Ой-Ёй - АМЕРИКАНСКИЕ МЕМУАРЫ

Мы громко слушали Темнозорь, это, пожалуй, все, что я помню из того вечера. Помню еще слюнявые лобызания, уверения в дружбе. Выпили мы адовое количество алкоголя. Как всегда, мне предлагали остаться, проспаться, но часов в 9 вечера я вышел из дома, где жили Кайл, Кит, Кристи, мужик, который кому-то там приходился папой, пара десятков всевозможных шавок, удав, может еще кто, я не помню. Помню, Кайл проводил меня до Первой дороги по скверику, мы обнялись, махали друг другу руками. Забыл сказать, что в дорогу я взял с собой недопитую бутылку водки. Грамм 300 там точно оставалось.

Очнулся я ночью на газоне перед «К-Мартом», который был почти напротив дома Кайла и прочих. Прямо на земле, рядом лежала пустая бутылка из-под напитка, моя олимпийка была расстегнута, и в темноте светилось мое пузо. Сколько я проспал прямо на улице под недоуменными взорами америкак, которые сновали туда-сюда с тележками, закупаясь говном.

- Вот, сынок, смотри, дядя пьяный, - и черномазые звереныши таращились на мирно спящего. Чего я не понимаю, так это где были менты, потому как они таких супчиков, как я, принимали моментально, чтобы не оскорблять эстетические чувства коренного и приезжего населения. Я сел на жопу, голову заломило так, что потемнело в глазах (хотя была и так ночь).

Меня мутило, не тошнило, нет, именно мутило. Человека, который несколько дней пребывает в запое пробуждения не встречают трезвостью. Наоборот, пробуждения вновь водружают на пьяную волну, чуть отдохнувший мозг начинает медленно ворочаться, даже сушняка нет, немного только ободранной кажется глотка. Это от водки и табака. Похмелья как такового нет, скорее наоборот – странное чувство подъема и экзальтированности. Тело напоминает полупьяную тряпичную куклу, моя олимпийка вся измазана зеленым, на жопе, я полагаю, все тоже зелено, плейер на месте, бабло тоже (вот америкаки! Не могут у пьяного вытащить! Боятся! Вообще в Америке очень боятся людей под воздействием каких-либо веществ, тут же звонят в полицию, даже если какой-нибудь подвыпивший Бадвайзера дятел начинает мелкую свару, которых у нас только вокруг одной пивной палатки на Молодогвардейской по десять за полчаса).

А, индус! Гребаный Махатма! Адепт Большой Колесницы! Чертов дравидный ариец! Я смутно вспомнил, что, бредя по парку, распрощавшись с Кайлом, я увидел на скамеечке некую запеленатую в простыню мумию, которая при ближайшем рассмотрении оказалась невесть каким древним индусом. Я попросил разрешения сесть, густо обдав Махатму перегарищем, отчего его как хуем сдуло с полпути в нирвану, куда он так стремительно летел, погруженный в медитативный ступор.

- Уважаемый, а вы индус например? – дурацкий вопрос, как если бы я спросил мента, мент ли он! Га-га-га! Не дожидаясь ответа, я излил на бедный провонявший индусскими специями полутруп витиеватую речь, в которой соединил теории Арийства с расовой теорией, теории индоевропейской общности с филологическими изысканиями в области изучения санскрита, примешав туда Ригведу и Махабхарату, смачно сдобрив все законами Ману и резюмировал выспренной тирадой, вкратце сводившейся к тому, что, несмотря на всю высоту культуры и цивилизации современные индусы, намешавшись круто с дравидами и прочими чурками, превратились в банальное стадо грязных вонючих чучмеков, с чем я поздравил сидящего напротив Махатму и дико усосал несколько сот грамм напитка прямо из флакона и начал выжидательно смотреть на представителя древней цивилизации.

Нет никаких сомнений, что древний наследник Арийской славы, не раз ходивший тропами Будды и запеленатый в простынь только ради того чтобы не пугать общественность наличием шести рук, как у Шивы, ответил бы мне достойно, если бы хоть слово понимал по-английски. Он вообще ничего не понимал по-английски!!!

Но мы все равно с ним поговорили. Вы скажете – пьяный бред. Хрен вам! Да, был выпимши, скрывать не буду, но, оказывается, русский язык действительно имеет очень много общего с санскритом. Мы творчески, при помощи мимики и жестов, побеседовали с Махатмой (я спросил, как его зовут, но не помню, пусть будет Махатма) и расстались совершеннейшими корешками. За это время я досушил напиток, и мне показалось, что я с рождения говорю на санскрите. Мы даже чертили какие-то схемы, но не помню ни сипа по поводу чего, а, главное, зачем.

- Хинду-русип хайп-хайп!!! – я долго жал Махатме маленькую лапку и оставил его и далее предаваться созерцанию того безобразия, что творится в нашем мире.

Предполагаю, что, набравшись мудрости, я нашел в себе силы форсировать Первую дорогу, а затем незамедлительно окуклился на газончике, предаваясь мечтам и уплывая в нирвану.

…Домой (точнее, в то место, где я ночевал год) я шел долго. Состояние это, судорожное, полупохмельное, до невообразимого угарное, не покидало меня до самого прилета в родимую мою страну.

А дальше было так. Наступил день 21 сентября, день отлета. День бегства из ада. День, когда я плюнул на все, в чем варился год. Священная среда. В моей любимой Москве уже наготове сидел штурмовой отряд в лице Кузьмича и Пузыря, который должен был меня встречать в международном аэропорту Домодедово.

Я не смогу передать весь тот экстаз, который я испытывал. И не буду. Потому как, во-первых, его не передать, не обозначить буковками, а, во-вторых, я просто-напросто ни хрена не помню. Я вообще до Цюриха ничего не помню.

Наверное было так. В аэропорте Нью-Арка я прошел все кордоны и препятствия, чинимые чиновниками загнивающей империалистической машины таким славным парням, как я. Погрузившись в удобное кресло (это оно первые полчаса удобное, а потом начинает ломить спину, затекает жопа и вообще очень хочется курить. Я вообще не понимаю, как это – забота о правах некурящих привела к тому, что люди курящие тратят столько нервных клеток при длинных перелетах. В аэропортах тоже курить нельзя. Такая вот демократия. Как, значит, в дупло долбиться и ходить по улицам, демонстрируя, как тебя отымели в очко – так это демократическое завоевание, а вот курение на отлично вентилируемых бортах – это, значит, никак в общечеловеческие ценности не вписывается. Всегда и всюду защита прав одних приводит к ущемлению в правах других. Я вот оказался в когорте «других»), я, судя по всему, достал припасенную на дорожку бутылочку Смирноффки и потихоньку ее почти всю выпил. «Мальчики-девочки, я на Родину лечу!!!»

В Цюрихе была пересадка на рейс до Москвы, разрыв составлял пару часов. Теперь небольшое отступление, чтобы вы поняли все произошедшее далее. С недавнего времени тебя имеют право не пускать на борт, если ты пьян. Раньше, то есть (я летал много, и никогда трезвым до 2005 года) можно было сколько угодно гадски обожраться калдырки – ты заплатил денег и тебя не могут не пустить. Теперь все изменилось, и придирчивые чучела тебя осматривают, обнюхивают и принимают решение, можешь ты за свои деньги лететь или нет. Круто, да? Еще одна прелесть демократии вам на закуску. Скоро, блин, придешь в гаштет, скажешь: «мне супу», а тебе общечеловек ответит: «извините, но вы лысый, на основании этого я делаю вывод о вашей возможной причастности к крайне правым националистическим кругам и суп я вам не продам до момента полной проверки вашей личности и выдачи вам специального разрешения на приобретение нашего супа». Короче говоря, на борт, который летел до Москвы пройти-то я прошел, даже сел в кресло, но когда, еще в момент загрузки пассажиров, я достал недопитую литровую бутылку водки, встал, обвел всех суетящихся ублюдков мутным красным взором, заорал «ЗА РУСЬ!!!» и сделал увесистый глоток напитка прямо из сопла, ко мне тут же подошли стюард с командиром воздушного корабля и попросили угомониться, иначе «мы вызовем полицию».