Питер Бигл - Тихий уголок

– Нет, нет, нет, со мной всё в порядке, – и протестующе махал рукой.

– Ай-ай-ай, – сказала миссис Клэппер, – вы поскользнулись.

– Я потерял равновесие. «Пусть это будет тебе уроком, Ребек, – подумал он, – ты – отнюдь не добродушный малый, и твоя большая ошибка – прикидываться, кто ты таков, и ты на этом можешь погореть, точно так же, как и другие люди, которые воображают себя изящными и оптимистичными. Да, оптимистичными», – он торопливо вздохнул, прощаясь с этим cловом, точно с уходящей любовью, и отпустил его.

Он хотел, чтобы миссис Клэппер что-нибудь сказала. Она очень мило выглядела в своём весеннем пальто. «Не красавицей», – подумал он. Красавица – это слово, которым называют молодых. Красота – это фаза, через которую проходишь, вроде прыщавости. А миссис Клэппер была великолепной, потрясающей. Самой потрясающей женщиной из всех, которых он когда-либо видел. Но он понимал, что она принарядилась, чтобы почтить память своего мужа и, помимо восхищения, испытывал некоторую тоску. Вероятно, она много дней обдумывала свою сегодняшнюю встречу с покойным Моррисом, планируя, что надеть, когда прийти, сколько оставаться, размышляя, а будет ли погода хорошей и как досадно получилось бы, если бы из-за погоды пришлось остаться дома, тщательно отсчитывая деньги на метро, сколько бы это теперь ни стоило и опуская их в карман пальто перед тем, как выйти из дому, следя за названиями станций, которые проходит поезд, потому что с каждой станцией она все ближе к месту, где лежит её муж. «Интересно, – подумал он. – А в скольких остановках отсюда она живет?»

Она не принесла цветов, и это тоже удивляло. Большинство людей усыпает надгробие цветами, пока оно полностью под ними не скроется.

– Пришла вот навестить мужа, – сказала наконец миссис Клэппер, как если бы догадывалась, о чем он думает.

– Знаю, – сказал мистер Ребек. Миссис Клэппер снова отвернулась в сторону, чтобы взглянуть на холм, и он подумал, что она сейчас уйдет. Она и в самом деле начала двигаться в сторону холма, не оборачиваясь больше.

«Могла бы, по крайней мере, попрощаться», – подумал он и приготовился сказать нечто вроде: «Не стану вас задерживать», когда миссис Клэппер обернулась. Она стояла твёрдо и незыблемо, обеими руками держа сумочку.

– Вы могли бы пройтись туда со мной, – сказала она, – если вы ничем не заняты.

– Ничем, – ответил мистер Ребек. – Я просто бродил по окрестностям, – он ощутил, что у него вдруг вспотели руки и подумал, а не испугался ли он. В желудке у него похолодело.

– Заодно бы и своего друга навестили, – сказала миссис Клэппер.

Мистер Ребек вспомнил о своём предполагаемом знакомстве с Уайлдерами и кивнул.

– Да, – сказал он. – Здесь так спокойно, и мы были добрыми друзьями, – он хотел обо что-нибудь опереться и отвел руку назад, но не смог отыскать дерева. – Если вы собираетесь навестить мужа, – продолжал он, – вам, наверное, лучше пойти одной. То есть, я-то ничем особенным занят не был, – это ей вполне можно сказать. – Но, может быть, вы предпочитаете пойти туда одна…

– Я не люблю ходить одна, – ответила миссис Клэппер, – скромное общество никогда и никому не вредило, – она улыбнулась, и её подвижный рот зашевелился быстро, словно пена на гребне волны. – Вы опасаетесь, что Моррис будет против?

– Не совсем так, – начал было мистер Ребек. – Я просто подумал…

– Моррис не был бы против. Идёмте, – она почти что протянула ему руку, затем уронила её вдоль туловища, – идёмте, мы побеседуем как двое друзей и произведем там некоторый шум. Тишина-это хорошо, но всё хорошо в меру, а здесь иногда становится слишком тихо.

Постепенно ощущение холода в желудке у мистера Ребека пропало, его сменило ощущение тепла – вроде того, которое излучает глоточек хорошего вина – словно новое солнце разгорелось вдруг посреди промёрзшей вселенной. Он почувствовал, что оторвался от себя, покинул свою оболочку и с интересом прислушивается, как голос его говорит:

– Спасибо. Я вам с удовольствием составлю компанию.

Вдвоём они медленно взошли на пологий холм, за которым маячило белое сооружение на могиле Морриса Клэппера, рядом с которым низкорослые деревья, окружавшие его, казались ещё меньше. Мужчина и женщина не разговаривали и не смотрели друг на друга: тела их шагали, но души оставались на лужайке, покинутой ими несколько минут назад, перед другим сооружением – для них всё длилось прекрасное мгновение, когда одна предложила, а другой принял.

И внезапно перед ними выросло здание: колонны, волюты, мрамор и железо – куда огромней, чем мавзолей Уйалдера, и всё же фундамент его даже не угадывался. Мистер Ребек, только что сделавший открытие, что миссис Клэппер несколько меньше ростом, чем казалась, принялся смотреть на неё сверху вниз.

– Какая громадина, – сказал он. Он так и не сумел полюбить мавзолеи, особенно большие, но как следует постарался, чтобы в его голосе прозвучало восхищение.

– Я захотела, чтобы он был большим, – ответила миссис Клэппер, – я хотела, чтобы все знали, кто здесь погребен. – Она остановилась на мгновение, чтобы вытряхнуть камешек из туфли. – Я, знаете ли, не была обязана устраивать ему пышные похороны, то есть, в завещании ничего об этом не говорилось. Его партнер мне сказал – партнера зовут мистер Хэррис – так он сказал: «Знаешь, Гертруда, всё, чего хотел Моррис – это тихие скромные похороны, возможно, парочка друзей – и никаких речей ради Бога». Он сказал: «Поверь мне, Гертруда, мы частенько об этом говорили, и он повторял, что не хочет, чтобы ты стреляла из лука над его могилой или приглашала Великого Раввина», – подняв брови, она взглянула на мистера Ребека. – Он чуть ли не на колени встал. Ну, так я ему сказала: «Мистер Хэррис, я хочу, чтобы вы знали: я ценю вашу заботу об интересах Морриса…» – да, примерно так я и сказала. – «Только я думаю, что знала своего мужа самую малость лучше, чем вы, извините, потому что я была его женой. У Морриса будут пышные похороны», – сказала я. – «И много народу. А ещё для него будет выстроен огромный дом, мраморный, такой, какой он хотел. Возможно, вы не хотите платить за такие отменные похороны, мистер Хэррис, ладно, я сама заплачу. И не указывайте мне, как хоронить моего мужа», – сказала я ему. – «Когда вы умрёте, Боже сохрани, у вас, возможно, будут тихие скромные похороны, и никого на них не пригласят, а на могиле построят что-нибудь, размером с сырницу, но не учите меня, как мне хоронить моего мужа».

Заканчивая рассказ, она ускорила шаг и дышала теперь несколько тяжелее. Мистеру Ребеку пришлось сделать три резких шага, чтобы попасть с нею в ритм.

– Мы могли бы идти и помедленней, если вы устали, – предложил он. С мгновение она глядела на него так, как если бы он выскочил из-за куста и схватил её за руку. Затем улыбнулась.