая в убегающей дали. На снегу отчетливо вырисовываются черные столбы фонарей. У ближайшего – стоит мальчуган и таращит глаза на солдата.
– Ты почему тут сидишь? Заболел? – говорит он.
Солдат с усилием отвечает:
– Мне уже лучше.
– Ты что, совсем ушел из казармы?
– Нет… Я сейчас вернусь.
– А где твоя пилотка? У всех солдат на голове пилотка… или каска-После небольшой паузы мальчик говорит еще тише:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: